Страница 18 из 19
— Боюсь, что из меня не очень хорошая партнерша, — извиняющимся тоном заметила она.
Мистер Антуан, который был как ни странно ни иудеем, ни южноамериканским даго, ни помесью из Центральной Европы, а французом, немного сильнее сжал ее в своих умелых профессиональных руках и ответил:
— Вы танцуете очень правильно, мадемуазель. Вам только чуть не хватает entrain [24]. Возможно, хорошо подготовленный партнер вас разбудит. Когда сердце танцует вместе с ногами, тогда это будет a merveille [25]. — Его глаза встретились с глазами Гарриэт с утонченно-преднамеренным выражением ободрения.
— И вы должны говорить подобные вещи всем этим пожилым леди? — улыбаясь, спросила Гарриэт.
Антуан слегка приоткрыл глаза и улыбаясь ее насмешке, проговорил:
— Боюсь, что так. Видите ли, это часть нашей работы.
— Наверное, это очень скучно.
Антуан ухитрился пожать своими изысканными плечами, так, что это ничуть не повлияло на гибкую грацию его телодвижений.
— Que voulez-vous? [26]. Любая работа имеет свои скучные моменты, что возмещается тем, что более приятно. Я могу говорить искренне с мадемуазель о том, что в другом случае может быть не более чем простая вежливость.
— Не беспокойтесь за меня, — сказала Гарриэт. — Я хочу побеседовать еще кое о чем. Мне бы хотелось спросить вас о мистере Алексисе.
— Се pauvre Alexis! [27]Я слышал, это вы обнаружили его?
— Да. Меня только интересует, какого рода человеком он был и почему он покончил с собой таким образом.
— А! Этому мы все удивляемся. Это — вне всякого сомнения — русский темперамент.
— Я слышала, — Гарриэт почувствовала, что здесь ей нужно продвигаться осторожней, — что он был помолвлен.
— О да, — с английской леди. У них полное согласие.
— Он был счастлив?
— Мадемуазель, Алексис был беден, а английская леди очень богата. Для него было выгодно жениться на ней. На первых порах, несомненно, это могло принести небольшие desagrement [28], но впоследствии, понимаете, мадемуазель, эти дела уладились бы сами собой.
— Вам не кажется, что он внезапно почувствовал, что не может перенести это и выбрал такой путь?
— Трудно сказать, однако… нет, я так не думаю. В конце концов ему надо было бы просто уйти. Он был очень хороший танцор и очень популярный. Ему проще было бы найти какое-нибудь другое место, если здоровье позволило бы ему продолжать
— Интересно, а имелась ли у него еще какая-нибудь привязанность, чтобы еще больше затруднить его дела?
— Из того, что он нам говорил, мадемуазель, мне неизвестно ничего, чего нельзя было бы просто уладить.
— Наверное, он нравился женщинам? — прямо спросила Гарриет.
Улыбка Антуана была достаточно красноречивым ответом.
— И у него не было разочарований такого рода?
— Не слышал ни о чем подобном. Но, конечно, он не рассказывал своим друзьям всего.
— Конечно. Не хочу быть назойливо любопытной, однако все это мне кажется довольно странным.
Музыка кончилась.
— Какое у нас будет соглашение? — поинтересовалась Гарриэт. — Продолжим, или у вас другое приглашение?
— Нет оснований, почему бы нам не продолжить следующий танец. Хотя, если мадемуазель, не пожелает сделать особого соглашения с администрацией, я надеюсь уделить внимание моим другим клиентам.
— Нет, — ответила Гарриэт. — Не хочу нарушать порядок. Надеюсь, нет какой-нибудь причины, мешающей вам и двум молодым леди позднее не разделить со мной небольшой ужин?
— Конечно, нет. Это очень мило и любезно с вашей стороны. Предоставьте это мне, мадемуазель. Я все устрою. Естественно, что мадемуазель заинтересовалась.
— Да, но мне не хотелось бы, чтобы управляющий подумал, что я допрашиваю его служащих за его спиной.
— N'ayez pas peur, je men charge [29]: Я попрошу вас еще немного потанцевать, а затем расскажу, что затеял.
