Страница 25 из 56
Лишь смерть Сталина спасла от ликвидации Иосипа Броз Тито. Советские диверсанты под руководством князя Гагарина (его группа в случае начала войны должна была совершить нападение на военное руководство НАТО, чья штаб-квартира находилась тогда в Фонтенбло под Парижем) чуть было не ликвидировали в 1952 году и бывшего главу Временного правительства Керенского. Политических (а порой и просто личных) врагов советских вождей взрывали, стреляли, били по голове ледорубами, травили, заражали патогенами и резали на операционных столах.
П. Судоплатов пишет и о подготовке его подчинёнными как минимум двух покушений и на самого Адольфа Гитлера– правда, уже после начала войны. Повествуя о планах НКВД на случай оккупации немцами Москвы осенью 1941 года, он вспоминает: «...Мы создали ещё одну автономную группу, которая должна была уничтожить Гитлера и его окружение, если бы они появились в Москве после её взятия. Эта операция была поручена композитору Книпперу, брату Ольги Чеховой, и его жене Марине Гариковне» («Спецоперации. Лубянка и Кремль. 1930–1950 годы», с. 211). Когда столице перестала грозить непосредственная опасность, НКВД попробовал устранить Гитлера уже в Берлине: «У нас существовал план убийства Гитлера, в соответствии с которым Радзивилл ( прим. автора: польский аристократ, завербованный НКВД) и Ольга Чехова должны были при помощи своих друзей среди немецкой аристократии обеспечить нашим людям доступ к Гитлеру. Группа агентов, заброшенных в Германию и находившаяся в Берлине в подполье( прим. автора: в связи с этим предлагаю вспомнить историю про немецкие отели для боевиков, которые накануне войны через подставных лиц скупал НКВД), полностью подчинялась боевику Игорю Миклашевскому, прибывшему в Германию в начале 1942 года. Бывший чемпион по боксу Миклашевский, выступая как советский перебежчик, приобрёл в Берлине немалую популярность после своего знакомства с чемпионом Германии по боксу Максом Шмелингом... Миклашевский оставался в Берлине до 1944 года» (там же, с. 173). Почему план не был осуществлён? Всё очень логично: «В 1943 году Сталин отказался от своего первоначального плана покушения на Гитлера, потому что боялся: как только Гитлер будет устранён, нацистские круги и военные попытаются заключить сепаратный мирный договор с союзниками без участия Советского Союза» (там же). Надо сказать, что устранения Гитлера вождь мирового пролетариата в тот момент боялся настолько, что «приказал ликвидировать фон Папена ( прим. автора: бывший премьер-министр Веймарской республики; во время войны – посол Германии в Турции), поскольку тот являлся ключевой фигурой, вокруг которого вертелись замыслы американцев и англичан по созданию альтернативного правительства в случае подписания сепаратного мира. Однако, – сожалеет Судоплатов, – ...покушение сорвалось, так как болгарский боевик взорвал гранату раньше времени и лишь только ранил фон Папена» (там же, с. 174). Если следовать сталинской логике, то вполне можно предположить, что Хозяин с облегчением перевёл дух, когда заговор германских генералов в июле 1944 года закончился провалом и массовыми казнями его участников, членов их семей, друзей и просто знакомых. Каков дальнейший жизненный путь агента-боевика Миклашевского? В 1944 году он «ликвиднул» родного дядю – видного борца с большевизмом – и покинул Берлин, направившись во Францию. Там он и его люди – по-видимому, те самые десятки оперативников-боевиков, которые находились в Германии с 1941 года и о чьих подвигах в этот период ничего не известно, – в течение трёх лет занимались охотой на уцелевших власовцев. Не думаю, кстати, что эта деятельность протекала с благословения французских властей. В СССР Миклашевский вернулся в 1947 году, был награждён орденом Красного Знамени и возобновил боксёрскую карьеру (там же).
Теперь остановлюсь на истории устранения одного из главных большевистских революционеров – Льва Троцкого. И не потому, что мне – упаси Бог! – его жалко, а в качестве наглядной иллюстрации почерка советских спецслужб. Напомню, что сказал по этому поводу Берия, привезший Судоплатова на встречу с И.В. Сталиным в марте 1939 года: «По словам Берии, закордонная разведка в современных условиях должна изменить главные направления своей работы. Её основной задачей должна стать не борьба с эмиграцией, а подготовка резидентур к войне в Европе и на Дальнем Востоке» (там же, с. 105). Позже высказался и сам вождь: «Затем Сталин посуровел и, чеканя слова, словно отдавая приказ, проговорил: «Троцкий, или как вы его именуете в ваших делах, «Старик», должен быть устранён в течение года, прежде чем разразится неминуемая война...Без устранения Троцкого, – продолжал Сталин, – как показывает испанский опыт, мы не можем быть уверены, в случае нападения империалистов на Советский Союз, в поддержке наших союзников по международному коммунистическому движению. Им будет очень трудно выполнить свой интернациональный долг по дестабилизации тылов противника, развернуть партизанскую войну». И ещё одна фраза, которая, по моему мнению, отражает «утилитарный» подход Сталина к убийствам других людей: «В троцкистском движении нет важных политических фигур, кроме самого Троцкого. Если с Троцким будет покончено, угроза Коминтерну будет устранена» (там же). Иными словами, «Нет человека – нет проблемы!».
