Тайны Истон-Холла

Ничего не ответив, Данбар подхватил первый попавшийся мешок и поволок к двери. Поезд стоял здесь весьма недолго, да и станция — всего лишь длинная низкая платформа с крупным обломком гранита вместо скамейки, одним-единственным фонарем, парой каменных строений в дальнем конце и одиноким смотрителем, лицо которого было наполовину замотано шарфом. За кучкой прилепившихся к станции домишек вниз, к полям, сбегала проселочная дорога. Там и стояла ожидавшая путешественников конная повозка. Данбар хмыкнул, увидев ее.

— Всегда говорил, что Маккэй — самый пунктуальный человек во всем Стратслее. Интересно, ручные тележки тут имеются?

Его слова заглушил скрежет колес паровоза, вновь пришедшего в движение. Путников окутало густое облако белого дыма. Станционный смотритель говорил что-то с таким сильным шотландским акцентом, что понять его было просто невозможно. Тележки не оказалось. Дьюэр принялся складывать багаж на каменной скамейке, тщетно стараясь устроить некое подобие пирамиды, а Данбар тем временем направился к появившемуся в дальнем конце платформы высокому мужчине с мастифом.

И вскоре вернулся с ним.

— Маккэй, — представил своего спутника Данбар. Придя в непонятное возбуждение, он постоянно дергал воротничок рубашки. — Бесценный представитель местной знати. Правая рука лорда. Между прочим, его прадед, говорят, доставил сюда из Ская на лодке самого принца. Верно, Маккэй?

— Был бы признателен, если ты попридержишь свой язык, Данбар. — Дьюэр не смог решить, сердит или забавляет Маккэя подобная фамильярность. — Смотрю, вы бог знает сколько всего с собой привезли.

— Так ведь тащить-то все это тебе, Маккэй. Я не ошибаюсь?

— Скоро снег пойдет, в этом можно не сомневаться. Я могу довезти вас до эллинга. А утром, может, вернусь. Но не дальше.

— Как скажешь, приятель. — Дьюэр снова уловил в голосе спутника непонятное возбуждение. — Как скажешь.

Они молча принялись грузить багаж в повозку. Вокруг царила тишина, нарушаемая лишь громыханием колес поезда, спускающегося в долину, над которой сгущалась непроницаемая тьма. Над рельсами взлетали искры, чтобы, исполнив стремительный танец над трубой паровоза, рассыпаться в ничто. Наблюдая за этой картиной, Данбар оторвался от своего занятия; пробормотав что-то нечленораздельное, он вновь вернулся к погрузке. И вот уже при бледном свете фонаря повозка влечет их вниз по склону холма, минуя густую сосновую рощу и подлесок, в котором вдруг что-то прошелестело и тут же исчезло из очерченного светильником круга.

— Вроде в этих краях волки не водятся? — робко спросил Дьюэр.

— Нет, нет никаких волков, — рассмеялся Данбар. — Их тут уж сто лет нет или даже больше. Лиса, наверное, пробежала. Или куница. Но точно не волк.

Совсем стемнело, луна скрылась за облаками. Данбару казалось, что каким-то образом ему передается ощущение бескрайности этих мест — тишина, порождаемая полным безлюдьем, наполняя его чувством покоя. Вспомнились прежние времена: двадцатимильное путешествие из Грэнтауна через пургу; вылазка в высокие широты Норвегии, где солнце в недолгие дневные часы, кажется, висит над горизонтом подобно яичному желтку. Глаза его начали привыкать к местности и ее особенностям: разбитые камни на дороге, тускло поблескивающие при свете фонаря, густой ельник, предвещающий приближение к самой сердцевине долины, сохранившийся в памяти запах воды, тяжелыми каплями падающей с верхушек деревьев. Мастиф, жмущийся к ногам хозяина, видно, что-то почуял и нервно задергал мордой. Путники приближались к пункту назначения.

— Стой! — внезапно крикнул Дьюэр. Лицо его при свете фонаря выглядело неестественно бледным — Данбару оно показалось похожим на брюшко рыбы, выброшенной на берег реки. — Сэр, остановите, пожалуйста, повозку, умоляю вас.

Маккэй натянул вожжи.

— Да что с вами?

Дьюэр набрал в грудь побольше воздуха.

«Рыба, ну прямо-таки рыба, — снова подумал Данбар. — Брюшко форели, выловленной в Венсаме или в Йейре».