Он с улыбкой проводил ее к столику, и она увидела, как он подхватил обширную, колыхающуюся леди в туго облегающем ее платье и плавно удалился с нею; постоянная, наполовину чувственная улыбка замерла на его губах, словно она была на них нарисована.
Примерно через шесть танцев эта улыбка вновь появилась рядом с Гарриэт и Антуан, направляя ее шаги в вальсе, сообщил, что если в 11.30, когда танцы закончатся, она была бы так любезна отыскать маленький ресторанчик, находящийся несколькими улицами дальше, то он бы вместе с Дорис и Чарис встретился бы с нею там. Это был единственный маленький ресторан, однако очень неплохой, и владелец знает его отлично; кроме того, сам Антуан временно проживал в небольшой гостинице, прикрепленной к этому ресторану, и он получил бы огромное удовольствие предложить мадемуазель стаканчик вина. Они смогли бы там достаточно свободно побеседовать. Гарриэт согласилась с условием, что она заплатит за ужин, и таким образом незадолго до полуночи она сидела на красном плюшевом диване под рядом позолоченных зеркал за приятным маленьким ужином на иностранный лад.
Дорис, блондинке, и Чарис, брюнетке, естественно, доставляло удовольствие обсудить дела покойного мистера Алексиса. Дорис производила впечатление официальной наперсницы; она могла дать' точные сведения о сердечных делах своего покойного партнера. О да, у него имелась девушка, но несколькими неделями раньше эта связь закончилась при довольно странных обстоятельствах. Это не имело никакого отношения к миссис Велдон. ТОТ предмет, как говорится, уже имелся «про запас». Нет, это был, по-видимому, внезапный разрыв по обоюдному соглашению, и никому не показалось, что это сильно вывело их из душевного равновесия. Конечно, не Алексиса, который, хотя и выразил сожаление большее, чем обычно в подобных случаях, но, похоже, скорее обрадовался этому, как если бы он успешно завершил какой-нибудь хитроумный бизнес. А вскоре молодую леди, о которой идет речь, видели разгуливающей взад и вперед с другим мужчиной, предположительно приятелем Алексиса.
— И если вы спросите меня, — произнесла Дорис голосом коренной кокни, который прорывался через ее внешнюю нарочитую рафинированность, — то я скажу, что Алексис нарочно подтолкнул ее к тому парню, чтобы она исчезла с его пути для каких-то других его планов.
— Каких других планов?
— Точно не знаю. Но в последнее время он несколько недель незаметно к чему-то готовился. Уверена, к чему-то очень грандиозному; я почти боялась разговаривать с «его высочеством». «Увидишь, — говорил он, — только подожди немного». «Да, конечно, — сказала я. — Мне не хотелось бы вмешиваться. Ты можешь хранить свои секреты, — сказала я, — ибо я не желаю их знать». Убеждена, что он затеял какую-то игру, или еще что-нибудь. Как бы то ни было, он вел двойную игру.
«Миссис Велдон, — подумала Гарриэт, — сказала то же самое». Алексис собирался преподнести ей какую-то новость — несмотря на то, что миссис Велдон применила к этому факту свою собственную интерпретацию. Гарриэт выпустила следующий пробный шар своего расследования:
— Разрешение на брак? — сказала Чарис — О нет! Он не стал бы по этому поводу вывешивать флаги. Ему не могла нравиться мысль о женитьбе на такой отвратительной старухе. Ну, а ее это удовлетворяет. Она — покинутая… Но я считаю — подобного сорта штуки омерзительны.
— Мне жаль ее, — произнес Антуан.
— О, ты всегда жалеешь людей. А я считаю это противным! Мне кажется, что эти жирные ужасные мужчины — тоже отвратительны, они всегда тискают девушек. Если бы Грили был непорядочным, я бы давно все бросила, но он присматривает за тем, чтобы они вели себя как следует. Однако, старая женщина… — Чарис, прелестная в своей энергичной юности, выразила презрение и голосом и жестом.
24
задор, (франц.).
25
великолепно, (франц.).
26
А что вы хотите? (франц.).
27
Бедный Алексис!
28
Неприятности.
29
Не бойтесь, я отвечаю (франц.).