Псы войны

Вот уже два дня, как стих ураган. Целую неделю лил холодный, почти осенний дождь. Мощные порывы ветра то сгоняли, то разгоняли низкие темно-свинцовые тучи. Гремел гром, с треском сверкали молнии.

Но этой ночью ветер наконец утих, дождь прекратился. И поутру взошло долгожданное светило, но радость была преждевременной.

Теперь нещадно пекло солнце. От испарений в тайге была удушливая атмосфера, буквально из ни-откуда появились тучи мошкары.

Выбившиеся из сил наемники забрались под раскидистую невысокую ель. Целую неделю они блуждали по тайге в надежде прорваться, но тщетно. Их прочно закупорили.

Кольцов устало опустился на сухую кочку. Теперь они мало были похожи на ту команду, что месяц назад проникла в приамурскую тайгу. Сейчас это были измученные, забрызганные грязью и заросшие щетиной люди, но, несмотря ни на усталость, ни на влажность воздуха, оружие каждого из них блестело свежей смазкой.

Отправив Аристократа караулить стоянку, Кольцов собрал военный совет. Разложил на коленях карту.

— За неделю блужданий мы убедились, что выйти на северное, южное и западное направления невозможно. Все более или менее подходящие для каравана дороги перекрыты радиофицированными заслонами. Бросить караван — значит самим себе подписать приговор. Нам специально оставили свободный выход на восток. На этом направлении слишком много деревень, и нас легко засекут местные крестьяне. У кого какие предложения? — Глеб обвел всех тяжелым взглядом.

— Надо одновременно снять несколько заслонов в разных направлениях, — подал голос Улнис. Сейчас он напоминал настоящего Викинга. Маскировочный комбинезон больше походил на грязные лохмотья, чем на униформу, лицо покрылось кустами платиновой щетины. А волосы стягивал кожаный шнурок.

— Нет, так не пойдет, — прохрипел старик Татенков. Он, как и все, был забрызган грязью, но в отличие от Улниса щетина на его лице была темной с проседью. — Во-первых, мы дадим им понять, что были в «зоне», во-вторых, покажем им примерное направление нашего движения. При таком количестве авиации, что у них есть, обнаружить нас не составит большого труда. В-третьих, рано или поздно нам придется вступить в бой, поэтому не стоит дробить силы, — закончил свои объяснения Ветеран.

— У кого еще есть идеи? — спросил Кольцов. От духоты и усталости страшно хотелось спать. Чтобы не зевать, он закурил.

— Можно попробовать прорваться на северо-восток, — как бы между прочим проговорил Янычар. — Правда, мы сразу уткнемся в горный кряж. Но если мы его преодолеем, мы выйдем на террасу в тридцати километрах от Амура. Там по реке всегда можно будет найти какую-то уютную деревушку, не имеющую отношения к наркодельцам. Но, с другой стороны, если нас засекут в горах, нам всем будет крышка.

До этого не проронивший ни слова проводник Михеич указал пальцем на подножие кряжа:

— Здесь непроходимое болото, но я знаю тайную тропу и укрытие среди болота.

Глеб хмыкнул, глядя на карту:

— А это, пожалуй, шанс. Янычар, где мы можем проскочить?

— Вот здесь, — сказал Болонидзе, проводя грязным пальцем по карте. — Прямо перед заслоном проходит глубокий овраг и ведет к ним в тыл. Пройдя этот овраг, мы выходим напрямую к горам. Если нигде не задержимся, через двое суток — гуд-бай, тайга.

— Как мы пройдем через овраг, если он перед носом у засады? — поинтересовался Шлосов.

— Естественно, днем, — проговорил грузин таким тоном, как будто это само собой разумеющееся. Но, видя недоумение остальных, объяснил:

— Ночью они не спят, слишком перепуганы. Зато днем все в состоянии полудремы. И, если мулам ноги обвязать тряпками, мы бесшумно проскочим по дну оврага.

— Почему раньше не говорил про этот овраг? — дымя сигаретой, спросил Кольцов.

— Раньше лил дождь. Глина на дне оврага была скользкая. Пройти с мулами по дну оврага без шума было бы невозможно.

— Ладно, — небрежно махнул рукой Глеб, складывая карту. — Сейчас всем отдыхать. С наступлением темноты начинаем движение на северо-восток.

