Тайны Истон-Холла

Вскоре, негромко переговариваясь, девушки дошли до той части дома, где располагались служебные помещения. На кухне никого не было. В печке тлели угли, и Сара принялась ворошить золу. Действовала она быстро и умело, но на ногах держалась как-то не вполне уверенно — один раз споткнулась и чуть прямо в печку не упала.

— Ну да, — перехватив ее взгляд, сказала Сара, — у меня сухожилия порваны. На прежнем месте работы лакеи меня «деревянной ногой» дразнили.

— Как жестоко с их стороны! — негодующе воскликнула Эстер.

— Жестоко? Мне и не с таким приходилось сталкиваться. Ну ладно, осваивайся. Вот ящики с ножами и посуда для овощей. Мясо хранится в том буфете у стены. Если хочешь наладить отношения с миссис Уэйтс, отдай ей свое пиво. Нам полагается по пинте на обед и на ужин. Если ей вздумается послать тебя в сад за яблоками, скажи, что это слишком далеко, и она отправит мальчишку. А тебя зауважает.

— Спасибо большое, ты очень добра ко мне, — поблагодарила ее Эстер.

— Не за что. Такие вещи ты должна знать, но есть и еще кое-что, о чем и говорить не хочется.

Так девушки быстро сделались добрыми подругами, и к тому времени, когда завтрак для слуг был накрыт и Эстер, следуя указаниям Сары, поставила на плиту кастрюлю с кашей, она успела узнать немало из того, что касалось ее нового положения. Например: миссис Уэйтс, кухарка, пьет. Миссис Финни, домоправительница, — мегера. Это она нашла Саре ее нынешнее место, но скорее всего Сара предпочла бы другое. Миссис Рэнделл, дворецкий, — богобоязненный человек, староста местной диссидентской церкви. («Не поверишь, но проповеди нам читают утром, днем и вечером. А ко всем нам, девушкам, он с таким подозрением относится».) На молодого человека не посмотришь, чтобы это ускользнуло от внимания мистера Рэнделла и он не высказал своего крайнего неудовольствия.

Маргарет Лейн, уборщица, — просто дурочка. («Знаю, нехорошо так говорить, но это чистая правда. Представляешь себе, не далее как на прошлой неделе Джем Рэйкс — это егерь мистера Дикси — зашел к нам попить чаю и, просто чтобы подразнить ее, сказал, будто недавно застрелил серафима, пролетавшего через Истон-Вуд. И она поверила». [12])

Что касается Уильяма, то, по словам Сары, «это славный малый, но чистый вертопрах. Прошлой зимой мы целых три месяца встречались и вроде уж в церковь собрались, да только ничего из этого не вышло».

От мыслей об Уильяме — интересно, чем он занят нынче утром? — Эстер оторвала миссис Уэйтс, спустившаяся к завтраку в плохом настроении. Увидев, как девушка помешивает кашу, она сразу же пожелала узнать, правильно ли она сварена. Убедив ее, что все в порядке, Эстер собралась было приняться за мытье посуды (а это, как ей дали понять, ее прямая обязанность), и чистку овощей к обеду, но миссис Уэйтс окликнула ее:

— Слушай, Эстер, надеюсь, тебе по-настоящему совестно за свое вчерашнее поведение?

Эстер очень хотелось сказать этой бабе, что ей совсем не стыдно, но она сдержалась.

— Да, мэм, очень.

— Отлично. В таком случае забудем об этом. Я хочу, чтобы все мои девушки были работящими. А ты не ленива, Эстер?

— Надеюсь, нет, мэм.

— Мы уже месяц как без посудомойки, и дел накопилось по горло. Так что пусть овощи почистит Маргарет, а ты следуй за мной.

В результате, как и предполагала Сара, Эстер все утро провела за посудомоечным столом, драя несметное число соусниц, едва понимая, как вся эта гора помещается в одной кухне. Медная посуда прошлого века, которую изнутри следовало скрести цепочкой, а снаружи полировать до блеска. Тем не менее Эстер не роптала, ибо, как ей казалось, узнать и обдумать предстоит еще немало. Окно помещения выходило на лужайку, и девушка смотрела, как двое ребятишек — сыновья домоправительницы, чей коттедж находился неподалеку, — играли с собакой, набрасывая кольца на вбитый в землю колышек. Под лучами солнца, падающими на длинный стол, медь соусниц и груды ножей ослепительно сверкали, и Эстер не без удовольствия вернулась к работе, находя ее теперь занятием серьезным и значительным.

