Страница 7 из 84
В таком случае, обратимся к свидетельству известного писателя и незаурядного мыслителя Василия Розанова. К революциям он относился неприязненно. На свержение царизма отозвался так:
«Эта мышка, грызшая нашу монархию, изгрызшая весь смысл ее, — была бюрократия. "Старое, затхлое чиновничество". Которое ничего не умело делать и всем мешало делать. Само не жило и всем мешало жить.
Тухлятина.
Протухла. И увлекла в падение свое и монархию».
Конечно, ссылка на бюрократию вряд ли убедительна. Без чиновников не обходится ни одно государство. Вопрос лишь в том, кто и как их контролирует, какая главная цель их деятельности.
«А все началось уличными мелочами, — продолжает Розанов. — Но, поистине, в столице все важно. Столица — мозг страны, ее сердце и душа. "Если тут маленькая закупорка сосуда — весь организм может погибнуть". Можно сказать, безопаснее восстание всего Кавказа… Бунтовала Польша — монархия даже не шелохнулась. Но вдруг стало недоставать хлеба в Петрограде, образовались "хвосты около хлебных лавок". И из "хвостов" первоначально и первообразно — полетел весь образ правления к черту. С министерствами, министрами, с главнокомандующими, с самим царем — все полетело прахом. И полетело так легколегко. Легкость-то полета, нетрудность напряжения — и вскружила всем головы. Это более всего всех поразило».
Но чему тут удивляться? Перезревший, подгнивший плод падает сам. Нет надобности его срывать. Напрашивается вывод: стало быть, не в одной бюрократии тут дело. Ведь за отречение Николая II выступило, в частности, высшее военное командование.
Розанов, писавший под именем «Обыватель» и отчасти вошедший в этот образ, спутал повод к революционным демонстрациям (хлебные очереди, «хвосты») с причинами. Сам же назвал главной причиной бездарное чиновничество. Хотя было бы точнее обвинять весь духовно прогнивший государственный аппарат Российской империи. А это — ствол, опора страны. Когда ствол прогнил или, как говорят, трухляв, даже могучее трехсотлетнее дерево обречено.
Завершил Обыватель свою статью так:«И вот странная мысль у меня скользит. Собственно, за XIX век, со времен декабристов, Россия была вся революционна, литература была только революционна. Русские были самые чистые социалисты-энтузиасты. И, конечно, падала монархия весь этот век, и только в феврале это кончилось.
И странная мысль с этим концом у меня сплетается. Что, в сущности, кончается и социализм в России. Он был преддверием мести, он был результатом мести, он был орудием мести. Но, свершив все, что нужно, он сейчас или завтра уже начнет умирать. Умирать столь же неодолимо, как доселе неодолимо рос. И Россия действительно вошла в совершенно новый цвет. Не бойтесь и не страшитесь, други, сегодняшнего дня».
Мрачное пророчество — все страшное еще впереди — вскоре оправдалось, когда началась Гражданская война. Однако окончания социализма не произошло. Вышло даже наоборот.
В тот период было неясно, какой цвет вскоре будет преобладать в России. Черный ли флаг анархистов или красный — большевиков? Или трехцветный, подобный флагу Французской буржуазной революции?
Главный вопрос стоял иначе. Сохранится ли страна при отсутствии твердой власти? Временное правительство почти не контролировало ситуацию. Многое определяла позиция Центрального исполнительного комитета Петроградского совета рабочих и солдатских депутатов. Ходили упорные слухи, что и в правительстве, и в Совете главную роль играют масоны. А на улицах Петрограда появилось обилие праздно шатающихся или митингующих солдат и матросов. Своим поведением они демонстрировали желание лузгать семечки в столице, а не сражаться на фронте или работать.
Разве во всем этом разумно обвинять только русского закоренелого бюрократа?!
Иначе обрисовал сложившуюся к тому времени ситуацию коммунист и активный участник событий А.Г. Шляпников: «Легкая нажива и грабеж объединяли банкира еврея Рубинштейна с отъявленным черносотенцем и погромщиком попом Питиримом, взяточника Манасевича-Мануйлова с главой Совета министров Штюрмером, а все вместе они находили приют и защиту у придворного пророка Распутина».
Итак, почти бескровная победа Февральской революции (в резком отличии от буржуазно-демократических революций в Западной Европе) была предопределена слабостью и разложением царской власти. Но не только этим. В стране были достаточно влиятельные группы, социальные слои, партии, которые воспользовались слабостью существующего режима и неспособностью Николая II руководить страной в столь трудный период.
Какие же были эти партии, тайные организации, группы и конкретные личности? Об этом проще всего судить по тому, кто получил возможность реально и формально руководить страной, кто воспользовался падением царизма, взяв власть в свои руки. Среди них были и позже возглавившие Белое движение: Шульгин, Деникин, Корнилов, Колчак и пр.
С министрами Временного правительства постоянно общались компетентные правительственные лица Франции и Англии. Нет никаких сомнений, что Временное правительство стремилось придерживаться курса, заявленного еще в марте: «Свято хранить связывающие нас с другими державами союзы».
Может быть, этому препятствует Петроградский Совет? Однако и он в манифесте «К народам всего мира» высказался вполне определенно: «Русская революция не отступит перед штыками завоевателей и не позволит раздавить себя внешней военной силой». Так полагала и значительная часть большевиков.
Ситуация резко изменилась после приезда в апреле в Петербург из эмиграции лидера большевиков Ульянова-Ленина. Он провозгласил: «Никакой уступки революционному оборончеству!» То есть необходимо добиваться мира. И второй лозунг: следует от буржуазной революции перейти к социалистической.
В смелости ему нельзя было отказать. Неужели у него, лидера одной из фракций социал-демократической партии, больше власти и авторитета, чем у правительства, Совета и всех других партий?!
Никакой особой власти у Ленина не было. Его авторитет не распространяется дальше его единомышленников или, можно даже сказать, сообщников. Распространялись слухи, будто у них имеется немало денег, полученных от немецкого Генштаба. Мол, благодаря этому они ведут активную пропаганду среди солдат и печатают разные прокламации. Но если прикинуть хотя бы приблизительно, какими были их расходы, то получатся весьма скромная сумма.
Надо учесть: агитацию вели не только большевики, но также их многочисленные противники. Проводились демонстрации с лозунгами доверия Временному правительству и призывами «Долой Ленина!». Об этом же писали газеты, призывающие к решительным действиям против этого, как они называли, германского агента, вернувшегося в Россию со своими сообщниками в пломбированном вагоне.
Парадоксальным образом, чем чаще и громче кричали «Долой Ленина!», тем быстрее росла его популярность. Это было подобно славе Герострата, которого помнили только потому, что его постоянно проклинали. Но главное, пожалуй, не в этом. Ленин владел искусством убеждать; его лозунги находили все больше сторонников. Большинство солдат и матросов не желало воевать, а Временное правительство не обрело популярности у населения.
Такой вопрос следует задавать не только в экономике, но и в политике. Дело не только в том, кто оказался непосредственно на вершине власти. Они чаще всего не более чем ставленники других социальных сил, скрытых от поверхностного взгляда.
Кто претендовал на власть в период самодержавия?
Простейший ответ: революционеры, социалисты, сторонники марксизма (об анархистах речи нет, ибо они были противниками любой государственной власти).
Ссылки на марксистов в данном случае некорректны. По классической теории Карла Маркса, общественное развитие происходит по ступеням прогресса. От дикости — к варварству, от рабовладельческого строя к феодальному, а от него — к капитализму. Буржуазная революция знаменует именно последнюю ступень.