Дневники герцогини

– Я сегодня встречаюсь со своей будущей любовницей у миссис Уотсон.

– Тогда это последняя ночь твоей свободы.

– Не понял.

– Любовница может оказаться намного требовательнее жены, особенно если она хороша в своем деле. Пока мы с тобой болтаем, часы твоей свободы утекают, как песок сквозь пальцы.

– Хорошая мысль. Она заставляет задуматься, зачем я трачу драгоценные мгновения на болтовню с тобой.

– Ты сделаешь это?

– Что именно? – спросил Гидеон.

– Пригласишь мою кузину на танец?

Танец? Это все?

– Зачем леди с непорочной репутацией танцевать со мной? – спросил он.

– Не знаю, – ответил Девон. – Но вся семья будет рада видеть, что она танцует.

Семья?

Гидеон мог поклясться, что невидимая рука затянула его галстук, а одна свеча в угловой гирлянде согнулась и погасла.

– Здесь сегодня много подходящих джентльменов. Почему я?

– Потому что, во-первых, ты герцог, а во-вторых, мой друг. Если у гостей сложится впечатление, что Шарлотта заинтриговала такого мужчину, как ты, подходящие джентльмены будут смотреть на нее совсем по-другому.

– Я не собираюсь ухаживать за ней. И считаю, что ты меня оскорбил.

– Я не прошу тебя ухаживать за ней, – покачал головой Девон.

– Я не доверяю тебе, Девон. Оставь свои дьявольские шутки, я могу оказаться в беде и без твоего вмешательства.

– Я всего лишь хочу, чтобы ты уделил немного внимания нашей не пользующейся успехом у мужчин девушке.

– Эта твоя девушка только что состроила мне гримасу.

– Нет, – сказал Девон, – гримаса предназначалась мне. Шарлотта знает, что мы разговариваем о ней.

– Тогда гримаса адресована нам обоим, – возразил Гидеон. – Возможно, тебе стоит выбрать другую стратегию, а я предложу другого джентльмена. Пусть кто-то другой растопит ее.

– Растопит? – поднял бровь Девон.

– Она напоминает мне ледяную деву. Я предпочитаю дам теплых и податливых.

– Да, у нее действительно холодное сердце, когда дело касается визитов мужчин в академию. Но в этом нет ее вины. Полагаю, она застенчива. Иди и сам с ней познакомься.

Гидеон не двинулся с места.

– Я понимаю, в этом мало смысла… – не унимался Девон.

– Это преуменьшение.

– …но ни у кого другого не хватит храбрости подойти к ней.

– Я не удивлюсь, если ты намерен уговорить джентльменов восхищаться ею с противоположного конца – зала.

– Тогда ты признаешь, что восхищался ею? – улыбнулся Девон.

Гидеон уставился на него.

– Пожалуйста, пригласи ее на танец.

– Почему не ты?

– Я ее кузен, и если я стану танцевать с ней, все решат, что я сделал это потому, что ее больше никто не пригласил.

– Может быть, она не хочет танцевать.

– Разумеется, хочет.

Гидеон заколебался.

– Почему у меня такое чувство, что я собираюсь шагнуть в западню? И почему ты не попросишь никого из присутствующих холостяков оказать такую честь? Из всех присутствующих здесь мужчин у меня, без сомнения, самая худшая репутация. Исключая тебя и твою семейку.

– Именно, – сказал Девон таким тоном, словно Гидеон только что нашел формулу философского камня. – Большинство находящихся здесь мужчин – настоящие джентльмены.

– А я…

– А ты – нет. Однако ты персона, привлекающая внимание. Уступи, Гидеон. Поболтай с ней. Я буду подбадривать тебя из угла.

– Это спортивное состязание?

– В нашем мире всякая встреча мужчины и женщины превращается в состязание.

Хозяйка бала Джейн, маркиза Седжкрофт, любовалась происходящим с галереи над бальным залом. Рядом с ней стояла Харриет, герцогиня Гленморган, бывшая ученица и одно время учительница в академии, дурное предчувствие омрачало ее обычно хорошее настроение. Харриет была первой девочкой, взятой из трущоб и выпущенной элитной школой. Во время курса обучения, который, честно говоря, не мог одолеть науку, усвоенную на улице, Харриет и Шарлотта неожиданно подружились.