В одиннадцать Сара принесла чай. Лицо у нее раскраснелось, пот струями стекал со лба.

— Боже праведный, Сара, ну и вымоталась же ты.

— Это все миссис Финни — вечно она заставляет меня делать самую тяжелую работу. Сейчас я выколачиваю ковры во дворе.

Немного позже в судомойню проскользнула, чтобы почистить овощи, Маргарет Лейн — невысокая черноволосая девушка с кукольным личиком, к которой, если только Эстер верно поняла миссис Уэйтс, следовало относиться с некоторым трепетом.

— Смотрю, ты так злишься, — заговорила она, беспокойно поглядывая на сильные руки Эстер, продолжавшей полировать медь, — что прямо съесть меня готова.

— Да ничуть я не злюсь, — сказала Эстер, отставляя соусницу. — Честное слово. Наоборот, мне неловко, что ты делаешь мою работу.

— Не важно, — кротко проговорила Маргарет. — Дело нетрудное, а нам, девушкам, надо держаться вместе. Есть дома, в которых горничная и слова прислуге не скажет. Но у нас здесь не так.

Наблюдая, как новая знакомая, сосредоточенно сдвинув брови, снимает кожуру с овощей, Эстер подумала, что неплохо бы продолжить разговор, но Маргарет как будто не была к этому расположена.

Слуги обедали в час. Мистер Дикси, человек старых правил, — в четыре. От слуг Эстер узнала, что гости бывают в доме не чаще двух раз в неделю. Положив себе кусок мяса и овощей, Эстер села в дальнем конце стола между Сарой и Маргарет и принялась перебирать в уме события и знакомства вчерашнего дня: прибытие в Истон, Сара, Уильям, свет, проникающий через окно в спальне. Уильяма за столом не было — он в кабриолете уехал с мистером Дикси в Уоттон. Перед началом трапезы мистер Рэнделл, сложив на груди руки, произнес импровизированную молитву. Эстер завороженно слушала его.

— О Боже милосердный, все мы здесь грешники. Я грешник. Сара, Маргарет, Эстер, наша новенькая, тоже грешницы. Прости нам, о Господи, наши прегрешения и оборони от зла, что мы творим сами и которое творят другие, и собери нас за Своим столом, чтобы мы могли покойно отведать плодов Твоих, и отведи нас к вечной твердыне Своей, где мы найдем в расселине убежище. Аминь!

После обеда мистер Рэнделл отправился в гостиную выкурить трубку и, как все подозревали, поспать. Один из сыновей егеря повез миссис Уэйтс в Истон на догкарте. Миссис Финни велела Маргарет идти наверх и разложить белье. («Та еще работенка, — пояснила Эстер Сара, — особенно если учесть, что эта старая карга ко всему придирается».) Оставшись вдвоем, девушки убрали со стола и принесли со двора поленья.

— Если ждешь, что здесь может случиться что-нибудь неожиданное, — произнесла Сара, — то напрасно. Скучнее дома, чем этот, я в жизни не видывала.

— Так это же замечательно, — откликнулась Эстер. — Я бы не прочь часами гулять по лесу, если только случай представится.

— Вполне возможно, что и появится. Слушай, у нас с тобой целый час до возвращения миссис Уэйтс. Пошли в сад — это мое любимое место.

И пыльной тропинкой, по бокам которой, у изгороди, трава поднималась на шесть футов, мимо огорода и оранжерей они двинулись в сторону неухоженного, заброшенного яблоневого сада, где под деревьями гнили прошлогодние плоды.

— Что, неужто собирать некому? — осведомилась Эстер.

— Выходит, так. Совсем никого в поместье не осталось. Мистер Дикси всех уволил на прошлый Михайлов день. Говорят, с деньгами у него туго.

Эстер промолчала. Откуда берутся деньги на содержание господского хозяйства, она и понятия не имела. Леди Бамбер жила на вилле — вроде той, что Эстер видела неподалеку от железнодорожной станции, — и буквально изводила своих слуг. Но Эстер знала, что эта дама — вдова морского офицера, живет на триста фунтов в год и недвижимости не имеет. А семейство Дикси, как ей объяснили, — старый помещичий род. Отчего же такое запустение? Так или иначе этот парадокс лишь усилил ее интерес к беспорядочно посаженным деревьям; некоторые из них настолько густо обросли листвой, что не продраться. Повернувшись к Саре с очередным вопросом, Эстер увидела, что та сидит на пне, прижимая к глазам фартук.

12

Так же подшутили над досточтимой миссис Джеймисон Питер Дженкинс из романа Элизабет Гаскелл «Крэнфорд».