Страница 23 из 59
Собеседник пододвинул к нему пачку «Лаки Страйк», зажигалку и девственно-чистую беленькую пепельницу.
— Кури, солдат. Или как там правильно? — Он снова прищелкнул пальцами. — Гвардии старшина воздушно-десантных войск?
Он выговорил непривычные слова с потешной старательностью, чуть ли не по слогам. Так обычно говорят ученики-отличники на чужом языке. Ну да, иностранец ведь… А сколько про него знает! Игорь посмотрел на своего собеседника с уважением. Чем бы он там ни занимался, но в своем деле этот коротышка — профессионал экстра-класса. Пожалуй, Сергей Степаныч ему в подметки не годится.
Игорь вытащил сигарету из пачки, с наслаждением затянулся. Хорошо! Даже мир как-то посветлел. Как говорил вокзальный бомж после неудачной попытки самоубийства — а жизнь-то потихоньку налаживается! Игорь выпустил пару колечек из сизого дыма и принялся думать дальше.
Задал же задачку чертов коротышка! Чего б такого еще захотеть? Бизнес какой-нибудь? Только про бизнес он понятия не имеет никакого, а чтобы учиться — это поздно уже, да и неохота. За границей жить, греть пузо на теплом море? Остров купить собственный? Хорошо бы, наверное, только хрен разберешь эту заграничную жизнь. Игорь как-то поехал в Испанию — и еле выдержал две недели. Поговорить не с кем, ходишь как немтырь. Там, конечно, гиды есть, но не будешь всю жизнь его под боком держать! Или коттедж выстроить с башенками где-нибудь на Рублевке, огородить забором метра в три высотой, оплести колючей проволокой и ток пустить? Прямо как в зоне. Только запретки не хватает и вышки с часовым.
Так что выходит — хотеть ему особенно нечего. В стране, где старики в мусорках роются, девчонки на панель идут, потому что жрать нечего, а пацаны — в бандиты, если только раньше на какой-нибудь очередной войнушке не убьют, счастья себе не выстроишь ни за каким забором. Разве что…
— Значит, так, — он заговорил очень медленно, тщательно подбирая слова, — если бы я и правда все мог, я бы, типа, мафию свою создал.
Собеседник посмотрел на него с удивлением:
— Мафию? Очень интересно. Расскажите поподробнее, пожалуйста. Игорь задумался.
— Сперва, наверное, собрал бы нормальных пацанов — из тех, что на фиг никому не нужны. Дорога-то у них известная — школа-армия-работа-бутылка-тюряга-могила. Помог бы для начала. Ну, там деньгами, жильем или в институт поступить… Больше-то им никто не поможет!
— Вы что, хотите возглавить политическое движение?
— Нет, — Игорь решительно покачал головой, — этого и даром не надо. Они там гнилые все, только бабло себе намывают. И потом — они ж не решают ничего! Так, говорящие головы вроде дикторов.
— А вы чего хотите?
— Я хочу конкретным хозяином быть! Чтобы я про всех все знал, кто чем дышит, а про меня — никто!
— Ну хорошо, а дальше?
— Дальше — бизнес бы прибрали к рукам, службу безопасности крепкую создали… Уж получше ментовки с ФСБ! Ух, таких дел бы натворили — чертям тошно стало бы!
Игорь уже полностью включился в эту странную игру. Он, конечно, не верил ни минуты, что толстенький коротышка, что сидит напротив него за столом и строчит в своем черном блокноте со скоростью автомата, может реально купить его душу за такую цену. Ведь не бывает так, будь он хоть трижды профессионалом! Но все равно помечтать было интересно, и перед глазами уже возникали картины, одна радужнее другой. Надо же, как все просто! Он так никогда раньше не думал.
— Скажите… — Шарль де Виль деликатно кашлянул, прерывая этот поток сознания, — простите бога ради, но я хочу вас спросить: а зачем вам нужно все это?
— Как — зачем? — Игорь даже удивился, но не сразу нашелся что ответить. Потом тихо сказал: — Чтобы жить было нормально. Чтобы все по-честному, а не так, как сейчас.
— А нормально — это как?
