Между ангелом и бесом

— Я не специально,— заныл ангел.— Я столк­нутся с кем-то на лестнице, упал, скатился вниз. Потом встал, подобрал папку и пошел.

— Когда ты обнаружил, что папки перепутаны?

— Сегодня,— пролепетал перепуганный ангел.

— Что было в твоей папке? — Босс вопросительно поднял бровь.

— Не п-п-помню.— Казалось, ангелочек вот-вот упадет в обморок.

— Куда принца дел, недотепа? — взревел Боль­шой Босс.

— Не помню.— Ангел опустил голову, горестно вздохнул и упал на колени.— Дядюшка, честное сло­во, последний раз, я больше не буду.

— Встань, шут гороховый,— устало махнул рукой дядя и опустился в кресло.— Исправишь все сам. Принца найдешь и сделаешь королем. Не появляйся на мои глаза, пока не наведешь порядок.

— Дядюшка,— Бенедикт заплакал навзрыд, ути­рая лицо многострадальным рукавом,— дядя...

— Вон! — гаркнул начальник. Ангел взлетел и ис­парился. На Гучу посыпались перья и мелкий мусор, капнуло что-то липкое.

— Теперь ты,— обратился к нему Господь.— Ты знал, что с судьбой принца что-то не то?

— Знал,— смиренно согласился черт, теребя ис­колотыми пальцами пакет с пижамкой.

— Почему же тогда не спросил, не посоветовался?

— Не подумал.— Черт опять вздохнул, проклиная тот день и час, когда он столкнулся с растяпой на лестнице.

— Думать будешь в Иномирье! С ведьмой рассчи­тайся в первую очередь — еще один визит этой язвы меня убьет! Присмотри там за этим недоумком, на­творит дел — всей конторой не расхлебаем. Принца вернуть на место, а насчет ссылки не переживай, я поговорю с Люцифером, отменим.

Босс вышел из-за стола, подошел к Гуче и по­хлопал его по плечу.

— Ты парень умный, справишься, удачи тебе.— Начальник замялся и, почему-то перейдя на шепот, добавил: — Ты там помягче с моим оболтусом, ладно?

— Обязательно,— улыбнулся черт, перебирая в уме наказания, которых достоин Бенедикт.

— А обещания впредь выполняй,— снова помрач­нел Босс, вспомнив ведьму.

Черт исчез. Господь Бог, довольный тем, что все так хорошо разрешилось, принялся в уме составлять список рыболовных снастей, которые возьмет с собой в отпуск. Так что в то время, когда провинившиеся собирались покинуть гостеприимный овражек, он сидел на берегу пруда и напряженно следил за по­плавком.

— С чего бы это ни началось, я здесь долго оти­раться не буду. Решим проблемку — и домой! — По­смеиваясь, Гуча затушил костер, взвалил на плечо торбу и зашагал вверх по склону оврага.

Бенедикт поднял узел и вдруг заметил в траве маленькую книжку в красном кожаном переплете. Он сунул ее в карман, взвалил на спину ношу, под­хватил с земли салфетку и, размахивая ею, словно флагом, пошел следом за спутником.

В пути ангел то и дело забегал вперед, заметив белку или зайца, рвал цветы, перепрыгивал через кусты, на что Гуча смотрел со снисходительной улыбкой многоопытного путешественника. Душа Бенедикта пела. Он больше не боялся показаться смешным, опозорить дядю или что-нибудь напутать. Он думал о том, как хорошо было бы, если б принц никогда не нашелся. Бродить бы вот так с Гучей вдвоем по этому прекрасному миру...

Лес стал редеть, и к обеду путники вышли на поляну с большим трухлявым пнем в центре.

— Привал,— объявил Гуча, падая на траву. Бене­дикт пристроился рядом и принялся плести венок из собранных по пути ромашек.

— Послушай, Гуча,— вдруг спросил он,— почему тебе такое странное имя дали? У вас всегда так кра­сиво называют — Азраил, Люцифер, Мафусаил.

— Мои родители большие оригиналы,— ответил черт, мрачнея.— Это не полное имя, его пришлось сократить, уж больно трудно произносить, да и смеш­но звучит.

— А как звучит? — не унимался дотошный ан­гел.— И что может быть смешного в имени человека?

— Вот именно, человека,— буркнул черт,— Чин­гачгук.

— Что?

— А то, что зовут меня так — Чингачгук Эфроимович.— Гуча стал в картинную позу и шутовски по­клонился удивленному спутнику.

