Страница 19 из 31
— Да. «Песнь Сольвейг» — моя любимая вещь.
— «Песнь Сольвейг» так «Песнь Сольвейг».
Андреа поставила диск, и комнату залила печальная мелодия. Ни один из них не проронил ни слова, а в конце Род поднялся на ноги.
— Идеально. Но мне пора. Мне еще кое-какие бумаги для утренней почты подготовить надо.
— Я чувствую себя виноватой.
— Не стоит. Я сделал то, что мне хотелось, и получил огромное удовольствие. А вы?
— Это было чудесно. Жаль только...
— Чего жаль? Нельзя оставлять предложения незаконченными.
— Ну, не знаю, стоит ли заканчивать... но мне жаль, что вы не можете поучить меня еще чуть-чуть.
— Почему же не могу? Как насчет послезавтра? Около семи вечера, если погода позволит.
— Если погода позволит... я буду ждать.
Андреа закрыла за ним дверь и прошлась танцем по гостиной. С таким мужчиной — и под парусами! Да с ним в любой ситуации не страшно будет. Теперь она может считать его своим другом. В глубине души она давно этого хотела. И вдруг ей на ушко словно кто-то шепнул — Моника Дрейк, и на мгновение горизонт затянула темная тучка, но Андреа отмахнулась от нее, оставив без внимания. Сегодняшний день — просто сказка, и этого вполне достаточно.
Глава 7
Встреча Андреа с мистером Джеймсоном была назначена на десять тридцать утра в четверг, но денек выдался солнечный, и она поехала в Норвич пораньше. Она уже неплохо ориентировалась в центре города и без проблем припарковалась недалеко от ухоженного массивного замка.
К замку вел каменный мост, в свое время пролегавший над широким рвом. Андреа прошла полпути вокруг замка и снова остановилась. Насыпь здесь была высока, крутой склон заботливо обложен дерном и засажен сотнями нарциссов — по большей части в цвету, но некоторые еще покачивали на ветру нераспустившимися зеленовато-желтыми бутончиками. Зрелище завораживало, испортить его не могли даже бесчисленные автобусы и машины, мчащиеся по дуге Касл-Мидоу. Андреа поднялась вверх по лестнице. Путь ее лежал в адвокатскую контору в тихом переулке прямо через дорогу. Ей пришлось подождать несколько минут, после чего ее проводили в офис, так плотно уставленный выдвижными ящиками с делами, что среди них едва нашлось место для стола мистера Джеймсона и нескольких стульев.
Адвокат поднялся поприветствовать ее:
— Рад снова вас видеть, к тому же при менее прискорбных обстоятельствах. Мистер Сандерс описал мне вкратце суть дела, поэтому я приготовил карту местности. Так чем я могу быть вам полезен?
— Я и сама толком не знаю, — улыбнулась Андреа. — Я получила это письмо и показала его мистеру Сандерсу, и он настоял на том, чтобы я обратилась за советом к юристу, прежде чем отвечать на него.
Она достала из сумочки конверт и протянула его адвокату. Он внимательно прочел послание.
— Насколько я понимаю, вы не просили у полковника Фробишера разрешения пользоваться запрудой, так?
— Нет. Но я проявила самоуправство. У моего берега проходит отвратительная колючая проволока, отгораживающая меня от запруды, и я разрезала ее.
— И это письмо — единственная реакция на ваше... э-э-э... самоуправство?
— Да. Я боялась, как бы меня в суд не вызвали.
Адвокат разложил перед ней план.
— Это копия очень старой карты данной местности. Голубым обозначена вода, этот маленький квадратик — ваш дом. Не могли бы вы показать мне, где проходит забор и где вы его разрезали?
— Вот тут, у самого берега запруды. Столбы стоят в воде. А что это за прямоугольник? Похоже, он на моей территории, рядом с тем местом, где я проволоку обрезала. Там мостки имеются.
— Я так и думал. Квадратик отмечает старую кирпичную печь для обжига.
— А вон та тонкая линия на другом конце запруды? Мак-Флит[2]. Боже, какое милое название! Но если это та заросшая канава, то не слишком подходящее.
