Страница 11 из 11
Ободренные вниманием, актеры играли с необыкновенным подъемом. Они по ходу придумывали новые реплики, рассчитанные специально на римлян. Андриск старался изображать не просто старика, но важного римского сенатора — он их не раз видел в Капуе. Доссен из деревенского шарлатана превратился в заезжего вавилонского гадателя, которых в те годы можно было встретить на Форуме. В Букконе зрители немедленно узнали ненавистного ростовщика.
Особенно удалась сцена расплаты с Хароном. Видимо, многие зрители не раз оказывались одураченными. Теперь они вскакивали со своих мест, что-то возбужденно выкрикивали, словно сами были участниками представления.
Заключительная фраза: «Коль вам игра понравилась, рукоплещите И все с весельем проводите нас», — была встречена громом аплодисментов. Зрители, римские плебеи — кузнецы, ткачи, валяльщики, каменщики — не жалели своих ладоней, привыкших к тяжелому труду. Медный котелок доверху заполнялся сестерциями и ассами.
Пустырь почти обезлюдел, когда один из зрителей, сидевший в задних рядах, направился к фургону. Это был невысокий юноша, смуглый, черноволосый, но с голубыми глазами. Изящество облика выдавало в нем чужестранца.
Макк, увидев юношу, бросился ему навстречу:
— Теренций? Как ты здесь оказался? Наконец-то среди зрителей подлинный ценитель искусства!
— Я был на представлении своей «Девушки из Андроса», когда толпа, узнав о прибытии ателланов, мигом перекочевала на ваш пустырь. Я последовал за зрителями и не прогадал.
Макк схватился за голову:
— Боги мои! Мы сорвали твое представление. Давай хоть поделимся сбором.
— Спасибо, Макк. Но я сейчас не нуждаюсь в деньгах. У меня появились знатные покровители. К тому же, глядя на вашего Харона, я понял, чего не хватает моей «Андреанке». А почему я не вижу Паппа?
— Наш Папп ушел в Аид! — проговорил Буккон. — Но его маску унаследовал Андриск, так что потерю ощущаем лишь мы, но не публика.
Андриск поклонился Теренцию.
— Ты хорошо сыграл свою роль, — похвалил Теренций. — Сразу видно, у тебя прекрасные учителя.
— Да! — согласился Андриск. — Мне повезло на них. Но для этого надо было оказаться на чужбине, испытать рабскую долю.
— Ты, наверное, эпирец? — спросил Теренций.
Андриск кивнул.
— А я карфагенянин. Наш корабль налетел на скалу, и все погибли. Меня же на берег вытащил дельфин. Отныне я перед дельфинами в долгу.
— А вот Зенон спасся сам, — вставил Андриск. — Он доплыл до берега Аттики и стал философом.
— Ты читал Зенона? — обрадовался Теренций.
— Нет! Но его чтит мой учитель куманец Блоссий, ученейший муж. Блоссий меня убедил, что все мудрецы, вместе взятые, Зенону в подметки не годятся.
Теренций улыбнулся:
— Сказано слишком резко, но я с тобою согласен. В наше время можно рассчитывать только на Тихе, или, как ее называют ромеи, Фортуну. Я ввожу Тихе Зенона в свои комедии как счастливую развязку. Казалось, это должно ей льстить, и она могла бы настроить в мою пользу публику. Но этого не случается. Каждый раз, когда во время моих спектаклей появляются жонглеры или ателланы, римляне бегут от моих пьес, как когда-то от Ганнибала при Каннах.
— Это так! — проговорил Макк. — Но твоя сцена возвышается над жизнью, наши же — вровень с ней. Твои пьесы останутся в веках, а наши уйдут вместе с нами. Если плебей или вчерашний раб тебя не оценил, то их внуки запомнят и станут повторять реплики твоих комедий, как мы ныне повторяем изречения Эпикура и Зенона.
— Спасибо, Макк. Ты даришь мне надежду.
(обратно)
В ВЕЛИКОМ ЦИРКЕ
Публий вбежал в таблин[28]. Полибий заметил: с подбородка юноши исчез пушок.
— Ты побрился! — воскликнул он. — Когда у нас в Ахайе говорят о юнце, добавляют: «Еще бритва не касалась его щек».
— А у нас о побрившемся говорят «обновился». Бритву мы называем «новакулой».
— А нет ли в Риме иных новостей?
— Есть: претор Сульпиций Гал прогнал из дома жену, застав ее стоящей на пороге с непокрытой головой.
— Этот Сульпиций Гал — астроном?
— Да. В астрономии из римлян он первый. А развелся вторым после Спурия Корвина. Но у того была веская причина: брак оказался бездетным.