— Не могли тебя так назвать,— возразил Бене­дикт. Он серьезно занимался историей параллельных измерений я поэтому предположил, что его опять разыгрывают.

— Много ты знаешь! У меня мамаша — специа­лист по коренному населению Америки, а папа, тряп­ка порядочная, позволил ей испортить ребенку жизнь... Ну че ты ржешь? - попробовал рассердиться тезка гордого индейского вождя, но Бенедикт сме­ялся так заразительно, что он махнул рукой и тоже расхохотался, в который раз удивляясь нелепости своего имени.

— Наследника где будем искать? — внезапно спро­сил Гуча. Бенедикт сразу сник. Он, хотя и уверял всех в обратном, хорошо помнил, что написал в том злополучном сценарии.— Ведьма сказала Большому Боссу, что отвезла младенца в Последний Приют и подбросила под чьи-то двери. Большего от нее не удалось добиться. Все разорялась по поводу амора­льности поступка. Так что ты накатал в сценарии?

— Не помню,— по привычке заканючил Бене­дикт.

— Я, ангелок, не дядюшка, и очки мне втирать не надо.— Черт вытащил из торбы карту и разостлал на пне.— Последний Приют находится в Забытых землях, места там опасные, а ты скрываешь важную информацию. Как ты думаешь, что я могу сделать, чтобы вытрясти из тебя правду?

— Побить.

— Правильно. Мне приступать?

— Это негуманно!

— Зато как действенно, Бенедиктушка! Считаю до трех — раз...

— Мне очень стыдно,— пролепетал ангел.

— Ничего, как говорят люди — стыд не хлорофос, глаза не выест, так что рассказывай!

— Я тогда к первой самостоятельной работе при­ступил,— убитым голосом произнес Бенедикт,— а начальник меня перед всем коллективом высмеял. И за что, как ты думаешь? Только за то, что я род­ственник Босса. Так и обозвал — Боссородственник!

— И что?

— А то,— огрызнулся Бенедикт.— Не мог же я сказать лицу, занимающему высокое положение, все, что я о нем думаю.

— Почему?

— Во-первых, нарушение иерархии, а во-вторых, я не так воспитан. Вместо примитивного выяснения отношений я взял и в конце сценария написал все, что хотел сказать этому несправедливому руководите­лю, который предвзято относится...

— Короче, оратор!

— Я же не знал, что сценарий утвердят, вот и внес поправки. Просто не понимаю, как такое воз­можно? Не понимаю!!! Если работа хорошая, то зачем критиковали? А если плохая, зачем утвердили? Не­логично как-то.

- А жизнь, ангелок, сама по себе штука очень нелогичная. Ты лучше расскажи, какие исправления внес?

— А разве ты сам не читал?

— Нет.— Гуча поморщился.— Я посмотрел — программа другая. Не разобрался, сразу к ведьме ки­нулся. Голова сильно болела. С похмелья.

— Понятно,— сочувственно произнес ангел, уже знакомый со спиртными напитками.— Я написал: «Чтоб ты сгинул неизвестно где, чтоб тебя там по­весили вниз головой, привязав к столбу...»

— Надеюсь, не за яйца?                             

— Нет,— Бенедикт покраснел,— за ноги.

— Слава богу! Только представь, что бы мы с тобой делали с кастрированным наследником престола? Сценарий-то про кого был?

— Да так, про семнадцатого сына какого-то ни­щего.— Бенедикт задумчиво прожевал травинку, выплюнул ее и посмотрел на черта.— Ты сам подумай, ну кем может стать семнадцатый сын нищего?

— Как минимум — попрошайкой, вором и убий­цей.

— Вот ты все понимаешь! — обрадованно вски­нулся ангел.— С какой стороны ни посмотри, а нор­мального человека из него не получится. Я все точно не помню, но знаю, что анализ судьбы был сделан правильно. А этот крючкотвор меня таким болваном выставил, что хоть сквозь землю провалиться!

— Да, задачка.— Гуча задумчиво водил ногтем по карте.— Нам предстоит найти вора и афериста, сде­лать его королем и постараться, чтобы при этом он не стащил казну и корону, так?

— Примерно так,— согласился расстроенный вос­поминаниями ангел.

— Сейчас мы находимся в старом лесу, в пред­горьях. Дальше наш путь лежит через перевал в за­гнивающий городишко под названием Последний Приют. Это единственное человеческое поселение в Забытых землях. В старину там жили разбойники, бывшие пираты и прочие висельники, ну а теперь городок населяют их потомки, которые слишком упрямы, чтобы переселиться в более благоприятные места. Судя по карте, идти недолго, через сутки будем на месте.