Страница 52 из 60
— Ну, все, дорогая, — Флорина ласково провела ладонью по ее волосам, — иди с миром.
— Но тебе — то я что — то должна?
— Должна, а то, как же! И я тебе должна, я ведь тоже просила у солнца. Мы вообще с тобой теперь как единая семья, связаны одной нитью. Случится что с тобой — и мне несдобровать, ну а со мной… — колдунья лишь развела руками.
— А про деньги я тебе уже говорила. Все! — и Флорина, поцеловав графиню в щеку, исчезла в зарослях.
— А что же произошло заколкой? — вспомнила графиня, ступая по склону вниз.
Ветер зашелестел сосновыми ветками, и графине почудился голос колдуньи:
— Нет ее уже, — прошелестели ветки.
— А где ж она?
— Она расплавилась и останется в холме…
Графиня вышла на поляну. Слуги вскочили со своих подстилок, где они мирно дремали в ожидании своей госпожи. Что-то необычное произошло с ней. На обычно бледных щеках проступил нездоровый румянец, она шла, размахивая руками, как ветряная мельница. Распущенные русые волосы Виолетты были растрепаны ветром, а босые ноги исколоты в кровь.
— Прямо ведьма какая-то, — пробормотал себе под нос личный слуга молодой графини, полученный Виолеттой в приданое.
Когда графиня почти дошла до лошади, ноги у нее подкосились, и она упала на руки своей старой служанки. Молодую женщину подхватили заботливые люди и дали ей воды. Скоро она пришла в себя, и в скором времени небольшая процессия уже ехала обратно. Всю дорогу Виолетта не проронила ни слова, и никто: ни старуха, ни слуга не решились расспрашивать ее о событиях на Фора Монтэ.
Тяжелое расставание
Аксель проснулся из-за какого-то непонятного беспокойства. Он чуть пошевелился, и к нему вернулось блаженное ощущение близости Шарлотты. Его возлюбленная крепко спала у него на груди, обхватив его за шею, и потревоженная его движением, обняла его еще сильнее. Моментально вспыхнуло желание. И это после такой безумной ночи! Какая же она восхитительная любовница, эта огненноволосая колдунья! Его руки скользнули вверх, разняли кольцо ее объятий, ― уставшая Шарлотта не проснулась. Он осторожно уложил ее на спину. И с невероятной нежностью стал гладить ее груди. Его язык и губы ласкали и нежили распухшие от его дикарских ночных ласк соски ее грудей, нежно, легко, словно крылья бабочки. Все еще не просыпаясь, Шарлотта застонала и выгнулась, Аксель усилил свою атаку ― стал сильнее целовать ее груди, его рука скользнула вниз ― даже сонная, она уже увлажнилась. Граф повернул женщину на бок и, приподняв стройную ножку, осторожно вошел в сладкую глубину. Его ненасытный фаллос был твердым как камень.
А Шарлотте снился сон, что трехлетний Роланд сосет ее грудь, чему она страшно удивляется, ведь молока у нее давно нет, но нежный рот сына доставляет такое удовольствие! И лишь острожное, скольжение жаркой мужской плоти окончательно стряхнуло с нее сон. Аксель увидев, что его любовница проснулась, ускорил ритм, и вскоре оба стонали и вскрикивали от неземного блаженства. Эта весьма приятная поза была в новинку неопытной Шарлотте, и Акселю очень понравилось просвещать ее. Обучение Шарлотты затянулось еще на несколько часов. Наконец маркиза всполошилась, что все догадаются, с кем она провела ночь, и вскочила с кровати. Умиротворенный Аксель увидел, как она нажала на таинственный рычажок, часть стены отошла в сторону, и норманн понял, как она прошла через закрытую на засов дверь.
— Сейчас тебе принесут горячей воды! — сказала его возлюбленная и исчезла, прежде чем Аксель успел что-либо вымолвить.
«Да, утро началось очень хорошо! И вчерашний был хорош! А что сулит день сегодняшний»? ― сердце заныло от мысли, что надо возвращаться домой, стало неприятно от ощущения вины перед Виолеттой. Аксель закрыл глаза — нет, вставать совсем не хотелось.
Приняв ванну, Аксель стал нехотя одеваться
— Мессир граф, мадам приглашает вас пообедать, — вдруг прервала его невеселые мысли пожилая служанка, помогавшая ему купаться.