— Да просто! — Игорь почувствовал, что начал злиться на непонятливость своего странного собеседника. — Чтобы не воровали столько. А то морды наедят поперек себя шире, и давай заливать: нет, мол, денег в бюджете! А потому — сдохните вы все в дерьме и не вякайте. Сейчас вон опять всех кинули со своим кризисом — а кто-то хорошо наварился. Я хочу, чтобы людям жить можно было, а не только ворам. Чтобы пацаны учились, работали, спортом занимались, а не гадостью всякой ширялись по углам. И чтобы на войне их не убивали как скот, потому что одни мудаки между собой договориться не могут, а другие — бабки на этом делают. А девки чтобы по домам сидели и детей рожали, а не на панель выходили сиськами трясти!
Никогда в жизни он еще не говорил так. Да и не думал, пожалуй. А сейчас — будто вылилась разом вся злость, накопленная за долгие годы. Руки сами собой сжались в кулаки, лицо горело…
— Ладно, — он спохватился, будто устыдившись этой вспышки своей откровенности, — поговорили, и будет. Спасибо, конечно, за все, но мне пора. Пойду я. Или… Как?
— Да как хотите. — Странный коротышка пожал плечами. Лицо его изображало полнейшее равнодушие. — Я вас, Игорь Анатольевич, уговаривать не собираюсь. А задерживать — тем более. У меня права такого нет. Так что… Как это у вас говорится по-русски? Вот вам бог, а вот порог. Было приятно побеседовать, но у меня масса дел.
Игорь попытался опереться на больную ногу. Почти не болит, это хорошо. Только вот дальше ничего хорошего не светит. Долго ему не пробегать, это точно. Тем более без денег и документов. Бывшие друзья и коллеги достанут «на раз».
А еще свербила, росла, ворочалась в голове мечта, которой уже не сбыться. Красиво ведь все-таки получилось! Раньше он так не думал, а теперь вот уже жалко, что новорожденная идея зазря пропадет. Эх-х, чего уж там! Хуже ему уже все равно не станет.
— Я согласен.
Он с трудом вымолвил эти простые слова — и не узнал собственный голос. Таким он показался тихим, слабым и почти безжизненным. Как будто шелестит сухая трава на ветру…
На краткий миг все окружающее стало каким-то тусклым, будто изображение в старом телевизоре, потом и вовсе исчезло куда-то. Игорь ощутил себя стоящим посреди гладкой, как стол, равнины, простирающейся вдаль. А вокруг — ни души, ни строения, ни человека, ни зверя. Только багровое небо над головой, да трава — высокая такая, почти по пояс. И… странная какая-то. Выглядит как травка «петух или курица», только многократно увеличенная. И черная почему-то. Но главное — длинные стебли колыхались, хотя в тяжелом и жарком воздухе не было ни ветерка. Они раскачивались во все стороны, склонялись друг к другу и шуршали, шуршали… Будто разговаривали между собой на своем, только им понятном языке.
Почему-то это было так страшно, что Игорь чуть закричал. Он набрал воздуха в грудь… И снова очутился в той же комнате, сидящим у стола в глубоком
— Я согласен, — повторил он твердо.
Шарль де Виль чуть искоса посмотрел на него.
— А вам не страшно? — зачем-то спросил он. Игорь покачал головой и честно ответил:
— Нет.
Потом подумал немного и добавил:
— В аду я уже был.
Он вспомнил, как во время боя в горах духи загнали целый взвод в неглубокое ущелье и принялись лупить из градобойных орудий прямо поверх голов. И головы у пацанов лопались, как перезрелые арбузы, взрывались прямо. Как сам жив остался — уму непостижимо.
Да и потом… Много было всякого. Так что если разобраться — терять ему нечего.
Бумага была толстая, глянцевая, почти как картон. И текст написан чудно — убористо, с завитушками. Почему-то прочитать его было сложно — слова вроде бы понятные все, а смысл никак не ухватить. Игорь сначала попытался, но потом махнул рукой на это дело. Какая на фиг разница? Авторучка с золотым пером показалась ему очень тяжелой. Он поставил какую-то кривулю вместо подписи и хотел было поднять глаза от бумаги на своего странного собеседника — но не увидел его.
Все вокруг снова стало тусклым, размытым, потом исчезло куда-то.
Анна чуть не плакала. Ей казалось, что она идет уже очень давно, а эта странная улица, на которой она оказалась неведомо как, все не кончается и не кончается… Она устала, да еще и ноги опять разболелись. Ну зачем только надела туфли на высоких каблуках! Думала идет ненадолго, туда и обратно, а вот оно как вышло!