Влюбленный викинг

— Нет, не надо, — Шарлотта взяла служителя таверны за рукав и сунула ему за обшлаг монету, — ты нам дай неприметную комнату под лестницей, мы уедем очень рано и не хотим никого беспокоить.

— Как вам угодно, мадмуазель, — обрадованный служитель повернулся спиной, обтянутой выцветшим на плечах блио.

В дверях появилась Сусанна, она быстрым взглядом окинула двор и подошла к подруге.

— Что я тебе сейчас скажу, — прошептала сарацинка, схватив подругу за рукав, — не успела ты подняться из — за стола, как они начали спорить между собой.

— О чем?

— Не знают, как разделить твою постель, кто будет первым, а кто за ним!

— Вот сволочи! — возмутилась Шарлотта и бросила презрительный взгляд в сторону дверей, — все мужчины одинаковы — кобели и насильники!

— Это, конечно, правда, но не вся: они еще и лжецы и предатели, — добавила черноглазая дочь востока.

— Сусанна, у тебя еще есть твое знаменитое зелье?

— Еще немного осталось.

Шарлотта притянула сарацинку к себе и стала шептать ей в ушко:

— Ты же видишь, они не отстанут от нас. Надо опоить их посильнее и скрыться. Я уже заказала комнату под лестницей, где нас никто не найдет. А теперь наша задача накачать наших кавалеров по самые уши, чтобы они спали как мертвецы.

— Эдвиг мне уже намекал, что он снял отдельную комнату, — заметила беглая наложница графа.

— Ну и что, ты пойдешь к нему?

— Ну, уж нет.

— Так вот, наливай ему побольше, и своего зелья добавь, а когда совсем ослабнет — отведи в его комнату. Так же сделаю и я.

Когда подруги вернулись за стол, их кавалеры, все четверо, как по команде поднялись, чтобы в свою очередь облегчиться от чрезмерно выпитого вина. На столе остались валяться игральные кости, на которые показала Сусанна.

— Видишь, они разыгрывали очередь на нас, — сказала она.

Возвратившись, мужчины с удивлением обнаружили, что их дамы сидят за соседним столиком и вовсю болтают с толстушками. Впрочем, Шарлотта и Сусанна не заставили галантных рыцарей скучать и вернулись на свои места.

Альберт уже прилично захмелел, и его рука опять легла на узкую талию Шарлотты. Молодая женщина ловко скинула влажную ладонь и придвинула к ухажеру кубок. Но в этот раз мужчина был более настойчив, хотя кубок немного отвлек его.

— Альберт, мой брат осушал такой кубок одним залпом, а вы бы так смогли? Брат, правда, очень крепкий парень!

Мужчина «йокнул» и покосился на золотистую поверхность вина.

— А зачем? Вино любит, чтобы его пробовали, наслаждались букетом…

— Это верно, — лукаво подмигнула красотка, — но наслаждаться нужно букетом ароматов, исходящих от дамы, а настоящему мужчине и десять кубков виноградного вина нипочем. Ведь вы сильный мужчина?

— О, конечно, я силен, крошка, и не только в вине, — Альберт слащаво подмигнул и опрокинул кубок, осушив его залпом.

Хоровод лиц поплыл у него перед глазами.

— А чего это дамы за соседним столом на нас все поглядывают? — лицо Альберта побагровело, а глаза налились кровью.

— В этом нет ничего удивительного, мессир, — Шарлотта склонилась к его уху, — вы такой представительный мужчина, да еще свободно выпили уже четвертый кубок. Они восхищены вами. Знаете, как в песне поется: «Бокалами зажигается лампада души и сердце, напоенное нектаром, улетает ввысь»!

Не прошло и часа, как кавалеры Шарлотты и Сусанны совсем размякли. Их друзья уже, по-видимому, видели второй сон, и молодым женщинам пришлось самим разводить своих ухажеров по комнатам. Справиться с этой задачей было не легко.

Солнце уже начало клониться к закату, когда в замке Акселя начался переполох. Сам граф и его ближайшие приближенные носились по всему замку, обыскивая каждый угол.

— Здесь, в этой комнате, должны быть тайные ходы, — заявил граф своему другу Бьярни, — как же иначе она могла выбраться из закрытого помещения?

— А если на веревке?

— И никто на таком оживленном дворе не заметил, что женщина спускается вниз по веревке?

