Джонас

Он решил на время оставить свои попытки сблизиться с женой, хотя остался жить с ней в одном доме — в основном, из-за Дэвида. Хотя мальчик был ещё слишком мал, чтобы играть, и Джонас понятия не имел, чем заняться с таким маленьким ребёнком, он слишком любил сына и не хотел покидать его.

Мальчик улыбался, когда видел Джонаса — и Джонаса это радовало. Он носил сына по комнате, пытаясь разными гримасами и звуками вызвать очередную улыбку, как вдруг в комнату ворвалась Кейт.

— Отдай мне ребёнка, — потребовала она очень тихо.

— В чём дело? — спросил Джонас.

— Немедленно.

— Кейт?

— Джонас, отдай мне ребёнка.

Джонас осторожно переложил малыша в руки Кейт. Она тут же отвернулась и заворковала над Дэвидом. Она ощупывала его, словно Джонас мог нанести какой-то вред малышу. В его душе возникло какое-то чёрное чувство, разлилось по всему его телу. Он сжал зубы и кулаки, пытаясь держать себя в руках. Только бы не сделать ничего необдуманного, только бы не испугать… Если бы не Дэвид, Кейт не смогла бы уйти сейчас от ответа.

Когда она вышла из комнаты, Джонас выбежал из дома, в мгновение ока оседлал свою лошадь, вспрыгнул на неё и помчался куда глаза глядят, выплёскивая свою ярость и свою боль.

Вернулся он только тогда, когда Дэвид, как обычно, уже спал, а Кейт — нет. Без стука он вошёл в её спальню, откинул с неё одеяло и прошипел:

— Вставай.

— Джонас? Что ты делаешь?

— Нам надо поговорить, поднимайся.

Кейт была слишком испугана его гневом, чтобы перечить. Она надела халат и вышла. Джонас взглянул на Дэвида, сопящего в колыбели, и тихонько прикрыл дверь.

Кейт ждала его в гостиной, уперев руки в бока.

— Ну? По какому праву ты вытаскиваешь меня из постели посреди ночи и будишь весь дом?

— По праву мужа, — процедил он. — Я не будил весь дом, кстати говоря. И это не первый раз, когда ты обвиняешь меня чёрт знает в чём на ровном месте. Когда ты стала такой мегерой? И что я такого сделал, что ты возненавидела меня, а, Кейт? Какого чёрта ты забираешь у меня сына, словно… словно я могу причинить ему вред?

Кейт холодно смотрела на него, приподняв свои красиво очерченные брови — и не говорила ни слова, будто он не заслуживал ни звука, будто он был грязью под её ногами.

Он подошёл к ней и встряхнул.

— Я требую ответа, Кейт. Какого чёрта с тобой происходит?!

Она даже не попыталсь вырваться.

— Отпусти меня, — холодно потребовала она.

Он проигнорировал её требование.

— Ответь мне. Всё это время я был тебе верныммужем. Я заботился о тебе и Дэвиде, я старался угодить тебе. Когда бы я имел любовницу, если я за тобой не могу угнаться? Или тебе обо мне что-то наговорили? В этом всё дело? Ответь мне, чёрт бы тебя побрал!

Он снова тряхнул её за плечи. Видит Бог, у него за спиной было множество грехов, но он не мог даже предположить, кто в этой деревне мог знать хотя бы четверть их.

— Прекрати это, — сквозь зубы процедила она. Джонас огромным усилием воли заставил себя замереть неподвижно, но Кейт не отпустил.

— Скажи мне, что тебя тревожит, дай мне оправдаться, Кейт.

— Просто ты мне не нужен, Джонас. Ни мне, ни Дэвиду.

— Не тебе решать, нужен ли я Дэвиду.

— Для тебя всё это только игра, поэтому уезжай отсюда. Я не хочу видеть твоё лживое лицо рядом с моим сыном.

— С нашим сыном, Кейт, с нашим.

Ему хотелось ударить её. Он понял, что не добьётся ответа. Кейт упрямо не желала иметь с ним ничего общего.

— Хорошо, Кейт. Считай, что ты своего добилась, — Джонас заставил себя разжать пальцы и отпустить её. — Я уеду.

Он отправился наверх взглянуть на ребёнка.

— Стой! — Кейт кинулась за ним.

Джонас провёл пальцами по кругленькой щёчке.

— До свиданья, малыш. Не знаю, что случилось с твоей мамой, но обещаю, что скоро вернусь.

Дэвид спал.

Выходя из комнаты, Джонас наткнулся на запыхавшуюся Кейт, смерил её гневным взором и отодвинул в сторону, словно вазу. Но пройдя несколько шагов, вдруг обернулся.