Шарлотта родилась с пресловутой серебряной ложечкой во рту. Ее никогда не ловили на сквернословии. А Харриет, пока академия не вызволила ее из трущоб, крала столовое серебро, чтобы выжить. Проклятиям, которыми она сыпала в сердцах, позавидовала бы любая торговка рыбой.

Харриет знала большинство секретов Шарлотты. Сама же не поделилась с ней и половиной своих собственных.

– Почему на балах она всегда одна? – причитала Джейн, огорченно глядя на Шарлотту. – Неужели нельзя было выбрать платье поинтереснее? Это простыня ее бабушки?

– Оно напоминает мне парус яхты Грейсона.

– Хотела бы я найти способ выманить Шарлотту из ее раковины. – Джейн вздохнула. – Или хотя бы отговорить ее стягивать красивые волосы в этот скучный узел и тратить все силы на то, чтобы выдавать замуж своих учениц, а о своем замужестве не думать. И, силы небесные… – она передернула плечами, – эти сандалии!

– Она не смогла подобрать вечерние туфли, и пришлось довольствоваться этими, – защищала подругу Харриет. – Ты же знаешь, что у нее большой размер. Ничьи туфли не подошли.

– Это не оправдывает некрасивую обувь. Я столько раз предлагала ей своего итальянского обувного мастера. Как она собирается привлечь поклонника, если выглядит как…

– Как богиня, – добродушно сказала Харриет. – Она высокая, крепкого телосложения, и немногие джентльмены отважатся подойти к такой, как она.

Джейн улыбнулась и положила ладонь на руку Харриет.

– Ведь ты ее поддерживаешь. Должен же найтись хоть один храбрец. Ее братья пригрозили притащить в Лондон ее старого поклонника, если она не обручится до конца сезона. Никто не хочет видеть ее одинокой.

– Шарлотта не выйдет за своего старого поклонника.

Джейн посмотрела на Харриет:

– Откуда ты знаешь?

– Я так думаю, – повела плечом Харриет.

– Она упоминала кого-нибудь еще? – задумчиво спросила Джейн.

– Мне?

– Нет, Наполеону Бонапарту. Не притворяйся скромницей.

– Хорошо, – сказала Харриет.

– И…

– Если она и упоминала, то я не помню, кто это был.

– Ах, ты можешь мне доверять, Харриет, – сказала Джейн. – Но я не хочу, чтобы ты выдавала секреты.

Харриет наклонилась над перилами.

– Кто этот красавец, который разговаривает с Девоном у оранжереи?

Джейн подняла бровь.

– Мне стоит озаботиться?

– Как хочешь.

Джейн всматривалась в мужчин, погруженных в беседу.

– Думаю, это… О Господи! Это герцог Уинфилд. Они с Девоном занимаются в фехтовальной школе Кита. Ты полагаешь…

Харриет сжала губы. Хорошо, что она удержалась и не выпила еще один бокал шампанского. Она умирала от желания проболтаться Джейн о тайном влечении Шарлотты к герцогу. Но она пообещала, что не сделает этого. Вот досада. Джейн мощный союзник и все сделала бы для семьи.

– Он вдовец, – вслух рассуждала Джейн, поглаживая бриллиантовую подвеску на шее. – Его жена умерла от рака приблизительно через год после рождения ребенка, так говорят.

Харриет нахмурилась:

– Его отец умер два года назад. Унаследовав титул, герцог наверняка пустился во все тяжкие.

– Полагаю, так некоторые мужчины переживают горе, – вздохнула Джейн.

– Так некоторые мужчины празднуют, – возразила Харриет. – Сегодня вид у него не слишком траурный, ведь так?

– Да. – Джейн расправила плечи, словно чтобы стряхнуть мантию печали. – Но мы не можем заглянуть в его сердце. Никто в Лондоне не видел его ребенка. Но будь у него дочь, ее представили бы при дворе, но я не читала о ней в газетах. Как давно умерла его жена?

– Четыре или пять лет тому назад. Но это только предположения.

– Тогда его дочери еще рано появляться в свете, она совсем юная. Могу только надеяться, что… Но не мое дело задаваться этим вопросом. Герцог рано женился и потерял жену.

– Он действительно повеса, как все считают?

Джейн, задумавшись, прищурилась.

– Я все последние светские новости и сплетни узнаю от Уида. И он сказал… – Джейн замолчала, оставив Харриет строить догадки. Уид был старшим лакеем в доме и самым любимым. – Кажется, он сказал, что герцог собирается выбрать любовницу в заведении миссис Уотсон. Не думаю, что это просто предположения.