Плоть и кровь

Кто будет следующим?

Я вернулся в Санта-Монику, нашел передвижную студию проявки фотопленок ("Дубликаты бесплатно!"), выпил чашку кофе, пока печатали мои снимки, а потом исследовал плоды своих трудов. Большая часть пленки ушла на кадры заднего плана, слишком неясные, чтобы оказаться полезными. И все же мне удалось заснять Даггера и Черного Костюма вместе и каждого по отдельности крупным планом. Хороший снимок "вольво", въезжающего в медные ворота, но, к сожалению, не виден номер автомобиля. Адрес Тони Дьюка частично закрыт зеленью, хотя это не важно: те ворота – единственные в своем роде.

Я поехал домой. Машины Робин не было, и я, как ни стыдно признаваться, обрадовался этому факту. По пути в свой кабинет позвонил Майло.

– Пистолет, из которого убили Джейн, был зарегистрирован, – сказал он. Ни приветствия, ни предварительных замечаний. – И угадай – на кого?

– На Чарльза Менсона[24], – ответил я.

– На Лорен. Она купила его два года назад в "Большой пятерке" на Сан-Винсенте, недалеко от ее квартиры. Видимо, решила, что при такой работе защита не помешает. А может, она была только еще одной одинокой женщиной... Похоже, Лорен одолжила пистолет матери, а отчим им завладел.

– Итак, несчастный случай...

– Пока все указывает на это, Алекс.

– В чем обвинят Мэла Эббота? – спросил я.

– У прокурора в офисе "мозговой штурм", потому что ситуация действительно не из легких. Мэл – беспомощный старик. Никто не смеет его допрашивать без адвоката. Но он не может в силу состояния своего здоровья нанять кого-нибудь по собственной воле. В то же время Эббот слишком богат, чтобы просить государственного защитника. Скорее всего ему все-таки назначат временного адвоката, а также юриста из комиссии по дееспособности. Руиз и Галлардо ищут родственников, кого-то, кто возьмет на себя ответственность. Тем временем Эббот лежит на уютной койке в тюремной палате Центральной окружной больницы. Врачи утверждают, что смогут дать полную картину его состояния только через несколько дней.

– Что произойдет, когда назначат адвоката?

– Показуха никому не нужна, Алекс. Думаю, Эббота тихо обвинят.

– Тихо и без лишнего шума, – повторил я.

– Если ты считаешь, что мертвая женщина и жалкий старик, доживающий свои дни в психушке, – это "без лишнего шума", то ты прав.

– Все относительно. К сожалению, я только что нашел в деле дополнительные осложнения.

– Ты о чем? – насторожился Майло.

Я описал свой день.

Стерджис сначала не ответил, хоть я прекрасно представлял, какое у него сейчас выражение лица. Наконец он произнес:

– Ты опять за ним следил?

– Знаю, что ты хочешь сказать. Сегодня я действительно был осторожен. Он меня точно не видел. Главное то, что видел я.

– Думаешь, Даггер лично сопровождает наемного убийцу?

– Тебе следовало видеть того парня. На нейрохирурга он явно не похож.

– На кого бы парень ни был похож, если он прилетел из Нью-Йорка только сегодня, то не убивал прошлой ночью Джейн в Шерман-Оукс.

– Согласен. Однако он мог убить Лорен. И Мишель с Лансом. Может, у них целая банда.

– Команда гастролирующих мафиози?

– Я бы на месте Даггера и его отца сделал то же самое. Использовал профессионалов, которых не знают в Лос-Анджелесе, и заметал бы следы, самостоятельно перевозя их с места на место.

– Позволь, билет на самолет – это документальное доказательство. Если парень профессионал и действительно большая шишка, он бы не пошел на это. И, как я уже сказал, если ты заказчик и предположительно законопослушный гражданин вроде Даггера, то зачем самому встречать наемника в аэропорту? Да еще вывозить его на ленч у всех на виду, потом везти в дом к отцу средь бела дня и позволять кому-то делать снимки?

– Значит, ты не хочешь взглянуть на список пассажиров?

– На это нужен ордер. А для ордера нужны веские основания, а у меня, как ты понимаешь...

– Ладно, ладно, – прервал я. – Он одевается в черное, потому что священник. Только потерял белый воротничок. Тони Дьюк вызвал его для духовных наставлений.

– Послушай, Алекс. Я действительно ценю все, что ты делаешь...

– Хочешь, я пришлю фотографии?

