Почерк убийцы

— Мне больше нечего вам сказать, — ответил Тодей. — Моя жена — а Мэри моя жена перед лицом Господа — она никогда ничего не знала обо всем этом. Ничего. И сейчас она ничего не знает, ничего, кроме имени человека, закопанного в ту могилу. И это правда.

— Хорошо, — сказал Бланделл, — но вам придется доказать это.

— Это не совсем правда, — сказал Уимзи, — но доказать это можно. Миссис Тодей…

Женщина с надеждой посмотрела на Уимзи.

— Когда вы поняли, что ваш первый муж был жив и что ваш брак с Вильямом Тодеем, соответственно, недействителен?

— Я поняла это только на прошлой неделе, после нашего с вами разговора, милорд.

— После того, как я показал вам письмо, написанное рукой Декона?

— Да, милорд.

— Но как же тогда?.. — начал старший инспектор. Однако Уимзи не дал ему договорить и продолжил свою мысль.

— Значит, тогда же вы поняли, что человек, которого обнаружили в могиле леди Торпс — Декон.

— Да, я подумала тогда об этом. Вообще после нашего разговора я поняла многое, чего не понимала и не знала раньше.

— У вас раньше никогда не было сомнений в том, что Декон погиб в 1918 году?

— Нет, милорд. До нашего с вами разговора я была в этом уверена. Если бы это было не так, я бы никогда не вышла замуж на Вилли.

— Вы регулярно посещаете церковь?

— Да, милорд.

— Однако в прошлое воскресенье вы не были на службе.

— Да, милорд. Я не могла прийти… не могла переступить порог храма, зная, что мы с Вилли… что наш брак недействителен.

— Понятно. Простите, мистер Бланделл, что перебил вас.

— Что ж, хорошо, — сказал Бланделл. — Но, миссис Тодей, почему вы не сказали, что узнали почерк мужа, когда лорд Питер показал вам письмо?

— Я испугалась… я хотела сказать, но передумала… я испугалась…

— Ясно. Вы испугались, что если признаетесь, то у Вилли будут проблемы, да? А теперь, Мэри, послушайте, вот что меня интересует. Как вы поняли, что письмо было написано недавно, а, например, не много лет назад? Почему вы тогда так быстро сделали вывод о том, что ваш муж не погиб тогда, в тысяча девятьсот восемнадцатом? Почему вы сразу подумали, что тело, обнаруженное в могиле леди Торпс, принадлежит вашему мужу? Прошу вас, ответьте правду.

— Я не знаю… — тихо ответила Мэри. — Я не могу объяснить, почему сразу подумала об этом.

— Хорошо, — сказал старший инспектор, — но все же постарайтесь подумать и ответить на вопрос, почему вы так подумали? Что подтолкнуло вас к этой мысли? Может быть, потому, что Вилли вам рассказывал что-нибудь? Или вы раньше видели это письмо и знали…

— Нет, нет!

— А я бы на вашем месте признался. Понимаете, если бы вы ничего не знали, у вас не было бы причин отрицать, что вы узнали почерк мужа. Вы прекрасно знали, когда было написано это письмо, ведь так?

— Это неправда.

— Бланделл, подождите, я думаю, что здесь вы можете ошибаться, — вмешался Уимзи. — Послушайте, если бы миссис Тодей все знала заранее, тогда почему она не пошла в церковь именно в то воскресенье? Я хочу сказать, что если бы она знала, что ее муж жив, она бы не отреагировала таким образом в этот раз. В таком случае она и раньше бы не ходила в храм. Понимаете, о чем я?

— Что ж, — ответил старший инспектор, — а что тогда с Вилли? Может, это он рассказал вам что-нибудь? Неужели вы скажете, что он тоже ничего не знал?

— Миссис Тодей, объясните, пожалуйста, — поддержал вопрос Бланделла Уимзи.

Мэри Тодей явно колебалась, не зная, что ответить.

— Я не могу вам этого рассказать, — наконец сказала она.

— Что значит — не можете?! — воскликнул Бланделл. — Ладно, хорошо, скажите тогда…

— Мэри, не говори ничего, — сказал Вилли. — Не отвечай. Ничего не говори. Они только вывернут твои слова так, что все обернется против тебя. Нам нечего больше вам сказать. Хватит, достаточно вопросов. Достаточно.

