Операция «Маскарад»

— Из-за того, что пленка очень тонкая, ее легко заклинивает. Должно быть, кто-то оставил устройство на солнце или прикрепил его к чему-то горячему…

— Например, к тарелке с горячей овсянкой, — перебил его Бремнер.

— Если она была достаточно горячей, то это вполне могло стать причиной поломки. В общем, пленка покоробилась и ее заело. Никакой беседы на пленке нет — мы на всякий случай проверили ее всю.

— Вообще ничего не записалось?

— Мне очень жаль, сэр.

Бремнер отвернулся. Как только за техником закрылась дверь, он сжал кулаки, наклонился над столом и смачно выругался. Ему надо было знать содержание беседы, чтобы выяснить, какого черта нужно Лукасу Мэйнарду.

Бремнер позвонил Сиду Уильямсу, сотруднику, которому было поручено организовать наблюдение за Мэйнардом, а также прослушивание его служебного и домашнего телефонов.

— Ничего нового, сэр, — заверил Уильямс. — Сейчас Мэйнард на улице. Его ведет Мэтт.

— Недельные доклады меня больше не устраивают. Мне нужны ежедневные подробные отчеты о том, с кем он говорит, с кем встречается, куда ходит, обо всех его разговорах по телефону. Они должны появляться у меня на столе ровно в семь утра, а если будет что-нибудь такое, что покажется важным, пусть мне докладывают немедленно. Что еще?

Сид Уильямс чуть помедлил, прежде чем ответить, и Бремнер это почувствовал.

— Ну, в чем дело?

— Видите ли, время от времени Мэйнард от нас уходит и куда-то исчезает. Мы думаем, что пока он не обнаружил, что за ним наблюдают. Все выглядит так, будто он тренируется в сбрасывании «хвоста». Через три-четыре часа после исчезновения мы находим его дома или в Лэнгли.

— Только этого не хватало! Я хочу знать, чем занимается этот ублюдок все двадцать четыре часа в сутки! Привлеките еще людей.

— Есть, сэр.

— Возьмитесь и за помощника госсекретаря Эдварда. Организуйте наружное наблюдение и прослушивание телефонов, на службе и дома, все, как у Мэйнарда. Держите их обоих, ясно?

— Да, сэр. Никаких проблем.

— Вам же лучше, если их не будет!

Глава 7

На следующий день Кларенс Эдвард с мрачным видом изучал свежую пачку документов, которые только что доставили из отдела разведки. В них была дополнительная информация о счете Сэмюэля Трупера в «Бэнк оф кредит энд коммерс интернэшнл», но и она не содержала ничего полезного.

Когда позвонил Мэйнард, Клэр сказал, что ничем не сможет ему помочь, так как не в состоянии найти то, что Клэру необходимо.

— Я предупредил тебя, что это будет нелегко, — ответил Мэйнард устало.

— Наши люди утверждают, что там и искать нечего.

— Господи, да они у вас не умеют даже толком обращаться со своими чертовыми компьютерами!

— Они говорят, что в базе данных нет ничего, относящегося к твоему… э-э… предложению. Они искали тщательно. Это тупик. Ты должен представить что-нибудь еще.

— Я подумаю, — буркнул Лукас.

В трубке раздались короткие гудки. Явное раздражение Мэйнарда говорило о том, что в деле действительно таится бомба и он выходит из себя только потому, что не может добиться своего сразу. Заместитель госсекретаря с улыбкой вернул трубку на место. Его приятель из ЦРУ был на крючке. Мэйнарду необходимо освобождение от ответственности, а потому так или иначе ему придется сделать все, что нужно, каким бы обиженным он ни прикидывался.

Эдвард чуть наклонился вперед, поставил локти на свой антикварный ореховый стол, сложил пальцы домиком и оперся на них подбородком. Будущее виделось ему в самом радужном свете.

До него дошли слухи о том, что госсекретарь подумывает об отставке. Если сейчас проявить себя с наилучшей стороны — а Клэр рассчитывал, что это ему удастся, — вполне можно рассчитывать на замещение освобождающегося поста. Если, конечно, Лукас Мэйнард не передумает…

Да нет, Эдвард был уверен, что Мэйнард не рискнул бы говорить о таких серьезных вещах, не имея на руках доказательств. Видно, с Лукасом Мэйнардом случилось что-то такое, что разом обесценило то положение, которое он имеет.