— Поразительно! А есть ли другие новости?
— Вторая новость в другом роде. Сегодня в цирке представление.
— В цирке? — поморщился Полибий.
— Да! Будут выступать эллинские артисты.
Лицо Полибия просветлело.
— Это другое дело. Слово «цирк» вызывает у меня отвращение. А как эллинские актеры оказались в Риме?
— Их пригласил претор Аниций по случаю победы над иллирийцами.
Полибий накинул хитон. И вот они уже на улице, спускающейся под гору, прямо к цирку.
— Не знаешь, каких актеров привел Аниций? — спросил Полибий, когда уже показалась стена, ограждавшая цирк.
— Беотийца Феодора и этолийца Гермиппа с хором и флейтистами. Они будут исполнять гимны в честь Аниция.
— О боги! Неужели я вновь услышу божественный хор Феодора?! В последний раз он выступал в Олимпии. А Гермипп со своими флейтистами приезжал к нам в Мегалополь за месяц до того, как мне пришлось покинуть родину.
В этот момент их взору открылась огромная лощина, словно самой природой созданная для зрелищ. Склоны Палатина и Авентина вместили зрителей, а пространство между холмами было отведено для состязаний — бега коней и гладиаторских боев. Но сейчас на краю арены возвышался помост, на котором уже стояли артисты.
— Спустимся ниже! — предложил юноша Полибию, с интересом оглядывавшему цирк.
Они спустились на несколько рядов и заняли край длинной деревянной скамьи у прохода. Зрителей собралось не более десяти тысяч, хотя цирк, судя по размерам, мог вместить тысяч пятьдесят.
Слева из деревянного помещения, примыкавшего к арене, показалась процессия. В центре — триумфатор, вокруг него — почетная дикторская стража, в нескольких шагах сзади — сенаторы. Их тоги, освещенные солнцем, сливались в сверкающее белое пятно, отороченное пурпурным подбоем.
— Триумфатору слава! Да здравствует Аниций! — послышались одиночные выкрики.
Два нижних ряда, предназначенные для почетных гостей, медленно заполнялись. Полибий заметил, как сидевший неподалеку юноша вытащил из мешочка горсть тыквенных семечек и протянул своему соседу со словами:
— И чего они тянут. Уже брюхо подвело.
— Наш Аниций торопиться не любит, — отозвался тот.
— Смотри! Смотри! Платок выкинул!
Зазвучали флейты, сначала тихо, потом все громче и громче.
Полибий закрыл глаза. На мгновение ему показалось, что он не здесь, в этом варварском городе, а в Олимпии, на великолепном торжестве, венчающем победу духа и гармонии над хаосом. Вслед за флейтами в мелодию влились голоса, чистые и звонкие, как бегущие по камням ручьи. «Всепобеждающая гармония! — думал Полибий. — Кифара Орфея заставляла лавры склонять ветви и сплетаться в венки. Ее звучание срывало с гор камни, передавая им свою легкость и ритм. Пока Орфей играл, за ним, как очарованные, шли звери. Может быть, эллинские напевы смягчат черствые души ромеев и сотворят… Но что это?»
Полибий открыл глаза. Зрители вокруг него топали, шикали, свистели. Вдруг со своего места поднялся триумфатор. «Сейчас остановит буянов», — подумал Полибий. И впрямь Аниций что-то сказал сидевшему сзади ликтору, тот быстро встал и направился к помосту. «Сейчас передаст извинение артистам, — подумал Полибий. — Объяснит им, что зрители не могут оценить их чудесного искусства».
Но ликтор произнес, чеканя слова:
— Триумфатор Луций Аниций велел передать, что вы поете и играете дурно, и повелел вам вступить друг с другом в состязание.
Артисты переглядывались, не понимая, чего от них хотят.
— Выходите друг против друга! — пояснил ликтор, становясь в позу кулачного бойца.
Артисты словно окаменели. Теперь они поняли…
Между тем ликтор нетерпеливо приблизился к Феодору. Полибий не расслышал, что он сказал, но тотчас же вперед вырвался один из хористов и, подбежав к флейтисту, стал вырывать у него инструмент. Тот не отдавал, отбиваясь ногами. И вот они вцепились друг другу в волосы. Завязалась общая схватка. Человек пять хористов, схватившись за руки, пошли стеной на флейтистов. Они разбежались, но один, загнанный на край помоста, полетел вверх тормашками. В это время несколько флейтистов поднесли к губам свои инструменты и под дикую их разноголосицу стали наступать на обратившихся в бегство хористов. И только тогда один хорист стал в позу кулачного бойца и нанес первому подвернувшемуся флейтисту удар в челюсть.
Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.