Страница 64 из 74
Тут ты буквально затылком улавливаешь какое-то шевеление и, резко развернувшись, замечаешь несущееся к тебе знакомое облако розового тумана.
— Секо! — успеваешь крикнуть ты, и, прежде чем облако сна успевает окончательно выключить твой разум, видишь через уже смыкающиеся веки очередную ярко-зелённую вспышку. Зная, что уже не успеваешь наколдовать щит от усыпляющих чар, решаешь чуток нашкодничать и слабым голосом повторяешь четыре буквы режущего проклятия. Твой мозг перестаёт работать, и ты падаешь, но край сознания успевает уловить, что твоё последнее проклятие цель свою нашло. Веки тяжелеют, а мысли становятся всё путанее и туманнее. Ты, почему-то улыбаешься. А улыбаешься ты тому, что ты МОЖЕШЬ улыбаться. Все считают, что профессор Северус Снейп или бесчувственная скотина, или просто человек с железным самоконтролем. Но тебе то не знать, что профессор Снейп просто не понимает, как человек в его положении может вести себя иначе. Для тебя такое поведение логично. Сарказм — способ мышления, а не способ высмеять всё и вся. Спокойствие — это именно спокойствие, а не призрение вперемешку с заклинившим самомнением и нереальным самоконтролем. Ненависть и предвзятость к большинству учеников — объективное отношение к стаду баранов и чуток служебных обязанностей, ведь кто-то должен защищать змеиный факультет от остальных? Никакие личные счёты тут не причём. А причина, по которой ты даже не пытаешься бороться с общей неприязнью вовсе не в том, что тебе она нравится, бред! Кому может нравиться, когда его ненавидят? Просто так тебе проще жить, а зачем усложнять, добиваясь любви у людей, которые тебе не важны? Это у Дамблдора синдром мессии, а потому он считает обязательным, чтобы все любили доброго дедушку. Снова улыбаешься своим мыслям и проваливаешь в темноту, которая, вопреки правилам и банальной логике, имеет розовый оттенок, благодаря сонным чарам. Приятное чувство.
— Сева, хватит халяву гонять. Просыпайся, — сказал Гарри и завёл машину.
— Профессор Снейп, сколько пальцев вы видите? — спрашиваю я, махая рукой перед длинным носом у зельевара.
— Два. Мисс Грейнджер, все и всегда показывают именно два пальца, потому что иные варианты просто идиотские. А потому и сам способ проверки является таковым, — раздаётся тихий, но всё равно злобный голос Снейпа.
— Мона, он в порядке, — улыбается мне Гарри. — Наш бедный пикап не выдержит ещё одного перемещения, так что за чертой города мы взлетим, и добираться до штаба придётся относительно обычными методами.
— Что я пропустил? — поинтересовался уже более крепким, а оттого и ещё более язвительным голосом профессор Снейп.
— Тебя вырубили почти у самого зала парламента. Там шёл бой. Твоё бренное тело спрятали, а сами пошли воспитывать псов. Ворвались, многих убили, махнули гривами, сделали финт ушами и ушли, захватив с собой пару трофеев, — Гарри говорил быстро и весело, настроение у него явно поднялось после того, как мы оказались в безопасности.
— Какого рода трофеи? — полюбопытствовал Снейп.
— Человеческого рода. Хомо-Магикус.
— Кто бы мне напомнил, не показалось ли, что кто-то давал команду никого не оставлять в живых, — не преминул уколоть Поттера зельевар.
— Северус, в этом и есть прелесть командования. Я просто физически не могу нарушить приказ, потому что каждым своим действием, противоречащим этому самому приказу, я даю новый, — с очередной улыбкой на израненном лице ответил Гарри. Снейп в ответ только фыркнул.
