Клятва амазонки

— А вас за что? — удивилась Милана.

— А мы почем знаем, — ответила Чаруша, — налетели, схватили! А вас за что?

— Это Данута заступилась за рабынь, — Ми¬лана недовольно посмотрела на виновницу проис¬шедшего.

— Ой, помню я, и ты там участвовала, — сер¬дито отозвалась та.

— Что ж бросать тебя, непутевую? А что то¬вар?

— Все отобрали, да еще и тумаков надавали…

Вошел какой-то военный начальник, судя по богатой одежде и вооружению. Узники крепости как-то напряглись и прижались к стене. Видимо, им не понаслышке был знаком его свирепый нрав.

— Вы нарушили правила торговли, и вам гро¬зит большой штраф, — обратился он к амазонкам.

— А где наш товар? — Спросила Данута.

— Какой товар? — длинное подловатое лицо сержанта неискренне изобразило удивление. Милана поднялась во весь рост и сопровождающие началь¬ника солдаты дернулись было к ней, но женщина не двинулась с места, и он сделал останавливающий жест рукой.

— Если мы нарушили какие-нибудь правила, то требуем справедливого суда. У нас было пять ло¬шадей и дорогостоящий товар, все это собственность нашей общины, — старалась как можно спокойней сказать женщина, но голос ее все же дрожал.

— Какой общины?

— Общины амазонок города Тмутаракани.

— Амазонок? — переспросил длиннолицый, — хорошо, будет вам суд!

И вся группа удалилась, скрипя сапогами на истертых каменных ступенях.

Ночь в подвале показалась вечностью. Ама¬зонки подгребли под себя всю солому, какую сумели собрать и сбились в плотную группку. С наступле¬нием темноты появились крысы. Эти животные вели себя нагло и только хороший пинок заставлял их ре¬тироваться. Но когда Данута погналась за одной из них, то с удивлением обнаружила, что целая стая мерзких существ стала ее окружать.

— Не трогай их, — сказала Милана, и ее го¬лос отдался в каменных сводах многократным эхом, — покусают — заболеешь.

По просьбе Вереи Данута приподняла ее так, что малышка дотянулась до решетки единственного окна в темнице. Теплый летний воздух с запахом жа¬реного на костре мяса ударил ей в лицо. Малышке стало до боли обидно, что они сидят теперь здесь, в сыром каземате, и не могут сидеть у огня. Даже слезы навернулись на голубых глазах.

— Ты чего? — спросила ее Данута, когда де¬вушка спустилась вниз и потерла глаза ребром ла¬дони.

— Ничего, — неохотно ответила та и скрути¬лась в клубочек в уголке.

Еще несколько долгих дней девушки сидели в сыром подвале. Один раз в сутки приносили поганую баланду, которая на третий день показалась амазон¬кам очень вкусной едой. Но ни суда, ни каких-либо сведений о том, сколько их собираются здесь держать, получить не удалось. Охранники были как будто не¬мые.

Но вот однажды глубокой ночью в камеру не¬ожиданно ворвались с десяток стражников и, грубо скрутив руки амазонкам и надев им мешки на голову, поволокли на выход. К огромному удивлению деву¬шек, когда с них сняли мешки, они увидели, что они оказались среди знакомых им рабынь, в трюме грузо¬вого корабля, что стоял на рейде и принадлежал тому же богатому византийцу.

— Лихо придумал этот толстяк, — злобно про¬цедила Милана, когда над головами девушек за¬хлопнулся тяжелый люк, — товар и лошадей забрал, да и пятерку рабынь в придачу!

— Без начальника крепости здесь не обош¬лось, пришлось поделиться, — уточнила Данута.

До утра девушки не сомкнули глаз, хотя их невольные попутчицы по трюму спали крепким сном. Видно, эти женщины уже привыкли к своей участи и относились к будущему, как к неизбежному несча¬стью.

Когда же утром тяжелая крышка была отки¬нута, и в трюм ударил луч яркого солнца, Милана, к удивлению ее подруг, подоткнула юбку и обнажила свои стройные колени. Солнце как раз осветило ее красивые загорелые ноги, и сверху раздалось громкое цоканье — это моряки восхищались красотой рус¬ской пленницы. Не выдержав, в трюм вскоре спус¬тился волосатый грек в широких шелковых шароварах и стал бесцеремонно рассматривать Милану, точнее, ее ноги. Женщина так соблазнительно улыбнулась, что даже видавший виды мужчина ретировался об¬ратно на палубу. Хотя он вскоре опять появился в проеме трюма и поманил Милану пальцем. Амазонка глазами указала на свои связанные руки, и уже через минуту веревка была развязана, а округлая часть тела Миланы исчезла в светлом проеме.

