Череп Шерлока Холмса

— Вроде бы так. Вроде бы, Холмс.

Холмс вытащил из футляра скрипку и довольно сносно исполнил этюд Паганини.

— Что-то складывается, Ватсон, — прошептал он, — что-то складывается.

Я ушел в спальню. За окном в чистом темно-синем небе сияла луна. На ее фоне дважды взмахнула крыльями черная птица — и я провалился в сон. И вдруг вывалился обратно.

Ночь стояла тихая и нежная, дверь же моя тряслась.

— Не спится, Холмс? — спросил я, подойдя к двери и натягивая брюки. — Нужен доктор?

— Доктор, — угрюмо отвечал мой друг, — уже не нужен.

— Кто из двух?

— Начинайте с левой ноги, Ватсон. А насчет покойника — загляните в карман пижамы.

Я засунул туда руку, нащупал клочок бумаги и при свете луны прочитал: «ДЖОЙС».

— Ну, Холмс, это все-таки дешевый эффект. Убили бы Вордуорта, вы бы таким образом «угадали», кто остался в живых.

— Переверните листок.

Я перевернул и на обороте прочитал в свете все той же луны:

НЕ ВАЛЯЙТЕ ДУРАКА, ВАТСОН. УБИТ ДЖОЙС. ЯКОБЫ МОЛНИЕЙ.

Я задумался.

— Как брюки?

— Я уже завязываю галстук, Холмс.

— Этим вашим дурацким альпийским узлом… Ладно, ладно, дружище. Открывайте — и поедем.

В особняке Джойса во всех окнах горело электричество. Внутри я увидел знакомые лица: Биррел, белый как смерть или вчерашний Вордуорт; хмурый и заспанный Лестрейд; жизнерадостный профессор-электронщик.

— Где труп? — мрачно спросил Холмс.

Нас провели к телу. На левой стороне груди обгорел пижамный халат; ужасный ожог обезобразил кожу банкира. Неправдоподобно белело ребро.

— Что скажете, Ватсон? — сквозь зубы спросил Холмс.

— Сильнейший ожог.

— Это я и сам вижу. Чем?

— Медленно — чем угодно. Но если мгновенно…

— Ну!

— Шаровая молния, — сказал я, вздохнув. Подошедший профессор радостно хохотнул.

Холмс прошел в угол комнаты и взял бильярдный кий.

— Биррел! Этот кий был очень дорог покойнику?

— Покойник, — ответил подошедший начальник охраны, — никаких предметов не ценил выше их нарицательной стоимости.

Холмс кивнул, сломал кий в двух местах и вышел в другую комнату. Кто-то аккуратно взял меня под локоть. Я оглянулся — Лестрейд.

— Знаете, Ватсон, я только сейчас начал понимать, зачем служу в Скотланд-Ярде.

— Что вы имеете в виду, инспектор?

— Видите ли, мой друг, я немного туповат, и редко какое дело мне удается раскрыть. Но есть такие дела, которые надо закрывать, а не раскрывать. Для этого я здесь и нахожусь.

Он пожал мне локоть, подмигнул и вышел. Тут же вернулся Холмс.

— Есть ли в доме телефонный аппарат Белла?

— Есть. Даже два.

— Хватит одного. Свяжитесь с вашим коллегой Маггатом.

Через долгие гудки соединение произошло, Биррел открыл было рот, потом осекся, слегка послушал и поднял на нас изумленное лицо.

— Они все уехали в дом на побережье.

— Все? Кто же тогда с вами говорил?

— Луиза, глухая горничная. Она не слушает, а просто наговаривает в трубку одно и то же.

— Адрес дома на побережье у вас есть?

Мы мчались сквозь темноту в сторону моря. Лихой кэбмен подрядился довезти нас за две цены. Холмс согласился с таким выражением лица, будто намеревался оглушить беднягу по приезде. Что ж, алчность наказуема, как и всякий порок.

— Мы едем защитить мистера Вордуорта?

— Мы едем арестовать его, Ватсон. Этот бледный паук имел мотив — завладеть фирмой. Имел деньги, чтобы нанять ученых. Наконец, имел выходы на личную охрану своих компаньонов — через того же Маггата.

— Маловато для ареста.

— Он превосходно обставил три убийства под Господень гнев. И вспомните, Ватсон, когда этот длиннорясый обратился к ним за пожертвованиями, Джойс прояснил картину, доказав всем и себе, что ему незачем платить папе римскому — и не заплатил. А Вордуорт тихо раскошелился. Но почему?! Вы ведь, наверное, заметили, что покорность и слабоволие не входят в сонм его пороков.