— Не стоит быть такой идиоткой, Кейт.

Джонас уехал в Лондон.

Кейт ходила по комнате, укачивая Дэвида, напевая колыбельную. Зашла растрёпанная Мэй, закутанная в шаль поверх ночной рубашки.

— Куда это отправился твой муж?

— Не знаю, — пожала плечом Кейт и продолжила напевать себе под нос.

— Ты что, прогнала его?

— Он сам хотел уехать.

Мэй недоверчиво посмотрела на подругу.

— Что-то я этого не заметила. Кейт, ты весь прошедший месяц вела себя как… дура. Никакому мужчине не понравится жена-ведьма.

— Мэй, — предупредительно начала Кейт. Мэй подняла руку, прерывая её.

— Я молчала. Я слышала, что в первые месяцы молодые мамаши немного сходят с ума, но это… уже слишком.

— Мэй, он всё равно был бы гадким мужем.

Мэй ошарашенно смотрела на подругу.

— Если бы он так смотрел на меня, как всё это время смотрел на тебя, я бы не задумываясь прыгнула к нему в постель, даже несмотря на то, что он — ТВОЙ муж.

— Для тебя, как и для него, всё сводится к постели, да? — злобно спросила Кейт.

— Если бы для него всё сводилось к постели, думаешь, он был бы здесь, пытаясь добиться твоего расположения? Он любил тебя, Кейт. Тебя и Дэвида.

Кейт недоверчиво усмехнулась.

— Как же… Что же он тогда не женился на мне сразу?

— Не знаю… Но его никто не заставлял оставаться в этом захолустье три месяца подряд и ухаживать за тобой. В Лондоне есть много женщин, и все они с радостью прыгнут к нему в постель, — Мэй вздохнула. — И я вот не смогу его винить, если сейчас он наконец изменит тебе.

— Как для тебя всё просто. А может, я просто не хочу видеть его в своей постели? Может, мне всё равно, с кем он делит постель?

Мэй многозначительно улыбнулась.

— Меня ты не обманешь. Ты хочешь его, хотя и строишь из себя этакую леди, которой неприятно делить постель с мужем. Ты просто боишься, Кейт.

— Вовсе не боюсь.

— Боишься. Наверное, что он тебя бросит. Может, так оно и выйдет. Но по крайней мере, ты смогла бы сказать себе, что сделала всё, что смогла. И у тебя осталось бы, что вспомнить. А так… ну и согревайся своей гордостью по ночам.

Мэй с насмешливой улыбкой вышла из комнаты.

Кейт злобно смотрела ей вслед. Мэй не права. Не всё сводится к постели. Гордость тоже важна, хоть и не греет по ночам.

Но шли недели без Джонаса — пустые, унылые, скучные… Теперь, когда его не было рядом, злость не заслоняла все остальные чувства Кейт, и она вновь обрела возможность думать. Может, он и не любил её, но всё-таки… всё-таки…

Глава 11

Первое, что Джонас сделал по приезде в Лондон, — это напился.

— Лживое лицо, — бормотал он себе под нос. — Иди целуй своих любовниц. Какого чёрта? Какие любовницы, Кейт? Я не заслужил такого обращения. Я, как идиот, хотел быть верным мужем, как, чёрт его побери, Теодор, и что? Разве кто-то оценил это? Ведьма. Попробуй объясни упрямой женщине… — и тут Джонас вспомнил слова Теодора: «Если хочешь узнать, что такое безнадёжность, попробуй что-нибудь объяснить упрямой женщине.» Джонас расхохотался. — О, Теодор, ты отомщён. Ты, чёрт тебя побери, отомщён! Я влюбился в женщину, которая, пожалуй, ещё упрямее твоей жены. И, тысяча чертей, был бы ей верен… Как дурак… А я-то думал, что на Джулии мои несчастья закончились…

Джонас вышел из дома, свистнул извозчика и через несколько минут был у дверей борделя. Извозчик очень удивился, поймав золотую монету, но возражать против чрезмерно щедрой платы, естественно, не стал.

— Спасибочки, сэр. Вас подождать?

Джонас махнул рукой.

— Езжай, милейший. Как дурак… — продолжал бормотать он. — И разве хоть кто-то оценил?

— Добрый вечер, сэр, — поздоровался лакей, оценивая, не доставит ли подвыпивший господин неприятностей.

— Может, и добрый, — скривился Джонас.

— Садитесь, сэр. Вина?

— О да, будь так любезен, налей ещё.