Бандитские игры

— А-а. Ну как там все прошло, нормально?

— Нормально будет в Москве, когда станем подбивать бабки. А сейчас поехали…

Проскочив несколько домов и объехав Караульный курган, мы заехали на территорию «Царского Села», залитого ярким светом фонарей.

— Туши фары, — приказал я Акулову, — а теперь давай вперед, тихонечко, на цыпочках.

«Шевроле» едва не полз, Андрюха, по-настоящему классный водила, даже на этих освещенных улицах находил тень и укрывал ею машину.

Наконец мы выехали к милицейской башне напротив виллы вице-мэра. Особняк городского чиновника был темным и казался умершим. А свет уличных фонарей был направлен на усадьбу Картунова, из чего создавалась ассоциация с тюремным двором.

— Да, серьезно они за него взялись, — задумчиво проговорил мой напарник. Видимо, ему самому уже не нравилось предстоящее мероприятие. И все же деньги были поставлены не шуточные. И после того, как я хорошо познакомился с местными «хозяевами жизни», готов рискнуть.

Уже десять минут мы сидели в засаде, Акулов понемногу начинал мандражировать, его тонкие музыкальные пальцы барабанили по рулю. Наконец он не выдержал:

— Чего мы еще ждем?

— Подожди минутку.

Нигде не было видно патрульного «уазика», значит, на маршруте. Действительно, через две минуты показалась милицейская машина. Судя по направлению, они были на длинном маршруте. Сейчас пойдут по короткому, следовательно, у нас двадцать минут вместо сорока. Едва «УАЗ» скрылся за поворотом, я выбрался и, прежде чем закрыть дверь, сказал:

— Значит, так, Андрюха, как только я войду в башню, засекай две минуты, потом поезжай за клиентом. Времени в обрез, понял?

— Да, — буркнул Андрюха, потирая кончик носа. Явные признаки мандража, но это хорошие признаки: бойцовый пес перед дракой дрожит не от страха — от возбуждения.

Я перебежал через дорогу и тут вспомнил, что допустил две промашки. Не забрал у Андрюхи свой «макар» и не выяснил, сколько ментов дежурит в этой башне. Впрочем, в таком помещении вряд ли уместятся четверо, если даже четверо, то они вряд ли там смогут развернуться или вовремя извлечь оружие. Возвращаться — плохая примета, поэтому я положился на авось. Потянув на себя толстую деревянную дверь, обитую оцинкованным железом, я оказался в темном коридоре. Грязная тусклая лампочка освещала металлическую лестницу, ведущую наверх. Взявшись за поручень, я стал медленно подниматься. Как ни старался не шуметь, ничего не получилось. Уже перед самой дверью, закрывающей вход в кабину, все-таки зацепился за торчащую из пола скобу, и тут вся лестница заходила ходуном.

Дверь операторской раскрылась, и я лицом к лицу столкнулся с моим недавним преследователем. Передо мной, открыв рот от удивления, стоял младший лейтенант. Я сам был ошарашен и потому отреагировал улыбкой от уха до уха, как счастливый олигофрен.

— Что вам здесь надо? — наконец, сглотнув ком, спросил милиционер.

— Капитан Колодин все же внял моим пожеланиям, — проговорил я, делая шаг вперед. Младший лейтенант немного отступил, пропуская меня внутрь.

В кабинете было более чем скромно. У глухой стены стояла скамья, сколоченная из грубых досок, видимо, для гостей из патрульной машины. Две табуретки, электрокамин, у окна стол, на нем чайник и черный прямоугольник портативной рации. В дальнем углу на табурете сидел краснощекий сержант и, ничего не понимая, пялился на меня. У обоих только табельные пистолеты в застегнутых кобурах. «Ну что я, с двумя колхозниками не справлюсь»?

— Что вам здесь надо? — повторил свой вопрос младший лейтенант. Недавняя спесь с него слетела, может, начальство популярно объяснило, что под личиной московского Шерлока Холмса скрывается коварный проверяющий из министерства. Операция нового министра МВД «Чистые руки» многих большезвездных начальников лишала насиженных мест. И теперь в любом приезжем москвиче готовы видеть эмиссара министра Куликова, особенно пугались те, у кого рыльце в пушку. Как у здешнего руководства.

— Мне надо, — наконец сказал я первое, что пришло на ум, — рыло тебе набить, щенок. Чтобы впредь был почтительным с незнакомцами. Понял?

