Маска Смерти

Если судить по значку — девушка была с третьего курса, а эмблема справа от значка — факультет ментальной магии и иллюзионизма. Как потом я выяснил, факультет не блистал популярностью, ибо большинство выбирало факультеты боевого направления: стихийники, факультет темной магии, лекарский факультет (он был особой гордостью академии, ибо лекарь на войне на вес золота). Остальные были приравнены больше к бытовикам: ментальной магии и иллюзионизма, рунной магии, предсказатели шли отдельной строкой, как и кафедра шаманизма.

Так вот, серая, как только меня увидела, видимо не поверила своим глазам и, слегка помотав головой, видимо отгоняя наваждение, посмотрела на меня.

— Человек, ты с дуба упал?

— Хм-м, спорный вопрос, в свое время падал даже со скалы.

Теперь лицо вытянулось уже и у серой эльфийки. (Для справки племя серых эльфов практически вымерло, у них остался последний правящий дом, поколения которого с каждым столетием сокращаются).

— Итак, церемонию обретения наставника среди старших курсов объявляю закрытой.

После чего директор покинул трибуну, на которую взобрался полноватый мужчина:

— Курсы и потоки, ознакомьтесь с вашим расписанием. Все пять потоков первого курса сбор в актовом зале академии. Вам будет прочтена вводная лекция, после чего у вас будет час обеда. После обеда вы уже будете заняты согласно расписанию. У меня все.

Актовый зал академии был полон неожиданностей в виде многочисленных сюрпризов, спрятанных «под», «внутри» и «на» спинки сидений, приходящих в действие, стоило адепту сесть на место. Самым безопасным было — адепт приклеивался намертво и не мог даже пошевелиться. У некоторых мантия окрашивалась в нежно-розовый цвет, и далеко не всегда это были девушки, которым такая мантия была к лицу. Тем, кому особо не повезло, мантия покрывалась густым ворсом и начинала рычать и шевелиться, у кого-то она превращалась в сетку (крупноячеистую).

Светлые и темные эльфы, словно по протоколу, сели на два ряда в линию. Похоже, что над теми рядами работал один и тот же шутник. Спереди сидела группа пушистых зайчиков, некогда бывших светлыми эльфами, позади них сидел ряд усатых представителей кошачьего племени. Я, внимательно пройдя вдоль ряда, сел на «не — заминированное» сиденье, если не считать миной кнопку с пружиной внутри седушки. Кнопка продержалась доли секунды и вместе с пружиной рассыпалась железной трухой. И вот посреди всего бедлама возвышалась трибуна с эмблемой академии и хмурым магистром в желтой мантии, который согнал всех в актовый зал.

— Детский сад! И это новый набор? Вы на себя посмотрите, на кого вы стали похожи! Боги, куда катится академия! — магистр разочаровано покачал головой.

Понаблюдав еще немного, он рявкнул:

— ТИШИНА! Расселись по местам! Если хоть еще один пикнет, ходить ему в таком виде до конца недели! Я специально попросил старшие курсы устроить вам проверку. Поздравляю! Вы ее провалили!

Зал затих.

В тишине послышалось чье-то кошачье урчание.

— Итак, еще раз поздравляю вас с зачислением на первый курс академии, мне неважно, кто сколько заплатил за ваше обучение! Я буду вашим куратором все два года, пока вас не снимут с моей шеи! — тут он посмотрел в сторону светлых «зайчиков». — И не надо на меня грозно шевелить усами, молодая особа, мне без разницы ваш род, место в доме и кем вы приходитесь светлому владыке! Моя работа заключается, чтобы вы благополучно дожили до конца семестра и отбыли на практику, не сложили там голову, чтобы мне не пришлось отписываться вашим родителям, почему не смог уберечь их дорогое чадо.

«Значит, после каждого семестра будет проходить практика!»

— Второе. Вы все обязаны набирать бальную оценку успеваемости. Система оценки является от одного до десяти. От пяти и выше — вы в плюсе, от единицы до четырех- вы мало того что в минусе, ваш рейтинг учебы будет уменьшаться на эту оценку. К концу каждого семестра вы обязаны набрать не менее пяти сотен баллов по дисциплинам. Стипендиаты обязаны подтверждать свое право учиться бесплатно, и их уровень должен составлять не менее семисот пятидесяти баллов, если будет семьсот сорок девять, он лишается стипендии и обязан оплатить затраченное на него время.