— Даже завидно, на свежем воздухе побудет — пролепетала Верея.

— Что тебе завидно? — почти рявкнула Да¬нута, — сейчас оттрахают ее там кучей.

Но, видно, этого не случилось, по крайне мере криков сверху не доносилось. Только через некоторое время девушки услышали скрип поднимаемого якоря, и беспорядочная качка судна прекратилась. Послы¬шался мерный шелест волн, и стало понятно, что ко¬рабль вышел в море. Во второй половине дня к плен¬ницам спустились матросы с большим котлом каши. Как ни странно, Милана помогала грекам раздавать еду. Каша оказалась очень вкусной после тюремной баланды, даже с кусками мяса. Милана весело раскла¬дывала ее по плошкам и подмигивала подругам.

— Я у них скоро буду своя, — она успела шеп¬нуть на ухо Дануте, — когда будем атаковать — дам сигнал.

Это здорово развеселило дерзкую амазонку.

— А я уж совсем подумала, что Миланка про¬далась, — объясняла она Оляне и Чаруше.

— Она же тебе говорила — «хитростью надо», — пыталась поучать ее Верейка.

— Ладно уж, малая, не пиликай, — прикрик¬нула на нее Данута, — сама знаю.

Через два часа все же Милане удалось не¬сколько минут переговорить с подругами.

— У меня есть сонное зелье, — объясняла она шепотом, — я его всегда с собой ношу. Так вот, я до¬бавлю им его в вино. Как уснут, так дам сигнал. Всех выкинем за борт и …

— И что и? — переспросила Данута, — мы же не умеем управлять судном?

— И черт с ним! — вставила Верея, — как-нибудь выкрутимся. Все же лучше, чем рабство.

— А если потонем? — спросила белокурая Чаруша.

— Я так лучше потону, чем буду ноги мыть тому толстому греку, — сказала Данута.

Милану окликнули, и она поспешила на па¬лубу.

— Скажите, девушки, а правда, что вы ама¬зонки? — неожиданно обратилась к Дануте одна из пленниц — это была полноватая брюнетка с белой нежной кожей и длинными косами.

— Да, если можно так сказать, — ответила девушка, — настоящие амазонки жили десять веков назад, а мы просто хотим быть похожими на них.

— А почему?

— Это были сильные и свободные женщины, не то что сейчас, — с удовольствием поясняла Данута.

— А от чего она были свободны? От семьи?

— Тогда вообще не было такой семьи как сей¬час, милашка, — свысока ответила Данута, хотя ее собеседница вряд ли была младше ее самой.

— Как это не было?

— А так, — вмешалась неугомонная Верейка, — жили все одним большим родом, дети воспитыва¬лись сообща, кто кого любил, тот с тем и жил, в смысле брачных отношений. Разлюбили — разбежа¬лись.

— А если он разлюбил, а я нет?

— Насильно мила не будешь, дорогая, — опять поучительно сказала Данута, — а если вы в ва¬шей семье разлюбите друг друга, то что будет?

— Женятся один раз и на всю жизнь. Перед алтарем дают клятву. Так что семья — это святое…

— А муж разлюбит тебя, что будет с этим свя¬тым? — в свою очередь спросила Данута.

— Ничего, будем жить.

— Как кошка с собакой, да еще он на сторону будет бегать.

— А у амазонок как?

— Я ж тебе говорила: все живут в одном боль¬шом доме, кто кого любит, тот того и голубит. Командует всеми старшая женщина — мать, она добра и справедлива. Детей своих матери и отцы, конечно, любят, но воспитываются они вместе. Поэтому у тебя забот об их пропитании нет. Все работают вместе. Ра¬бота на женскую и мужскую не делится…

— Что, и мужики щи варят?

— Ты же видишь, что мы мечами орудуем не хуже мужчин, так и они в царстве амазонок всеми де¬лами занимались.

— Вообще-то это здорово, — согласилась де¬вушка, — только не очень верится…

— А зря не верится, — не согласилась Да¬нута, — у нас сейчас такая община.