Что ж, «сказано—сделано»! Выгнанный из СССР в 1929 году создатель Красной Армии, помыкавшись в Турции, Норвегии и Франции, к 1937 году осел в Мексике. В двух словах опишем план операции «Утка», разработанный замначальника разведки НКВД П. Судоплатовым и его помощником – легендарным диверсантом Эйтингоном. Последний, в частности, «настоял на том, чтобы использовать тех агентов... которые никогда не участвовали ни в каких операцияхпротив Троцкого и его сторонников ( прим. автора: иными словами, не были «засвечены», работая на СССР). В соответствии с его планом необходимо было создать две самостоятельные группы. Первая – группа «Конь» под началом Давида Альфаро Сикейроса, мексиканского художника, лично известного Сталину, ветерана гражданской войны в Испании... Вторая – так называемая группа «Мать» под руководством Каридад Меркадер. Среди её богатых предков был вице-губернатор Кубы, а её прадед являлся испанским послом в России...» Её среднего сына – Рамона Меркадера – и решено было внедрить в окружение Троцкого. Ещё одна значительная подробность: «Эйтингон считал, что его агенты должны действовать совершенно независимо от наших местных резидентурв США и Мексике. Я с ним согласился...» (там же). Это означает, что высочайшая важность операции диктовала и чрезвычайный уровень секретности в ходе её подготовки и проведения. 23 мая 1940 года состоялась первая попытка покушения: в предрассветные часы, воспользовавшись знакомством с одним из телохранителей Троцкого, члены группы Сикейроса ворвались на территорию его особняка и изрешетили из автоматов дверь в его комнату. Но... группу постигла неудача: Троцкий вовремя спрятался под кроватью. Был убит лишь его охранник Харт, «поскольку знал Григулевича и мог нас выдать. Инцидент закончился арестом Сикейроса, что дало хорошее прикрытие для продолжения действий Григулевича и Меркадера, всё ещё не знавших о существовании друг друга. Покушение сорвалось из-за того, что группа захвата не была профессионально подготовлена для конкретной акции. Эйтингон по соображениям конспирации не принимал участия в этом нападении. Он бы наверняка скорректировал (!)действия нападавших. В группе Сикейроса не было никого, кто бы имел опыт обысков и проверок помещений и домов (!). Членами его группы были крестьяне и шахтёры с элементарной подготовкой ведения партизанской войны и диверсий» (там же, с. 116). В общем, осечка вышла: недалёкие пейзане, пролетариии и свободные художники оказались не на высоте и в отсутствие мастеров квартирных обысков (те, видно, были шибко заняты на родине мирового пролетариата) провалили порученное им дело.
Пришлось приводить в действие план «Б» и подсылать к Троцкому аристократа Меркадера с ледорубом. Впрочем, когда Троцкий читал принесённую товарищем Рамоном статью, он слегка повернул голову и удар не стал смертельным. «Представьте,– признавался Меркадер впоследствии, обедая с Судоплатовым и Эйтингоном в начале 1969 года в московском ресторане Дома литераторов ( прим. автора: том самом – из «Мастера и Маргариты»), – ведь я прошёл партизанскую войну и заколол ножом часового на мосту во время гражданской войны в Испании, но крик Троцкого меня буквально парализовал» (там же, с. 121). Тут, конечно, сбежались жена и охранники и не дали красному аристократу воспользоваться пистолетом. Но – слава коммунизму! – Троцкий таки скончался на следующий день в больнице. Схваченный Меркадер, как и было условлено, поведал полиции версию о том, что убил главного сталинского врага из-за ревности, пристрастия убиенного к средствам, пожертвованным «на дело» и... потому что «Троцкий пытался уговорить войти в международную террористическую организацию, ставившую своей целью убийство Сталина и других советских руководителей» (там же). Последняя подробность в очередной раз говорит о весьма своеобразном чувстве юмора «верного последователя Ленина»...