Страница 4 из 10
Свои замечательные произведения, если у кого-нибудь возникнет болезненное желание их прочитать, я посылаю по электронной почте. А если уж кто из прочитавших гикнется настолько, что захочет мне за прочитанное заплатить, то он пользуется услугами Сберегательного банка. И мне хорошо, и они не видят мою благородную рожу. Нет, не потому, что я уродлив. Наоборот, я даже хорош поздней осенней красотой, но читающие мои творения дамы – как правило, моего возраста или чуть моложе. А так как мужчины с годами выглядят моложе своих ровесниц, то не фига мне своей осенней красотой намекать, что у них уже наступила зима. И Сбербанку хорошо, потому что из моих башлей он отстегивает себе процент и за счет этого процента кредитует предприятия народного хозяйства и прочие расходы. Так что я намекаю своим работодателям:
– Это из-за вас, суки, возник кризис ликвидности в стране. Это из-за вас предприятия задыхаются без оборотных средств. Это из-за вас дорожают лекарства, растет инфляция, из года в год останавливается АвтоВАЗ, это из-за вас голодают пенсионеры. Платите мне больше, бл...ди! И тогда за счет моего процента наконец взлетит «Булава», и мы так пи...данем по Украине, Грузии, Прибалтике и другим нашим братьям по бывшему СССР, что Америка не то что из Ирака уйдет, но и вернет Мексике Техас.
Вот что значит роль моей личности в истории.
Так что, как видите, возвращаться мне в большой мир особой необходимости нет. А здесь я почти каждый день вспоминаю мои юные годы. Когда покупаю в магазине шаговой доступности хлеб, подсолнечное масло, свеклу и другой продукт питания, с витрины на меня ласково смотрит портвейн «777» по тридцать пять рублей за бутылку. И мы оба сладко вздыхаем по безвозвратно утекшим годам. Как молоды мы были, как искренне любили, как верили в себя. Первый тайм, второй, третий... Фу, падла, отболело, отгорело, мое счастье улетело... и осталась лишь гитара, прежним звоном хороша!..
В какой-то момент я почувствовал, что на все просьбы поговорить со мной гитара семиструнная отвечает лишь печальным звоном единственной не лопнувшей струны. И тогда я решил отправиться в сентиментальное ПУТЕШЕСТВИЕ К ЦЕНТРУ МОСКВЫ, чтобы... А вот насчет «чтобы» мы узнаем, когда прибудем в мое персональное начало начал.
Помнится, там была девочка пятнадцати лет. Было, было, было и прошло, твердит мне время...
Был мой теплый город, было Бульварное кольцо в Петровской его части. И сам Петровский бульвар. И скамейка напротив Крапивинского переулка. И я на ней. И девочка. А что мы вдвоем – не помню напрочь. А хотелось бы. Так вперед! К дому № 17 по Петровскому бульвару, о котором я упоминал в прологе, когда говорил о своем моральном падении с центра на окраину, с Бульварного кольца на Четвертое. Вперед – назад! И не на тачках моих сыновей, не на такси, не на леваке. Потому что в начале начал тачек у моих сыновей не было. По причине отсутствия сыновей. А тратить два рубля на такси, когда фауст-патрон портвейна «777» стоит рупь восемьдесят пять!.. – следите за моей рукой. Сначала пройдусь пешочком до остановки двадцать второго троллейбуса, что на сross-roads Ткацкой и Фортунатовской улиц, рядом с овощным ларьком. А затем – на общественном транспорте. Чтобы повидаться с новой старой Москвой.
Вот об этом путешествии я и буду творить это средней степени литературности литературное произведение. Чтобы вы слегка передохнули от жизни. Перед тем, как во вставшей с колен России у вас подкосятся ноги. От повышения тарифов на ЖКХ, газ, воду, электричество, цен на лекарства, хлеб, мясо, молоко (если кто-то из вас его пьет), водку (если кто-то из вас ее пьет), шмотки, парикмахерскую, проституток, бензин, детский сад, проезд в общественном транспорте, акцизов на табак. Возрастут ОСАГО, КАСКО, ГИБДД, БИГ-МАК, ЧУПА-ЧУПС и ЁКЛМН. Когда за получение зарплаты с вас будут требовать взятку, и эта взятка будет больше зарплаты. Когда вы с первого дня работы начнете откладывать деньги, чтобы лет через пятьдесят скопить на собственные похороны.