На уединенном Ранчо, затерянном в Скалистых горах, лишенная общения, видя одни и те же лица вокруг, Лиз Сансборо обнаружила, что у нее начинают восстанавливаться какие-то обрывки воспоминаний, касающиеся в основном звуков и запахов. Лиз про себя называла это тенями прошлого. Чем чаще они мелькали у нее в мозгу, тем тревожнее было у нее на душе.

Однажды утром Лиз получила задание по шифровке и дешифровке. Она открыла свой шифрблокнот на первой странице и увидела записанное там ключевое слово «Гамильтон». Словно молния осветила ее сознание, и в памяти неожиданно всплыло имя — Гамильтон Уокер.

Лиз порывисто вздохнула. Откуда оно взялось? Она попробовала найти объяснение и вспомнила странное ощущение счастья, которое она испытала в первый день занятий по шифровальному делу, когда смотрела на имя Гамильтон, написанное на доске ее рукой. Может быть, она когда-то была знакома с человеком по имени Гамильтон Уокер?

Ей нужно было больше информации, чтобы стимулировать память, во всем этом ей приходилось полагаться только на себя. Говорить с Гордоном было бесполезно, все его существо сконцентрировалось на операции по поимке Хищника. Он получил приказ и выполнял его беспрекословно и фанатично. К тому же Лиз сознавала: как ни парадоксально, но необходимые для выздоровления попытки выяснить свое прошлое могли быть истолкованы как симптом «болезни», о которой Гордон ее предупреждал. И все-таки кто же такой Гамильтон Уокер?

Уокер! Она улыбнулась. Ну конечно же. Ведь она жила в Санта-Барбаре под именем Сары Уокер, так что тут должна быть какая-то связь. Воодушевившись, Лиз быстро закончила порученное ей задание. Остаток времени и приобретенные в лагере навыки она использовала для разработки плана проникновения в компьютерную базу данных по личному составу.

Сначала она сказала Гордону, что хочет пойти в тир, чтобы дополнительно поупражняться в стрельбе из пистолета. Он заполнил заявку на получение боеприпасов и пошел ее подписывать, а она тем временем надела одну из его камуфляжных рубашек поверх своей. На складе, пока сержант-кладовщик ходил за патронами, Лиз умудрилась стащить инфракрасные фонарик, очки и новейшую лазерную отмычку, спрятав все это под одеждой.

После обеда она вместе с Гордоном отправилась на пропагандистскую лекцию, целью которой было воспитание у обучающихся боевого духа и чувства ответственности. Лиз слушала ее вполуха, прокручивая в голове детали своего плана. Голос лектора доносился до нее как сквозь вату: «…Настоящий офицер ЦРУ должен быть не только квалифицированным агентом, но и психологом, умеющим любого вызвать на откровенность… В современном мире, где царит политический хаос, ЦРУ является единственной стабильной силой, отстаивающей идеалы свободы… Хотя вы прощаетесь с прежней жизнью, у вас впереди новая и лучшая жизнь. Вы можете оказать реальную помощь своей стране…»

Внезапно Лиз кольнуло ощущение вины, но она тут же отбросила его: то, что она задумала, никак не касалось операции Лэнгли по поимке Хищника.

Лиз и Гордон жили в домике под соснами, расположенном с южной стороны вымощенной плитняком площади. У них была одна комната на двоих с двумя одинаковыми металлическими кроватями, двумя небольшими шкафчиками, парой сосновых столов и встроенными бюро. В ванной комнате не было ванны — только душ. Все, что необходимо, но ничего лишнего. Глубокой ночью, когда Гордон уже храпел на своей койке, Лиз бесшумно оделась в камуфляжную форму и рассовала по карманам фонарик, очки и отмычку.

Она кошкой выскользнула в темноту, окинула взглядом спящий лагерь, потом быстро направилась к северу по мокрой траве, передвигаясь перебежками от здания к зданию, вплотную прижимаясь к стенам, как ее учили. Обогнув площадь, на какое-то время притаилась у офицерского клуба. В некоторых окнах жилых помещений еще горел свет. Было около трех часов ночи.