По залу прокатился возбужденный ропот.

— Тихо! Третье. Вы все обязаны набрать не менее ста двадцати баллов на кафедре боевой подготовки, исключение составляют, как всегда, стипендиаты — двести. Вопросы?

Я поднял руку.

— Да? — он внимательно посмотрел на меня. — Вам что-то неясно?

— Каков процент отсева на первом курсе?

По лицу магистра расползлась довольная улыбка.

— Более шестидесяти процентов, молодой человек, или вам уже не терпится отказаться?

— Терпится, лер магистр. Просто интересно, сколько человек и иных разумных спишут с курса, — при этих словах на мне сошлось множество взглядов. Благодарности и дружелюбия в них не наблюдалось.

А вот магистр радостно расхохотался и, отсмеявшись, спросил:

— Ваше имя, адепт, надо будет запомнить вашу шутку на будущее.

— Куртиллиан ан'Драффл, первый курс, третий поток, — преподаватель кивнул.

— После обеда берете ваши тетради и прочую писчую принадлежность, за которые ваши глубокоуважаемые родители отвалили дикие средства, способные накормить не одну сотню голодных ртов, и идете по вашим аудиториям, где у вас начнутся первые занятия.

Мановением руки с адептов слетела вся мишура и прочее… вот только некоторым, у которых одежда превратилась в сетку и на которой появилась длинная поросль, пришлось идти переодеваться.

Я же направил свои стопы в столовую.

Помимо грозного отчисления меня больше волновало, чем здесь кормят.

Столовая была выполнена со странной фантазией, хотя и не без разумного подхода. Огромный зал, освещенный магическими светильниками и полным несоответствием закона притяжения. Столы были на полу, стенах и потолке. Правда, переходить с одной плоскости на другую приходилось через наклонные арки.

Пока я стоял в очереди к окну с раздачей, заметил, как непривычные для такого сокурсники нервно поглядывали на потолок, на котором собрались все старшие курсы и пугали случайно пролитыми стаканами. Каждый раз народ с непривычки пригибался, ожидая, что тарелка или стакан упадут им на голову, не говоря уже о ее содержимом.

Мне на поднос небрежно плюхнули тарелку с густым мясным варевом и тарелку с салатом непонятного содержания. Стакан был бронзовый, с сюрпризом для неосторожных, если судить по косо начерченной руне на его боку.

Присев за один из свободных столиков, я поставил стакан в сторону и осторожно потыкал варево…

Из тарелки, словно она была живая, со дна вылезли восемь мохнатых паучьих лап и, быстро перебирая лапками, унеслись вдоль по столу, пугая сокурсников. С салата спала наложенная на него иллюзия, показав, что на тарелке лежат очистки от картофеля.

Решив, что искушать судьбу не стоит, я поскорее выскочил из-за стола, когда стакан сфонтанировал, облив содержимым всех, кто оказался в радиусе трех-четырех метров.

«Похоже, шалости старших курсов по просьбе магистра еще не закончились».

Решив не искушать судьбу и не пробовать встать второй раз в очередь, я решил сбегать в буфет, коих в академии было аж три штуки. Там тоже была очередь, причем то, как на меня смотрели, мне не понравилось, причину недовольства я осознать так и не смог. Странное, давящее чувство. Кормили там хорошо, вот только цены, как бы выразиться, — «кусались».

Стоило мне усесться за свободный столик и приступит к трапезе, как за мой стол тут же плюхнулась, иначе не назвать, давнишняя серая эльфийка.

— Ну, здравствуй еще раз, смертничек, и улыбнулась белоснежной улыбкой.

— Скорее наоборот, леди.

У девушки от удивления округлились глаза, а кончики ушей слегка подергались, создавая просто изумительную картину. Так бы и любовался, но обед стынет, а скоро лекции, и опаздывать в первый день, если судить по брошюрке, (и когда я от нее избавлюсь?), не стоило.