— Да, прямо на голову дружинникам, играющим в кости! ― поддержал побратима Халвор.

― Мессир, можно войти? ― раздался стук в дверь спальни.

— Мессир граф, произошла еще одна неприятность, — сообщил, войдя в графскую спальню, старший конюх, — пастух проспал, и украли двух лошадей.

Брови Акселя взметнулись вверх. Он схватил за рубаху ни в чем не повинного слугу и подтащил испуганного франка поближе к себе.

— Это, каких же лошадей?

— Кобылицу Актуэль и буланого Фокса, — проскрипел сдавленным голосом конюший.

— Отпусти его, Аксель, он не виноват! Шарлотта и Сусанна бежали на этих лошадях! — вмешался барон. Граф оттолкнул слугу от себя, и тот пулей вылетел из графской спальни.

— Подземный ход! Я владею замком уже третий год и не знаю об его существовании! Но я его отыщу! Но позже, а сейчас в погоню!

Аксель протяжно свистнул, и из распахнутых дверей конюшни выскочил его Руф. Черные бока жеребца искрились в лучах предзакатного солнца.

— Мы легко найдем их! — уверенно сказал он Халвору, вскочив на своего коня, — они, конечно, отправились в Онфлер. В лесу Шарлотту насмерть перепугали волки, а в селениях не поймут ночевки двух одиноких красавиц, так что надо искать в городе, на одном из постоялых дворов! Ох, и задам же я ей!

Прошло совсем немного времени, когда отряд, состоящий из двадцати всадников, выехал из ворот замка, и подъемный мост заскрипел, закрывая вход в крепость. Было очень темно, и несколько воинов зажгли факелы, которые раздувал сильный встречный ветер. Кавалькада помчалась в ночь, оставляя позади себя огненный хвост искр.

— Такой темной ночью вообще невозможно передвигаться, хоть глаз выколи, — недовольно пробормотал Халвор, и, как по его просьбе, из просвета в тучах выползла луна. Ночное светило залило все вокруг серебряным светом: и деревья, и луга, и дорога как бы вынырнули из темного небытия в другую, потустороннюю реальность. Где-то в стороне раздался пронзительный крик, испуганные кони стали настороженно прядать ушами.

— Бог услышал твои молитвы, Халвор, — сказал как-то отчужденно Аксель: его спокойствие во время погони даже удивило побратима.

— Если б он еще услышал и твои, брат…

— И мы бы быстро догнали беглянок, ты это хочешь сказать?

— Вот именно, именно это! Но, знаешь, что меня изумляет, как эти женщины рискнули отправиться одни, без охраны, по таким опасным дорогам. Даже нам, воинам, надо быть настороже.

— Меня еще больше вот что удивляет, — ответил граф, — что побудило Шарлотту и эту кроткую глупышку Сусанну на такой риск. Чего им в замке не сиделось? Чем было плохо?

— Наверное, сейчас сидят где-нибудь под кустом и плачут — вспоминают о твоей теплой постели.

— Хорошо еще, если это так, — Аксель повернул к побратиму свое недовольное квадратное лицо, — ведь я ее в прошлый раз еле вытащил из волчьих пастей. Я вообще не понимаю, о чем думает эта бывшая «баронесса». Я ее забрал из нищей лачуги, нарядил, поселил в своих покоях, она ни в чем не знает нужды, что еще надо?

— Ну, может, она вспомнила о своем титуле и хочет замуж? — Халвор криво усмехнулся, и при свете луны его суровое лицо вдруг приняло зловещий вид.

— Не мне тебе объяснять, что вдобавок к титулу нужно еще и кое-что иметь. Я не виноват, что Шарлотта осталась без приданого. Но если ей не нравится ее положение в моем доме, то зачем она отдалась мне тогда, на сеновале?

— А что, она тебя туда силой затащила?

— Я понял твой сарказм, дружище. Конечно, я приложил немало усилий, чтобы обломать эту красотку. Ну, и как это обычно бывает, думал — теперь она моя. Ан нет! Козочка взбрыкнула. Она все время ведет себя как-то двойственно. В постели горяча как обжигающее пламя, ну, разные там любовные слова, жаркие объятья. А утром — опять с прохладцей.

— У меня такой женщины не было, — задумчиво протянул Халвор, — наверное, у нее что-то на уме.