Мистер Джеймсон не удержался и рассмеялся:
— В прежние времена названия в Норфолке просто так не давались. Там наверняка действительно много грязи было. Но дело, видите ли, вот в чем. Эта, как вы говорите, «канава» достигала в ширину двенадцати футов и вела прямиком к речке Ант.
Мистер Джеймсон многозначительно замолк, ожидая реакции, точно выдал ей одну из самых занимательных тайн современности. Андреа озадаченно уставилась на него.
— Не сочтите меня за идиотку, но я не вижу никакой связи между канавой и письмом от поверенного полковника Фробишера.
— О, простите меня, мисс Карсон. Это я идиот. Совсем забыл, что вы у нас недавно. Давайте я расскажу вам все по порядку. Несмотря на то, что в данной местности насчитывается около двухсот миль водных путей, большинство из них не пригодно для судоходства — заросли, илом затянулись и так далее. Остальные, в особенности судоходные участки, представляют собой не меньшую ценность, чем земли под строительство. Далее, нетрудно установить, что запруда Килн-Брод и протока Мак-Флит когда-то были судоходными водоемами, и превратить их в таковые снова не составляет особого труда. Таким образом, тот, кто владеет ими, владеет потенциально очень ценными водными территориями. Скажем так, одна лишь запруда принесет двести фунтов в год лишь за право рыбачить на ее водах, умножьте это на два, если расчистить протоку Мак-Флит, чтобы по ней могли ходить небольшие лодки.
— Но полковнику Фробишеру наверняка это известно, — сказала Андреа.
— Согласен с вами. Но отчего он до сих пор не воспользовался этой ценной собственностью? Вашего приезда ждал?
— Понятия не имею. Может, у него и без того денег хватает.
— Все может быть. Однако я склоняюсь к мысли, что у него нет реальных прав на запруду.
— Хотите сказать, он пытается украсть их? — поразилась Андреа.
— Ну, «украсть» — не совсем то слово. Скажем иначе — он пытается присвоить то, что само плывет к нему в руки.
— По-моему, это одно и то же. Или вы владеете чем-то или нет. Третьего не дано.
— Правда ваша. Но доказать права на собственность бывает не так-то легко.
Андреа похолодела. Она купила Килн-Коттедж, но бумаг на это место не имеет. Она отмахнулась от неприятной мысли. Простое письмецо от адвоката полковника таило в себе немало подводных камней и подозрительных моментов, а если она что и ненавидела, так это подозрения. Она предпочитала прямые вопросы.
— Скажите, что мне делать. Не будет ли откровенной грубостью не ответить на письмо?
— В обычном случае — да, было бы. Но если вы напишете письмо с благодарностью за то, что он «позволил вам пользоваться запрудой», вы тем самым подтвердите его права на нее. Примите как благосклонность то, на что и так, быть может, имеете полное право — на пользование Килн-Брод. И если этот вопрос встанет когда-нибудь в суде, ваша записка сыграет против вас.
— Не думаю, что мне взбредет в голову судиться из-за права ловить рыбу и плавать на крохотной лодочке. Большое вам спасибо за совет, но мне надо все хорошенько обдумать. — Она поднялась. — У вас есть мой адрес? Пришлите мне чек, пожалуйста.
— Милая моя мисс Карсон, я не выписываю чеки за краткие беседы. Признаюсь вам как на духу: водные пути — мое хобби. Я принадлежу к обществу, которое стремится сохранить их открытыми для всеобщего пользования. — Он наклонился к ней. — На вашем месте я бы вырвал с корнем весь этот забор.
Андреа улыбнулась:
— Вы ведь это несерьезно? Я же здесь чужая.
Она пожала адвокату руку и ушла, но по пути к Касл-Мидоу внутри у нее нарастала уверенность, мистер Джеймсон не шутил. Он был бы рад, соверши она этот драматический поступок.
На другой стороне перекрестка стоял «Роял-отель». Девушка припомнила, что кто-то говорил, будто там варят отличный кофе, и решила попробовать. Швейцар встретил ее улыбкой и проводил в ресторанчик ― настолько уютный, что Андреа сразу же почувствовала себя там как дома. В ожидании кофе с печеньем и сыром она пробежала глазами по остальным посетителям и задумалась над словами мистера Джеймсона.