Лестница Аида

— Здесь кто то был, босс. Прошептал возникший из под земли — Каррадо. Я лёжку обнаружил.

— Может это их. Бест кивнул в сторону кемпинга.

— Нет. Сами посмотрите.

Лёжка — это скрытый наблюдательный пост для разведчика, снайпера или корректировщика. Причём замаскированный так, что его тяжело обнаружить даже вблизи. Каррадо так лёжку и нашёл. Практически уткнувшись в неё носом. Осмотрев ложе из срезанной хвои и листьев и буквально обнюхав каждую веточку, Бест поморщился и повернулся, глядя в упор на Розетти.

— Вы кому то ещё давали наш контракт? Решили устроить полевой тендер-агент?

— Нет. Что вы, коммандер. Мы работаем только с вами. С вашей компанией.

Ещё раз просверлив Луиса взглядом, Бест прошептал по гарнитуре связи

— Внимание. У нас конкуренты.

— Может это-полиция.

— Розетти, полиция — нигде в мире таких лёжек не делает. Эта лёжка, свидетельствует о том, что наших косовских друзей — выслеживает ещё кто — то. Причём с изрядным опытом и подготовкой. Нашего уровня. Подобные лёжки обустраивают солдаты из элитных разведывательно-диверсионных частей. Или SAS может HUBERT а может и Specnaz.Чувствуется хорошая школа. Они здесь не один день пролежали выслеживая — этих…

— А почему они ушли?

В сумеречном альпийском лесу как то сразу стало неестественно холодать. И волоски на руках и ногах Розетти встали колом. Он посмотрел в широко раскрытые глаза Каррадо и понял.

Люди оборудовавшие здесь наблюдательный пункт- никуда не ушли. Они здесь и сейчас наверняка рассматривают их сквозь прицелы ночного видения. Свежайший горный воздух казалось даже загустел, от витающего чувства страха и напряжения. Не сговариваясь все наёмники упали на землю, буквально слившись с ней. Розетти рухнул на землю чуть позже, понимая, в любую минуту, его вздох может стать последним. Стараясь нахлебаться этого воздуха заранее он стал судорожно вдыхать. Запястье сжала рука в чёрной, неопреновой перчатке.

— Тише, Розетти. Успокойтесь. Вы пока ещё живы. А если будете сопеть на весь лес- я сам вас зарежу.

Гарнитура связи ожила. Голос Ханта Реддена

— Визуальный контакт. Движение. Одна…нет две цели…девятьсот футов к югу.

Чёрт. к югу — это значит у нас в тылу. Нас обошли. Впереди шайка косоваров в каменных строениях с двумя пулемётами, а сзади вообще непонятно кто и в каком количестве. Но ясно что не туристы. Словно в подтверждение моих мыслей, где то далеко, впереди слегка хрустнула ветка. Хрустнула тихонько? но в напряжённой тишине леса в осенних предгорьях Альп — этот хруст был подобен взрыву Blu-116.

Розетти почувствовал, что пот начинает буквально заливать глаза. При этом холод тоже никуда не делся. За год проведённый в Афганистане, в подобной переделке ему бывать не приходилось.

Майор Бест, приподнялся затем распрямился в полный рост и помахал рукой в темноту окружавшего их леса. Неясная тень возникла между деревьями. Человек явно рассматривал нас, решая что делать. Приказать открыть огонь и перестрелять нас, как куропаток или пообщаться и выявить наши намерения. Бест тоже рисковал — но другого выхода у нас не было. Бест сделал шага вперёд и поднял М4 одной рукой над головой.

Неясная тень двинулась на встречу и обрела вид, человека в лохматом камуфляже неопределённого, серо-коричневого окраса. Несмотря на свои немаленькие габариты двигался человек- абсолютно бесшумно, ещё больше усиливая сходство с каким то лесным монстром из дешёвых комиксов.

Бест вышел ему навстречу. Разговор шёл предельно тихо. Услышать чего то на расстоянии тридцати футов было абсолютно не возможно.

— Это русские. Или ещё кто-то. Но командир их — русский. Я встречал его в Боснии. Он служил в миротворческом русском батальоне. Сейчас как и мы- на вольных хлебах. Этот албанский ублюдок — тоже успел им здорово насолить. Вообще есть предложение- сработать вместе. Без головы мистера Лала — не мы не они отсюда не уйдём.