Так вот, чтобы вас немного привести в себя, я и буду творить. Чтобы давление у вас было ниже инфляции. А если вам остое...енит читать мои заметки, вы завсегда вербально можете дать мне гневную отповедь и виртуально сообщить ваши мысли по поводу моего литературного дарования. Итак, поехали.
Я оделся потеплее. Потому что неизвестно, когда я доберусь до центра Москвы. Может быть, к тому времени в мир придет новый ледниковый период. А потом разделся. Так как наука все-таки утверждает, что нас ждет глобальное потепление и на месте лип Петровского бульвара, возможно, будут расти пальмы. Или того гуще – кактусы, и будущие аборигены будут не балдеть от алкоголя, а торчать от мескалина. Так что я остался в американских джинсах китайского производства, подаренных мне вьетнамским дедушкой, и майке футбольного клуба «Челси», но в рюкзачок сложил шорты и пробковый шлем. И дубленку. А вдруг эти ребята чего-нибудь напутали и нас все-таки шарахнет ледниковый период. А я не чукча какой-нибудь, чтобы сидеть на льдине в шортах, пробковом шлеме и майке футбольного клуба «Челси».
Я вышел из подъезда, пообщался с водителем автопогрузчика Антоном, который был без автопогрузчика, но с больным сыном Серегой и сучкой колли по имени Бетси, у которой когда-то были интимные отношения с моим лабрадором Брюсом. А Серега болен не от рождения, а от ментовки. Он, Серега, полгода назад сидел на лавочке в нашем дворе в ожидании своей герлфренд Татьяны, которая вот-вот должна была вернуться из техникума легкой промышленности, чтобы пойти к Сереге и, пока Антон с его матерью копали картошку на своей фазенде под Яхромой, заняться репетицией первой брачной ночи. Но не дождался. Потому что ни с того ни с сего напал на патруль ДПС, который, защищаясь, вызвал еще два патруля, которые, защищаясь, случайно сломали ему руку стрельчатым переломом, устроили сотрясение мозга, а левый глаз сам вылетел от сотрясения. Вместе с тремя зубами. На дознании определили, что он действительно напал на них ни с того ни с сего. Потому что нельзя же считать за причину порванные трусы Татьяны, ее опухшую губу и синяки на внутренней стороне бедра. (Вот если бы на внешней – тогда другое дело. А на внутренней и не видно совсем.) А потому что, когда представители власти тебя спрашивают: «Куда идешь, сучка?» – отвечать надо, а не орать на весь двор: «Сережа, Сережа, помоги!» – и не оказывать сопротивления при исполнении. Так что Серега по делу схлопотал. Потому что если власть СЕБЯ защитить не сможет, то кто же НАС тогда защитит?
Я поговорил с ними о том о сем, рассказал, куда иду. Они меня пожалели, а я пошел дальше. Через тридцать метров, у тридцать шестой градской больницы, я повстречал знакомую маршрутку, которая жутко удивилась, увидев меня пешком. Она была в курсе моих больных ног, поэтому предложила довезти меня до остановки двадцать второго троллейбуса на сross-roads Ткацкой и Фортунатовской улиц. Я стал отказываться, но маршрутка силком усадила меня рядом с собой, высадила всех пассажиров, сказав, что сейчас за ними вернется, потому что остановка двадцать второго троллейбуса на cross-roads Ткацкой и Фортунатовской улиц находилась в стороне от ее маршрута. Около остановки она меня обняла.
– Наверное, больше не увидимся, – сказала маршрутка.
– Вы возвращаетесь на Украину? – удивился я. – Неужели московские водилы настолько обнищали, что готовы работать за какую-то штуку американских гривен?
– Та ни, – сказала маршрутка, – боюсь, шо я вас бильше не побачу.
– Это еще почему?
– Потому что в центре Москвы тильки питерские выживают.
Я хотел было остановиться и потолковать о сущности лимиты, метафизике мутации гостей в хозяев, мистической составляющей угнетения москвичей пришлыми варварами... но задушил эту песню до лучших времен. Потому что если я буду всей Соколиной Горе объяснять принципы устройства нации, существующей в России, нации, населяющей всю Москву, нации центра Москвы, нации Бирюлева или нации, обитающей на Рублевке, то сгибну от старости прямо здесь. На crossroads Ткацкой и Фортунатовской улиц. Отложим это на потом. Когда я вернусь. А когда я вернусь?..