— Почему же?

— Потому что Джойс все принял всерьез, за чистую монету, действительно сражаясь за свою ничтожную жизнь. А Вордуорт принял участие в фарсе. Обеспечил себе косвенное алиби: зачем бы он, мол, стал платить, если бы не боялся? И объяснение для обывателей: почему остался жив? — потому что откупился у Бога. Белыми нитками шито, Ватсон!

— Этого хватит для прибрежного прокурора?

— Этого хватит для меня. Уверяю вас, мерзавец сам себя выдаст.

На очередном подъеме нам встретился пешеход в капюшоне. Мы взбирались в гору медленно — так что он успел заглянуть в окно — и вдруг вскочил на подножку. Я узнал Грея, наемного убийцу.

— Как дела, милейший? — спросил его Холмс.

— Отвратительно, — ответил сотрудник по особым поручениям. Сейчас его лицо выражало досаду и было более похоже на человеческое. — Если так пойдут дела, наши услуги более не понадобятся.

— Вы можете заниматься любимым делом, для души, — съязвил Холмс.

Грей невесело усмехнулся.

— Уверяю вас, я никогда не убиваю для забавы. Нехорошо сбивать расценки.

На этом он соскочил и ушел.

— Вот вам английская мораль, Ватсон, — задумчиво произнес Холмс после длинной паузы. А потом поправился: — Вот вам людская мораль.

Занимался розовый рассвет. За скалами мелькало море. Из-под копыт коня вертикально взлетел зимородок — кэбмен ругнулся вполголоса.

Я взглянул на Холмса — он сидел неподвижно, сжимая трость в кулаках. Глубоко посаженные глаза тускло сияли — парадоксальным образом Холмс напомнил мне сейчас Вордуорта.

Едва мы доехали до виллы, Холмс выскочил и побежал туда, не потрудившись ни расплатиться с кэбменом, ни хотя бы оглушить его. Мне пришлось всучить негодяю часы на цепочке. Порядком рассерженный, я влетел в дом и застал Холмса в перепалке с охраной.

— Так-то вы, Маггат, охраняете вашего патрона?! Двое проходимцев безо всяких государственных предписаний проникают внутрь помещения, а вы тут трете глаза?! Хотите лишиться работы, как ваши дружки?!

Я различил в голосе своего друга визгливые нотки — так он изъяснялся каждый раз, когда хотел, чтобы его слышали. Слова Холмса, готов поклясться, были адресованы Вордуорту.

— Осмелюсь заметить, но вы выломали дверь.

— Ну и что?! Ну и что, бездельники? А убийца церемонился бы с дверью?

— Прикажете палить в каждого встречного? Я вам не мистер Грей.

— А я вам вот что скажу на это, — Холмс перешел на вполне комнатный и задушевный тон, — вашему нанимателю нечего бояться, и вам это прекрасно известно.

— Пожалуй, сударь. Окна закрыты, и грозы вроде бы нет.

Холмс усмехнулся и воздел очи горе.

— Может быть, отвлечемся от этой доморощенной мистики? — и, повышая голос: — Как бы мне потолковать с мистером Вордуортом?!

— Он на своей половине.

— Так позовите его сюда.

— Извольте.

Маггат ушел по коридору. Два оставшихся охранника тупо пялились на нас, как каменные львы.

— Вордуорта тут нет, — сказал Холмс, хитро улыбаясь. — Прошу, Ватсон.

Мы пробежали по коридору и наткнулись на Маггата. Он пытался заглянуть в замочную скважину, потом повернул к нам порядком озадаченное лицо.

— Он не отвечает.

— Он не ответит.

— Он мертв?

— Он сбежал.

— Но это невозможно.

— Интересно узнать почему.

— Тут склон. С дороги — первый этаж, со стороны моря — второй. У мистера Вордуорта больные колени. Он еле ходит. Ему не выскочить в окно.

— Значит, есть дверь.

— Нет.

— Есть!

Энергичным ударом ноги Холмс высадил входную дверь — и мы вбежали в две смежные комнаты. Они — не считая шикарной мебели — были пусты. Окна были закрыты и даже зашторены.

— Он собрал вещи?

— Нет. Но куда, спаси Господи…

Холмс огляделся. Ноздри его раздувались и опадали, как у крупного хищника.