Заслон они проскочили. После того как их группа прошла под носом у засады, Кольцов приказал спрятаться на ночлег в тайге. Впереди высились пики сопок. А ночью там с мулами делать нечего, все решится сегодня днем.

Глеб сидел в секрете. Светало, солнце окрасило в розовый цвет серые вершины гор. От жара лучей ночной туман таял прямо на глазах. Возле Глеба как из-под земли вырос Болонидзе.

— Все готово, — доложил грузин.

— Давай вперед, — приказал Кольцов, — сильно не вырывайся, расстояние не более полукилометра. Мы идем следом.

Вано вновь растворился в кустах. Кольцов, подхватив свой «Калашников», направился к стоянке. Там заканчивались последние приготовления к маршу. Мулы, вновь навьюченные после этой ночевки, выглядели довольно бодрыми. Весело помахивая хвостами, жевали овес из брезентовых сумок, надетых на морду.

Наемники ловкими движениями подгоняли амуницию. Один Викинг стоял в стороне и с безразличным видом курил, положив обе руки на «узи», висевший на груди.

— Быстрее, — поторапливал их Глеб. — Сегодня идем без фланговых охранений. Все при караване. Оружие снять с предохранителей.

— А как насчет пожрать? — поинтересовался Улнис, сплевывая на тлеющий окурок.

— Если выберемся сегодня, я тебе гарантирую шикарный обед в самом дорогом ресторане Владивостока, — пообещал Кольцов.

— А если не выберемся?

— Тогда не взыщи, — последовал короткий ответ.

Василий Михеич, держа в одной руке «винчестер», а другой ведя за узду навьюченного мула, двинулся вперед, за ним Лаптев, Татенков, Кольцов, Донцов. Шлосов и Улнис шли в арьергарде, прикрывая тыл каравана.

Редколесье тайги закончилось, впереди лежала неширокая дорога между скал. Крутой подъем животные и люди одолели не без труда. Солнце было уже высоко, начиналась дневная жара. Здесь не было той духоты, которую хранит в себе испаряющаяся влага леса, но и от жара солнечных лучей тоже не укрыться.

Все время следования Глеб Кольцов то и дело оглядывался назад. Погони не было, тихо. Георгий Шлосов наконец-то попал в свою стихию. Несмотря на тяжесть оружия и амуниции, он легко взбирался на небольшие откосы, с проворством барса перепрыгивал с камня на камень. Владис Улнис, изрядно измученный недельным переходом, непонимающе следил за маневрами своего напарника: «И охота ему зря бить ноги». Время приближалось к полудню, караван все дальше и дальше уходил в горы. Мулы по-прежнему смиренно тащили свою ношу, но прыти в них поубавилось.

За одним из многочисленных поворотов в тени большого плоского валуна сидел Вано Болонидзе. Янычар поджидал караван. Увидев грузина, Кольцов бросился к нему.

— Чего сидишь? Что случилось?

— Ничего особенного, — вяло проговорил Болонидзе, — просто впереди подвесной мост. И я не решился один его перейти. Идеальное место для засады. Необходимо прикрытие.

— Хорошо, — согласился Кольцов и, обернувшись, крикнул: — Лопата, Викинг, с пулеметами ко мне.

Через минуту Лаптев и Улнис стояли с пулеметами на изготовку. На солнце отливали золотом в металлической ленте длинные пулеметные патроны.

— Итак, мальчики, надо проверить мост, — проговорил Кольцов тоном не очень веселым. — Хотя ясно, что работа не слишком приятная, но кому-то нужно ее делать.

Лицо Лаптева осталось бесстрастным, зато губы Улниса растянулись в счастливой улыбке, в глазах блеснули искры дьявольского огня.

— О’кей! — обрадованно вскрикнул латыш.

«Как мальчишка», — глядя на него, подумал Глеб. Они двинулись за поворот. Оставшиеся с караваном в ожидании замерли.

Едва они вышли за поворот, как впереди увидели мост, свисающий над пропастью. Пропасть была глубиной не меньше тридцати метров, внизу среди остроконечных скал бежала мелководная быстрая речка. Ширина пропасти — около пятидесяти метров. Мост состоял из толстых стальных тросов, соединенных между собой поперечно уложенными толстыми досками.