Луис кивнул головой. Лучше дурной мир, чем перестрелка в вечернем лесу.

— Ты им доверяешь? Босс? Спросил Томассон.

— У нас есть другие варианты? Свернуть операцию и пролететь мимо денег- не в моих правилах. Если бы эти русские хотели убить нас- они бы это сделали давно и бесшумно. А по CNN показали только репортаж о криминальных разборках. Да тесен мир…не думал что встречу здесь русских знакомых.

Кайл и Отвиль. Париж

Не знал я, что девушки в Европе настолько раскованны и агрессивны в сексуальном плане. Хотя может быть, это издержки работы в правоохранительной системе. Годы работы в мужском окружении, делают женщин похожими на мужчин — в плане сексуальной охоты. Познакомится- отвезти домой- трахнуть…Такая вот любовная трилогия в Париже двадцать первого века. Никакого романтизма. Голая функциональность.

Нагрузились мы на той международной полицейской вечеринке — по самые брови. Логан зацепил двух невесть откуда взявшихся латиноамериканок или испанок и вместе с пошатывающим от выпитого виски пересел за их столик. Пышную мадам Мале танцевали по очереди Женьяк и Скальпа а норманнская мегера Сеголен крепенько взяла меня за локоток прошептала, касаясь ярко накрашенными губами мочки уха

— Пойдём прогуляемся, ковбой…

Жила принцесса в хорошей трехкомнатной квартире с видом на Луару и в её холодильнике нашлась бутылочка красного вина. Потом меня, извините оседлали как мустанга и буквально изнасиловали. Фигурка Сеголен была ладной, крепенькой с небольшой крепкой грудью и такой же, упругой попкой. Но самое замечательное у мадам Отвиль были глаза. Светло синие которые в темноте горели странным серебристым огнём. Как у ведьмы или колдуньи. Остроту сексу добавляла музыка. из углов комнаты лились бешенные ритмы хайр-металла «Wild Side» от Motley Crue.

На теле Сеголен мирно уживались две татуировки — змейка обвивающая пупок и кельтский крест внизу спины. Как и положено после секса мы расслаблено вытянулись на скомканных простынях и вели неспешную, почти академическую беседу. Я пытался выяснить — откуда у неё такие необычные глаза. Мистического серебристого окраса… Моя норманнская принцесса загадочно улыбнулась и сказала

— Это как говорила моя бабушка- глаза русалки. Как в русских сказках…

— Ты русская, что ли???

— Не дёргайся так, ковбой…моя бабушка — русская беженка.

— Удивительно. Ты в курсе, что я знаю русский. Milaya?

— Ха…Надо же я трахаюсь с американцем. говорящем на русском…Да. тесен мир. А по тебе ковбой не скажешь, что полиглот…Обычный рэднэк…из Алабамы…

— Вы не политкорректны — мадам, я из Миссури. Улыбнулся я и слегка укусил её за левую грудь… Возня продолжилась ещё минут пятнадцать после чего, Сеголен не скрывая наготы подошла к большому старомодному письменному столу в соседней комнате и принесла несколько фото в рамках.

На самой первой была изображена весьма эффектная чёрноволосая особа отчасти похожая на итальянку и бравый молодой военный в мундире времён второй мировой.

— Это моя бабушка София и дед. Жан- Пьер де Отвиль. Снимок сделан в Париже летом 1946 года… Ровно через год после их встречи. Бабушка родилась в России. где то под…городом который штурмовал Наполеон перед походом на Москву. Помню название города на букву «С»… Работала в сельском кооперативе за продукты — денег им не платили. Когда началась война и пришли немцы её вместе с сотнями других девушек угнали на работу в Германию. Из рабства Сталина в рабство к Гитлеру. Она работала на консервной фабрике недалеко от Фрайбурга и вскоре узнала, что все её родные оставшиеся в России погибли бою с карателями. У неё никого дома не осталось. В феврале сорок пятого при бомбёжке фабрика загорелась и ей удалось бежать пользуясь гибелью охраны. Она три дня бродила по окрестностям пока не забрела в какой то сарай. Там её и нашёл мой дед- лейтенант Отвиль… командир разведывательной группы. Через полгода они сыграли свадьбу. Вот так…

— Да. история протянул я. даже не зная что сказать. Хотя. действие лучше слов. И я цепко схватив Сеголен за руку прижал её к себе. Одновременно начав ласкать с новой силой