— Мне надо… То есть… Короче, может же человек облегчиться? — быстро заговорил он. — У меня с самого Эдинбурга такой возможности не было.

— Нервный какой, — заметил Маккэй, прислушиваясь к громким шагам, стремительно удаляющимся в подлесок.

— Ничего страшного, — проговорил Данбар, — привыкнет. А так хотя бы чистым останется.

— Не уверен.

Дьюэр, немного смущенный, вернулся к повозке. Выглядел он настолько удрученным, что Данбар, памятуя о долгих часах, что им придется провести рядом, решил хоть немного приободрить молодого человека.

— Слушай, Дьюэр, так не пойдет. Надо нам тебя встряхнуть, право, надо. Посмотри вокруг, пока мы едем. Тебе что-нибудь подобное раньше видеть приходилось?

Там, куда он указал рукой, когда, оставив позади внезапно окончившийся лес, повозка въехала на свежий дерн, вид открывался и впрямь величественный. Освещенное бликами вышедшей из-за туч луны примерно на милю вперед простиралось озеро, за ним стояла стена густых деревьев, поднимающихся прямо из воды. Вода, черная при лунном свете, казалась холодной и бездонной, кое-где от случайного порыва ветра пробегала рябь, но потом поверхность снова становилась ровной и неподвижной. В центре озера, словно в строгом геометрическом плане, плавал островок с грудой камней. При ближайшем рассмотрении можно было понять, что это руины какого-то сооружения, верхняя часть которого полностью обвалилась и рассыпалась. Не сводя глаз с островка, путники увидели, как примерно в четверти мили от них от поверхности отделилась черная тень, стремительно взмыла в ночное небо и исчезла за стеной деревьев.

— Вот и наш арендатор, — заметил Данбар. — Интересно, он порадуется, увидев, что пожаловали судебные приставы?

Огибая озеро, путники вскоре достигли небольшой утопающей в листве бухты. Здесь и обнаружился едва заметный в темноте эллинг, в котором на первый взгляд не было ничего, кроме пары подвешенных к стенам плоскодонок и семейки полевых мышей, бросившихся врассыпную при свете фонаря. Данбар стоял у окна без стекол, хлопая в ладоши от холода и наблюдая за тем, как Дьюэр с Маккэем разгружают повозку. Он что-то тщательно подсчитывал в уме — что именно, его спутники не знали, они лишь выжидательно поглядывали на него, в то время как мастиф бегал по помещению, то засовывая нос в опустевшее мышиное гнездо, то терзая оставленную кем-то под столом соломенную шляпу.

— Ну что ж, Маккэй, тебе, пожалуй, пора, — заговорил наконец Данбар. — Наверняка ведь есть чем заняться. А сразу как рассветет — назад. Фонарь можешь оставить.

Шотландец кивнул и шагнул в темноту, мастиф последовал за ним.

— Ну а нам, — продолжал Данбар, — если не возражаешь, нужно приниматься за дело. Действуй как я. — Под вопросительным взглядом Дьюэра он сбросил с плеч пальто и принялся расстегивать зеленую куртку.

— Зачем все это?

— А ты как думаешь? Может, предложишь другой способ добраться до этого камешка?

— Я думал, можно… — Дьюэр указал на плоскодонки.

— Обе протекают, да и весел что-то не видно. Нет уж, мне вовсе не улыбается утонуть в этой посудине. По крайней мере, пока я сам не разучился плавать. На, возьми-ка вот это. — Раздевшись до нижнего белья и закрепив на груди спасательный жилет, Данбар указал на свернутую веревку, только что извлеченную из вещевого мешка. — Видишь петлю? Привяжи к ней этот конец, да покрепче. Это наше средство связи. Дерну раз — тяни. Два — сигнал опасности.

— Ну и что мне тогда делать?

— Что делать? Натягивать спасательный жилет и плыть на помощь! Ладно, поехали.

Они вышли назад, в озерную тишину, — две крохотные фигуры, разом придавленные пространством и молчанием. Дьюэр почувствовал, как в лоб ему ткнулось что-то легкое и прохладное. Оказалось — снежинка. Он накрыл ее ладонью и почувствовал, как она тает.

— Холодно, однако, — пробормотал он.

— А ведь тебе в воду не лезть. Держи веревку!

Они подошли к самой кромке берега. Дьюэр почувствовал, как его ноги проваливаются в тину. Не оборачиваясь, Данбар скользнул в воду и как выдра, толчками, двинулся вглубь. Вскоре над поверхностью воды были видны только голова и плечи.