— Не думаю, — сказал Уимзи. — Разве вы не понимаете, что если вы расскажете нам всю правду, и мы поймем, что ваша жена действительно ничего не знает, то мы перестанем задавать вопросы. Более того, если вы поможете следствию, мы обещаем, что поможем вам с официальным восстановлением и переоформлением вашего брака. Мы же понимаем, что кто-то из вас определенно владел информацией. Иначе бы вы, Мэри, не сделали бы тогда столь поспешный вывод о том что обнаруженное тело принадлежит вашему первому мужу. Если вы, Вильям, будете утверждать, что ничего не знали и никак не причастны к происшедшему, тогда у меня появляются основания думать, что виновна в случившемся ваша жена. Могу предположить и другую ситуацию. К примеру, Мэри знала о том, что ее первый муж жив, и в тот день решила рассказать вам об этом, ну, а вы сказали, что не пойдете в храм с женщиной, которая…

— Прекратите! — крикнул Тодей. — Еще одно слово — и я не ручаюсь за себя! Боже мой! Ничего такого не было, милорд. Она ничего не знала. Я знал. Все, больше ни слова. Я только могу сказать, что хотел сохранить это втайне.

— Это все, что вы можете нам сказать? — спросил Уимзи. — Так, так.

— Простите, но теперь вам придется рассказать чуть больше. Когда вы узнали о том, что Декон жив?

— Когда нашли тело, — ответил Тодей. — Тогда я и узнал.

Вильям говорил медленно, как будто ему было тяжело произносить каждое слово.

— Тогда я и понял, кто это, — сказал он еще раз.

— А почему вы тогда ничего не сказали? — спросил Бланделл.

— Если бы я сказал, все бы узнали, что наш брак с Мэри недействителен.

— Но вы бы могли пожениться.

— Нет, милорд, понимаете, я вообще не хотел, чтобы Мэри что-нибудь узнала. Это был бы слишком тяжелый удар для нее. Да и дети. Получается, что они незаконнорожденные. Я не хотел, не хотел, чтобы кто-то узнал об этом. Поэтому я и принял решение молчать и взять на душу этот грех. Понимаете? Я не хотел, чтобы Мэри узнала… а потом… когда она увидела это письмо… она поняла… Знаете, после того, как было обнаружено это тело, я постоянно думал обо всем этом и вел себя, видимо, как-то странно, не так, как обычно. Естественно, Мэри заметила это. А когда еще и увидела письмо… в общем, после этого она заподозрила, что что-то не так, и сама спросила о том, было ли это тело Декона или нет. Вот так все и выяснилось.

— А откуда вы узнали, кому принадлежит тело покойного? — спросил Уимзи.

Тодей долго молчал, прежде чем ответить.

— Вы же знаете, что тело было изуродовано, — добавил лорд Питер.

— Вы тогда сами сказали, что убитый сидел в тюрьме… — пробормотал Тодей, — вот я и подумал…

— Подождите, — прервал его старший инспектор. — Когда это лорд Питер такое говорил? Простите, но такого быть не может. Мы не распространялись о наших подозрениях и обсуждали дело в узком кругу.

— Я слышал об этом от Эмили, — медленно ответил Тодей. — Она узнала об этом из разговора милорда с Бантером. Она случайно услышала…

— Неужели? — спросил Бланделл. — И что же еще, интересно, слышала Эмили? И эта бутылка! Так, значит, кто-то велел Эмили стереть с бутылки отпечатки пальцев? Отвечайте!

— Она не хотела, она случайно, — ответил Вилли. — Это простое любопытство. Вы же знаете, что молодые девушки всегда бывают очень любопытными. Она случайно услышала разговор. А на следующий день она пришла к нам и рассказала об этом Мэри. Просто так…

— Так вот оно что! Так, хорошо. Тогда вернемся к Декону. Вы узнали, что Эмили услышала разговор лорда Питера с Бантером, в котором лорд Питер высказал предположение, что погибший при жизни сидел в тюрьме. Так? И какой же вывод вы сделали?

— Я решил, что это Декон. Я еще тогда подумал, что этот дьявол снова вернулся, чтобы разрушить нашу жизнь. Конечно, я не был уверен в том, что это был именно Декон, но почему-то я подумал именно так.

— И зачем, как вы думаете, он приезжал в деревню?

— Откуда мне знать? Я и не думал о его цели.

— А я вот думаю, что он приезжал за ожерельем. Вы не разделяете мою точку зрения? — спросил Бланделл.

Тодей был явно удивлен такими словами.