Пауза. Затем:

– Снимки получились четкие?

– Вполне.

Майло издал звук, слишком усталый для вздоха. Скорее стон.

– Я зайду вечером.

Он не зашел.

Глава 26

К десяти часам следующего утра телефон все еще молчал.

Или мои фотоэтюды возле "Бруклинской пиццы" померкли по сравнению с новым следом, который взял Майло, или, поспав как следует, он решил, что эти снимки – пустая трата времени.

Только все-таки не в его правилах исчезать вот так, без звонка.

Робин снова улыбалась, и утром мы занялись любовью. Правда, я чувствовал некоторую отчужденность с ее стороны.

Когда душа мучается сомнениями, истязай свое тело. Я надел спортивный костюм, вышел на прохладный, сырой утренний воздух и неуклюже побежал вверх по склону. Кроссовки скрипели по еще влажной от росы траве, и время от времени я спотыкался о корни деревьев.

Когда я вернулся, дом был пуст и тих, за исключением тихого звука циркулярной пилы, едва доносившегося из студии Робин. Я быстро переоделся в толстовку, старые джинсы и грязные ботинки, натянул на голову бейсболку и ушел.

Похолодало еще больше, солнце спряталось за большим грузным облаком. Порыв ветра взволновал деревья и разбудил кусты. Земля пахла глиной и железом. Это, конечно, не настоящая зима, но, живя в Лос-Анджелесе, привыкаешь к иллюзиям.

И даже в такие дни океан оставался прекрасным.

По бульвару Сансет я доехал до шоссе, идущего по побережью. Пробок не было, и к половине первого я уже миновал медного осьминога на воротах Тони Дьюка. На обочине не припарковано ни единой машины, здания за закрытыми воротами казались молчаливыми и неприступными.

Доехав до перекрестка, я свернул на разбитую асфальтовую дорогу, которая тянулась вдоль Рамирез-кэньон и упиралась в пляж, где и расположился ресторан "Песчаный доллар". Проезжая мимо пластиковой рекламы ресторана, я заметил картонный четырехугольник на шесте, вкопанном в землю, с ярко-красной надписью:

Обновление «Доллара» продолжается.

Извините, ребята.

Пожалуйста, вспомните о нас, когда мы откроемся летом.

Я с трудом проехал по выбоинам мимо изгороди из белых олеандров, которые почти скрывали стоянку трейлеров в северной части бухты. Покосившийся плакат, сообщавший, что стоянка на пляже стоит двадцать долларов в день, если вы не обедаете в ресторане, находился на прежнем месте. Правда, теперь снизу была приделана табличка, написанная неуверенной рукой: "Сцена для буги-вуги, плавательные маски, аренда каяков". Чем дальше, тем лучше.

На территории к востоку от Спринг-стрит "обновление" обычно означает расширение бизнеса. "Доллар" не был исключением и шел путем всех лос-анджелесских достопримечательностей. Я не знал, радоваться этому или огорчаться.

Почти три года минуло с тех пор, как я брал "Завтрак рыбака" в окошке "Песчаного доллара", – в те дни, когда мы с Робин снимали домик на побережье, ожидая, пока у нас закончится ремонт после пожара.

Потом детские кошмары одной пациентки натолкнули меня на расследование нераскрытого похищения и убийства большой давности. Жертвой преступления оказалась официантка из "Доллара". Вопросы, которые я задавал, свели на нет щедрые чаевые, оставляемые мной в течение полугода. Некоторое время спустя я заскочил туда позавтракать в надежде, что прошлое забыто. Но я ошибся и после этого туда не возвращался.

Я проехал еще ярдов пятьдесят и увидел маленький домик, служащий сторожкой Райской бухты. Шлагбаум был скорее символическим, чем действительно преграждал дорогу. Я мог бы поднять его руками и проехать на машине. Я стоял в раздумье, стоит ли это делать, когда в окне сторожки мелькнула тень, и я решил подъехать поближе. В этот момент из двери вышел сторож. Он замотал головой и показал на еще одну табличку, согласно которой нужно заплатить двадцать долларов за въезд. Сторож был довольно пожилым, лет семидесяти пяти, с голубыми глазами и мясистым лицом, затененным мятой холщовой шляпой. Из дома доносилась громкая джазовая музыка.

24

Чарльз Менсон – известный убийца, обвиненный в организации и совершении девяти убийств с целью разжигания расовых беспорядков. Среди его жертв была и известная киноактриса Шарон Тейт.