— А почему мы не можем перенести машину мгновенно? — интересуюсь я. Ведь действительно, почему? И мы пускаемся в длинный разговор о высоких материях, в который, как не странно, очень быстро вступает и директор, а потом и профессор Снейп. Разговор получается длинный и очень интересный. Гарри впервые на моей памяти рассказывает о своей «первой» жизни без холода и непробиваемой грусти в голосе. Нам рассказывают про то, как ведут бой смешанная группа из магов и обученных маглов. Про то, как маглы приняли магов и про то, какое общество начало строится, вопреки старанием змееголовых гадов. Рассказ был длинный и интересный, а мы с профессорами всё время уточняли и делали свои замечания в крайне редких случаях, когда видели какую-то глупость, нелогичность в системе того, будущего общества. Тем временем наш бедный пикап выехал за черту города и свернул на первую же просёлочную дорогу, где была включена система маскировки, а затем колёса попрощались с дорогой и началась воздушная часть нашего пути. Я с искренней радостью наблюдала за Гарри и, как не странно, Снейпом. Злобный профессор был просто в ауте от всего происходящего. Он не понимал, как это вышло, что он мало того, что сидит в одной машине с тремя гриффиндорцами, так ещё и поддерживает беседу и РАДУЕТСЯ этой самой беседе. Наверное, сейчас мирок сального слизеринца рушится. Кстати, а вот интересно, почему все-таки у Снейпа столь отвратительные волосы и что он со мной сделает, если я его об этом спрошу?
— Гарри, а спроси Снейпа, почему у него такие сальные волосы, — шепотом на ушко произношу я, а потом резко отстраняюсь от Поттера подальше, потому что его начинает душить приступ хохота.
— Я похож на идиота, не ценящего своей жизни? Сама спроси, а я за тебя отомщу! — с улыбкой произносит он, когда, наконец, давит в себе смех. А я резко приобретаю красную пигментацию всех открытых частей тела. Закрытых, наверное, тоже. Как же я счастлива что, наконец, могу краснеть не от слёз, а вот от таких глупостей. Могу поговорить с умными людьми не боясь, что от меня начнут отмахиваться как от назойливой мухи. А ещё теперь я могу так же поговорить с этими же умными людьми, но на другие, личные темы. У меня, наконец, есть друзья, и даже пара подруг! Ну и что, что все они старше меня, кроме Теда (но и это спорно, ибо, учитывая его природу, он очень быстро повзрослел). И всё благодаря одному человеку. Я какое-то время обижалась на Гарри, не понимала, зачем он это делает. Считала думала, что это такое извращённое проявление жалости, а её мне не надо. Хорошо, что есть два великовозрастных оболтуса с именами Римус и Сириус, они очень много времени проводили со мной, стараясь донести до моего глупого сознания, что нечего боятся дружбы. Единственное, о чём я жалею, так это о том, что я не смогу стать тем человеком, которого Гарри назвал своей сестрой. Я никогда не покажу этого, но, тем не менее, меня пожирает зависть к этой девушке. Понимаю, что это глупо, но всё же. Зато я уверенна, что на месте этой незнакомки, закрывшей собой Поттера, я уже сейчас поступила бы так же. Гарри сильный человек, который способен сделать самые немыслимые мечты реальными. Он — шанс, данный этому миру. И ни одна другая человеческая жизнь не может стоить жизни этого парня. Он равнодушен и спокоен с врагами, он собран и уверен в себе с подчинёнными и весел и забавен с друзьями. Если этот человек появится в центре ЛЮБОГО сражения и прикажет ЛЮБОЙ из сторон идти за ним в атаку, пойдут все.
— Но почему ты так плохо относишься к демократии? — спрашиваю я у Гарри, вынырнув из своих размышлений и тут же ввязавшись в интересный разговор. Хотя других я уже давно и не слышала.
— Мона, абсолютное большинство людей, которые ставят галочки во время выборов, так же далеки от политики, как обычный маг от луны. По какому принципу выбирают себе министров? Кто посимпотичнее, кто говорит складно, кто просто вовремя появился, после оплошности предыдущего такого же симпатяги и высмеет его. Но это несерьёзно. Таким образом, часто получаем идиотов в красивых министерских креслах.
— А какой строй Вы считаете оптимальным, профессор? — поинтересовался директор.
И дальше начинается длинный и опять же дико интересный разговор о политических строях, их преимуществах и недостатках.
— Время операции подошло к концу, все группы уже должны вернуться в Штаб, — обрывает резко демагогию Гарри. Затем он достаёт телефон и звонит Римусу за информацией. Так мы узнаём, что все уже вернулись, пострадала старушка МакГи и Фред. Так же Сириуса наградили шрамом. Я, наконец, смогла по-настоящему расслабиться. Ведь мы только что вернулись со своего первого боевого задания и отделались легкими травмами. Это, бесспорно, победа.