Войдя в столовую, куда провела его служанка, Аксель сразу почувствовал, что Шарлотта резко переменилась и очень скована. Молодая женщина задумчиво сидела возле стола, заставленного блюдами со свининой, фаршированной сливой и изюмом, оленьим рагу в укропном соусе, телячьим паштетам, салатами из шпината и баклажанов, кувшинами с вином, ― но она даже не посмотрела на того, с кем провела такую бурную ночь. Однако Аксель подошел к ней и поцеловал ее в шею. Шарлотта вздрогнула и повернулась.
— Не надо, дорогой, — сказала она.
— Что-то изменилось?
— Наоборот — встало на свои места.
— Не понял…
— Я очень признательна тебе за спасение Роланда. Надеюсь, ты остался доволен моей благодарностью?
— Я думал, ты меня любишь — Аксель весь напрягся.
Маркиза вздохнула.
— Зачем она тебе, эта любовь, Аксель? Мало страдает твоя Виолетта? Да и что она изменит?
— Причем тут моя жена, я люблю только тебя, — пробормотал граф, — и хочу любить дальше.
— Не надо, дорогой, — вздохнула молодая женщина, — эта связь ни к чему хорошему не приведет. Мы не должны встречаться.
— А как же наш сын? Разве ты не видишь, что ты не сможешь справиться с ним без мужчины?
— Разве ты не хочешь, чтобы твой сын Роланд стал маркизом и владельцем Иглнеста? ― парировала маркиза.
— Я бы хотел, чтобы он стал графом Харальдсоном!
— Неправда, он будет бастардом.
— Ты не знаешь наших обычаев, Шарлотта, — быстро заговорил викинг, — для меня не имеет никакого значения, бастард он или нет.
— А через шесть месяцев Виолетта родит сына, и это будет иметь решающее значение — кто рожден в браке, а кто ― от порочной связи.
— Зачем ты так! — Аксель даже подскочил, — у нас с тобой любовь, а не порочная связь.
Шарлотта грустно улыбнулась.
— Это ты так считаешь, да и то только сегодня. А графиня Виолетта Харальдсон, да и все остальные имеют на этот счет другое мнение…Я не сомневаюсь, что твоя жена, когда разговаривает с тобой обо мне, называет меня шлюхой, и, скорее всего, рыжей шлюхой!
― Это не так! ― запротестовал граф, но по его виноватым глазам она поняла, что попала в самую точку и горько усмехнулась.
― Вот что, Аксель, — грустно продолжила она, — Пока я маркиза и владелица имения Иглнест, ты и сам ко мне относишься иначе. А когда я потеряю положение в обществе и стану твоей рабыней, а сын ― внебрачным приплодом, ты и сам быстро остынешь. Твоя любовь растает как весенний снег!
— Это неправда!
Внезапно маркиза вскочила и, подойдя к графу, положила руки ему на грудь, прямо на сердце.
— Ты должен понять меня. Я не смогу разбить жизнь твоей Виолетты. Она ни в чем не виновата ни передо мной, ни перед тобой! Ты сам выбрал ее, так же как и меня. Но на ней ты женился, мессир граф, ты ей клялся перед святым престолом в вечной верности. Она твоя жена, твоя графиня, мать твоего ребенка!
Аксель, почувствовав, что дело принимает неправильный оборот, хотел было возразить, но маркиза положила ему пальчик на полуоткрывшийся рот:
― Не надо, Аксель! Мне и так очень тяжело! Дай договорить! ― и она продолжила, ― я для тебя была просто девчонкой из леса, которую ты, поспорив, лишил девственности в стоге сена. И все твое увлечение длится так долго лишь потому, что я оказалась строптивой и не согласилась стать твоей рабыней для постельных утех. Ведь у лихого хевдинга Акселя Свирепого упорный характер, он всегда добивается того, чего хочет. Значит, нужно влюбить в себя эту непокорную наложницу… ― дрогнувшим голосом проговорила она и замолчала.
Женщина подошла к своему креслу, села, и, положив руки на стол перед собой, опустила глаза.
— Ты не наложница, ты моя возлюбленная — наконец прервал паузу осипшим голосом граф, — ты была девственница. И ты не изменила мне…и ты тоже мать моего ребенка!
— Да, ты добился, чего хотел, удалой хевдинг! Я люблю тебя, и любила все эти три года! Поэтому и замуж не выходила. И эта ночь для меня была вершиной счастья! Но какое имеет значение, что я к тебе испытываю! Разве могут мои чувства что-нибудь изменить? — голос Шарлотты сорвался, но она быстро справилась с собой, зеленые глаза сверкнули решительностью. — У нас с тобой не может быть пошлой связи, Аксель, потому, что я тебя люблю! Ты сейчас отправишься домой, к жене и дочери. Прощай, мой любимый!