Инкубатор для вундерваффе

71

ЗЕМЛЯ-2. 1.09.1669. ПАРИЖ

Вновь набранные студенты Сорбонны выглядели крайне пестро. С нового учебного года отменили форменные мантии. Для изучающих естественные и технические науки они были неудобны — в них сложно работать руками.

Традиционные длинные одеяния сохранились лишь у студиозусов-юристов. Выпускникам юридического факультета не придется ничего делать своими руками, они будут судить других людей либо защищать подсудимых от своих же коллег. Вот только программа изменилась кардинально, как и правовая система. Будущим гениям правосудия не придется изучать бесконечные ордонансы королей, генеалогические древа и привилегии знатных семейств, все это стало ненужным после ликвидации монархии. Новая структура права была гораздо более простой и ясной. Вот только законов не хватало, как и юристов, способных работать по-новому, а не выискивать крючки в прецедентах пятивековой давности.

Нурлан стоял среди новобранцев медицинского и химического факультетов. Как и все члены миссии, перегруженный сверх всякой меры, он как мог натаскивал людей, которых рекомендовали Гюйгенс и другие ученые. К началу занятий он едва мог утверждать, что преподавательский состав способен преодолеть с учащимися первый учебный год.

Кольбер, отрываясь от государственных дел, участвовал в создании финансово-экономического факультета. Сам себя он считал не мэтром, а учеником великого Голдберга.

Малиновский, гуманитарий по прежней жизни и министр образования в этой, персонально отвечал за самый крупный — технологический факультет, который должен был готовить специалистов металлургических, химических, станкостроительных, кораблестроительных, электротехнических и многих других производств, половины которых еще не существовало — они проектировались и строились.

Великий Гюйгенс лично возглавил физико-математический факультет, одновременно оставаясь главой Французской Академии наук, в состав которой включили Сорбонну. Еще кровь из носу надо открыть инженерно-строительный факультет, но уже на следующий год.

Традиционные направления философии, религии, схоластики объединили в один, философский факультет с набором в пятнадцать студентов. К ужасу оставшихся от прежнего состава преподавателей, на должность декана согласился Бенедикт Спиноза, главный атеист столетия. Малиновский представлял, как бывший шлифовщик линз будет объяснять подчиненным, что Бога нет, а есть субстанция, свободы воли нет и все предопределено.

Закладывая традицию начала учебного года с 1 сентября, на трибуну перед школярами вышел лично президент Республики Шарль де Голль. На самом деле рядовой Петренко гораздо лучше чувствовал себя в штурмовом скафандре или на спецзадании типа мадридского. К сожалению, убивать кого-либо или охранять с оружием в руках нужно было не каждый день, а произносить публичные речи — часто. Он завидовал Джонсу, перепихнувшему на него театральные обязанности, и прикидывал, как нашкодить Мохаммеду, который именно его рекомендовал на эту должность. Лучше бы Чонг Пака. Или хотя бы Вонг Лу. Тоже, если что, отличные президенты Франции.

72

ЗЕМЛЯ-2. 7.09.1669 — 13.09.1669

АТЛАНТИЧЕСКИЙ ОКЕАН

Примерно в полутысяче километров западнее Ирландии конвой попал в жестокий шторм, который длился около трех суток. На «Миссури» были давно сожжены все дрова, Мохаммед снял и большей частью уже израсходовал уголь из запасов Кройффа.

Суда разметало. Единственное переговорное устройство имелось на флагмане, и с ним поддерживалась связь.

«Миссури» штормовал на среднем ходу носом к ветру. Каждая волна, ударяя в форштевень, перекатывалась через фальшборт, накрывала баковую башню, ударялась в надстройку, забрызгивала остекление мостика и катилась дальше по палубе. Казалось, что под самыми мощными волнами пароход превращается в подводную лодку под перископом — над водой оставались только дымовые трубы, мачта и воздухозаборники.

Мощная килевая качка вымотала экипаж. Хотя все, кроме капитана, имели приличный стаж морских походов, кок старался впустую, большая часть еды оставалась нетронутой.