Ничего себе тираду выдал, но выпад достиг цели, младший лейтенант начал заикаться:

— Вы… вы не посмеете. Я при ис…сполнении.

— Быдло ты, а не при исполнении, — напирал я на него.

От последних слов глаза младшего лейтенанта безумно расширились, а рот искривился гримасой бешенства. И он ударил первым. Но моя реакция не хуже, чем у их капитана. Кулак милиционера просвистел в сантиметре от моего лица, зато мой левый точно врезался в скулу, а правый смял нос, раздробив в хрящи. «Двойка» отбросила младшего лейтенанта к стене, но еще не вырубила его до конца.

Милиционер уже ничего не соображал. Размазав по лицу кровавые сопли, он снова бросился на меня, удар локтем в голову сбил его с ног, прямо на скамейку, которая под тяжестью тела разломалась в щепки.

Ошарашенный сержант шептал:

— Да вы че, ребята. Прекратите.

Но когда старший смены затих на бетонном полу, сержант схватил рацию, но больше он ничего сделать не успел. Вскинув ногу, я развернулся на триста шестьдесят градусов, тяжелый каблук зимнего ботинка, подобно снаряду катапульты, врезался сержанту в затылок. Выронив рацию, он рухнул под стол. Еще один удар каблуком — и рация разлетелась на множество осколков. Все, можно уходить.

Я бросился к выходу, предварительно плотно закрыв дверь в помещение — все-таки на дворе не май месяц.

На противоположной стороне улицы стоял «Шевроле-Блейзер», возле кованой ограды суетился Андрей Акулов, он кого-то поторапливал. Наконец из ворот вывалился человек в дутой ярко-красной куртке (лучший цвет для беглеца, еще бы на спину белый круг), с большим чемоданом.

— Ну как там? — спросил Андрюха, заталкивая на заднее сиденье чемодан нашего клиента.

— Считаешь, я не в состоянии договориться с двумя колхозниками? — удивленно проговорил я, залезая на переднее сиденье.

Андрюха закрыл дверцу, обежал машину и сел за руль, «Блейзер» сорвался с места, проехал немного вперед, круто развернулся и, набирая скорость, помчался обратно.

— Знакомься, Каскадер, наш клиент вице-мэр города Хребет-Уральский — Картунов Вадим Григорьевич, — проговорил Акулов.

Я повернулся лицом к пассажиру и протянул руку, представляясь:

— Глеб Кольцов.

— Очень приятно, — ответил Картунов, пожимая мою руку — у него была тонкая, не по-мужски мягкая ладонь.

При свете фонарей, то и дело озаряющем салон машины, я мог разглядеть клиента. На вид ему лет сорок пять — пятьдесят. Короткая стрижка, высокий лоб, прямой нос, глубоко посаженные глаза, прикрытые сверху белесыми бровями. Большой рот с тонкими бесформенными губами. От уголков рта к носу шли две глубокие морщины, явный признак смешливости. Весельчак парень. Подбородок широкой округлой формы. Из увиденного можно было сделать вывод: «Неглупый, но и не волевой. Не удивительно, что попал в такую историю».

«Шевроле» буквально летел по узким улочкам Хребта, прыгая на ухабах и поднимая брызги воды и льда, подобные взрывам гранат.

Повернувшись к Акулову, я сказал:

— Андрей, верни мне мой «шпалер».

— В «бардачке», — бросил мой напарник.

Я открыл «бардачок» и достал оттуда белую кожаную сбрую с моим «макаром» в подмышечной кобуре. Сбросив куртку, надел себе на плечи ремни сбруи. Щелкнули замки застежки на поясе, под левым плечом ощутил приятную тяжесть оружия. Когда вооружен, даже самую критическую ситуацию не оцениваешь как безнадежную.

Вот мелькнули последние городские постройки, впереди только гаишный КПП, и все… дорога на Екатеринбург, а оттуда на Москву.

— Ну, кажется, дело сделано, — весело прокричал Андрюха.

— Слава тебе, господи, — набожно перекрестился Картунов.

Я успел только сказать:

— На Украине говорят: «Не кажи „гоп“»…

«Шевроле» выскочил из-за поворота прямо к КПП.

Возле приземистого здания, облицованного бледно-коричневой плиткой, с большими буквами ГАИ на крыше, стоял милицейский «жигуленок», рядом переминался автоматчик в бронежилете, надетом поверх шинели. А дорогу, ведущую из Хребта к трассе Тюмень — Екатеринбург, перекрывал «Икарус».