Отдраить люк и выйти на палубу не рискнул бы и самый смелый из моряков. Еще недавно они в такой же шквал карабкались на реи, чтобы убрать паруса. Стальной корпус давал некоторую иллюзию защищенности.

Неприятности начались на исходе вторых суток. Из машинного донеслись лязги и грохот. Мохаммед кинулся туда. Источником звуков оказалась вторая машина. Механик завернул вентиль подачи пара и открыл клапаны, но машина продолжала крутиться за счет первой, привязанная к ней валом.

— Чего стали! Задняя стоп, остановить вал, открутить фланец. Давление в задней поддерживать. Продолжать движение на задней машине. После прекращения качки переднюю разобрать, о причине поломки доложить. Что не ясно?

— А как же без хода и без паруса? Развернет боком к волне!

— Поэтому действовать быстро.

Потеряв ход, корабль уже через несколько минут стал правым боком к волне. Килевая качка сменилась чудовищными ударами в борт. Корпус вздрагивал, скрипел, внутри что-то трещало.

Через четверть часа появился ход, но за время дрейфа открылись две течи — на старом месте и в носовой части. Матросы пока справлялись ручными помпами, периодически сменяясь. Обнаружить место новых трещин и завести пластырь невозможно, пока не утихнет шторм.

На третьи сутки ветер из ураганного превратился просто в очень свежий. Волны кидали «Миссури», но уже не перекатывались через фальшборт.

— Уровень воды в трюме?

— Не поднимается.

— Запас угля и воды?

— Максимум на пятьдесят часов малым ходом.

Положение серьезное, подумал Мохаммед. Он поднял беспилотник. Кораблей конвоя не было видно. Только пароход имел возможность сопротивляться волнам. Остальных раскидало к северо-западу.

Еще раз связался с Кройффом. Его коммуникатор пеленговался севернее. Можно было идти на соединение с ним, но толку: у галеона сломалась одна из мачт, и в качестве буксира он никак, дотянуть бы самому.

Мохаммед принял единственно возможное решение, и Миссури взял курс на юго-западную оконечность Британии.

Еще через пять часов доложили о причине выхода из строя паровой машины. Сломался шатун одного из двух цилиндров и разбил цилиндр изнутри. Предстоял ремонт в доке, капитан приказал отсоединить шатуны от колеса и вновь соединить обе машины между собой. К передней машине крепился генератор на 24 вольта постоянного тока. Еще имелись свинцовые аккумуляторы, но Мохаммед им не слишком доверял и весьма страшился момента, если нужно будет вести огонь, а электрооборудование откажет.

После короткой остановки соединили вал, заработал генератор. Пароход на одной машине медленно потащился вперед. До Англии шли без малого двое суток.

После шторма море было пустынным. И только когда кочегар подгребал последние килограммы угля, а первый помощник лазил вдоль корпуса и подыскивал, что еще есть горючего на борту, засекли бригантину под английским флагом, которая шла почти встречным курсом. Чавкая последним паром, «Миссури» двинулся на перехват.

— Думаете, у него на борту есть дрова или уголь?

— Нет, Бартоломео. Он сам — дрова.

Торговец дисциплинированно остановился, получив снаряд по курсу. «Миссури» прижался к борту, перебросили концы, корабли стянули между собой.

В обычных условиях началась бы абордажная схватка, в которой английский экипаж, имея в разы больше людей, непременно одержал победу. Но увидев перелезающих через борт угрюмых голландских моряков в одинаковых черных комбинезонах и обвешанных оружием, англичане предпочли не лезть на рожон.

— Командир крейсера «Миссури» Мохаммед Исмаил Аман, Вест-Индская компания Нидерландов.

— Капитан «Портсмута» Джошуа О'Нил.

После короткой беседы англичанин, который, видимо, скорее был ирландцем, уяснил, что есть шанс спасти жизнь себе и команде, но расстаться с кораблем и грузом. Грустная, но распространенная ситуация. Каково было его удивление, когда он узнал, как именно пройдет расставание.