Страница 65 из 84
Антисоветчик Д.С. Анин высказался достаточно точно об «установлении нового, до сих пор не виданного строя, выражающегося в единодержавии вождя и его аппарата». Впрочем, любая монархия основана на тех же принципах руководства. В данном случае «невиданность» была в том, что возглавляли правительство не потомственные аристократы и не представители крупной буржуазии, а революционеры, вознесенные на вершину социальной пирамиды мощной волной анархии.
Тот же Анин пришел к выводу: «Итак, одно из величайших событий в человеческой истории явилось в большой степени результатом случайностей, неверных оценок и недоразумений. Тем не менее можно, не рискуя ошибиться, сказать: большевистское завершение революции в первую очередь обязано непреклонному фанатизму Ленина и разнузданной демагогии Троцкого». Он добавил: сказалась психическая болезнь Ленина и симптомы падучей болезни у Троцкого.
Таков образец распространенного ныне объяснения исторического процесса сочетанием нелепостей при своеобразном культе личности. Словно не было тогда других непреклонных фанатиков или разнузданных демагогов. Словно народные массы только за такими деятелями и готовы идти, позабыв обо всем на свете. Как у Владимира Высоцкого: «Настоящих буйных мало,/ Вот и нету вожаков». Но у поэта пациент Канатчиковой дачи говорит о своих коллегах. А тут — историософ-антисоветчик! Или это — диагноз?
Следовало бы признать простую истину. В том состоянии разброда и развала, в котором находились российское общество и армия, единственная надежда на сохранение государства была в установлении диктатуры строго организованной партии под руководством авторитетного лидера. Правые эсеры, меньшевики и кадеты, представлявшие большинство Учредительного собрания, были способны только на дискуссии, на создание очередного буржуазного правительства по типу Временного. Это лишь усугубило бы смуту. Учитывая настроение анархически настроенных матросов (они нередко говорили: «Нам и Ленин не указ!»), Учредительное собрание из представителей «буржуазии» могло завершиться кровавым побоищем.
История убедительно доказала верность политики ленинской партии. Только ей было суждено восстановить Великую Россию. Но была ли при этом установлена власть Советов? Разве не стал Верховный Совет СССР совещательным органом, подчиненным партийному руководству?
Не совсем так.
Правящая партия не сможет успешно управлять огромной страной без поддержки народных масс. Для того и существует «пирамида власти», чтобы передавать из «мозгового центра» директивы, указания, рекомендации. Но такая система не будет действовать эффективно без обратной связи: сигналов, поступающих из местных органов в центральные.
В нашей стране при Сталине была создана социалистическая монархия на основе народной демократии, которую олицетворяли Советы разных уровней. Такая структура при однопартийной системе и единой идеологии доказала свою необычайную прочность в критических ситуациях, единство руководства и народа.
И.В. Сталин был действительно народным вождем, патриархом. Своей скромностью в быту и простотой в поведении, самоотверженной деятельностью и разумным руководством он полностью оправдывал это свое положение. У него личные интересы целиком подчинялись общественным, ради которых он жил и работал. Но когда установилась диктатура партийной номенклатуры, начались вырождение социализма, утрата власти Советов.
Общее замечание. Некорректно рассматривать весь период СССР как нечто единое. Он начинался с военного коммунизма при Ленине, перешел в социалистическую монархию при Сталине и стал вырождаться как система партократии с хрущевского периода, завершившись при Горбачеве предательством идеалов социализма и коммунизма на самом высшем уровне, смутой в обществе и торжеством буржуазных ценностей.
Анархия — не хаос, а свобода. Вопрос лишь в том, какая свобода, для кого и ради каких целей.
В одном случае свободная личность имеет твердые принципы, способна управлять собой и действовать в интересах общества, частью которого является. В другом случае человек озабочен только личными или групповыми интересами в ущерб обществу, и оно вынуждено его изолировать или изгнать. Третий вариант: каждый волен действовать по своему разумению, и нет запрета на антиобщественные поступки, включая казнокрадство, экономические преступления, аморальную пропаганду и агитацию, ложь и клевету.
Часто это третье состояние и называют анархией. Точней говорить о смуте и хаосе. Такое состояние грозит перейти в социальную катастрофу, выход из которой — революция и диктатура или продолжение деградации общества, упадка, а то и гибели данной страны, цивилизации.
Вот и человек, развиваясь, переживает критические периоды «революционных» перестроек организма или тяжелых болезней. Таковы кризисы роста, преодоления внешних враждебных влияний (болезнетворных вирусов, например). Вопрос лишь в том, чтобы приняты были должные меры противодействия кризисным явлениям. Если же применяются методы, усугубляющие опасный процесс, он грозит завершиться инвалидностью, душевным недугом, летальным исходом…
У нас нет возможности анализировать факторы гибели земных цивилизаций. Мне приходилось исследовать эту проблему. Общий вывод: материальные устои общества чаще всего расшатываются из-за конфликта с окружающей природной средой; выйти из него помогает новая техника (технологии).
Внутренние социальные конфликты ослабляются реформами либо подавляются силой, методами диктатуры. Открытый террор осуществляют соответствующие государственные органы. Хитрое и наиболее эффективное духовное насилие осуществляется методами психотехнологий с помощью главным образом СМРАП. В этом случае духовная деградация общества может зайти очень далеко.
Однако вернемся к периоду Октябрьской революции. Он продолжался около двух десятилетий, до окончательной победы советской власти и установления социалистической монархии — как показал опыт, наиболее устойчивой и эффективной системы. Хотя у нее был один роковой изъян: слишком многое зависело от интеллектуального и морального уровня монарха и партийного руководства.
…Среди мифов Октября один из наиболее популярных: шла борьба за власть между революционным пролетариатом и представителями дворянства и буржуазии; сражались Красная и Белая армии. Такова привычная схема, хотя даже в рамках ее ситуация представляется значительно сложней в связи с активным участием в русской смуте западных держав.
Теперь подумаем: каким был главный фактор падения самодержавия? Стихийные выступления масс, деструктивная анархия.
Каким был главный фактор падения Временного правительства? Все тот же самый, которым умело воспользовались большевики, руководимые Лениным. «К ноябрю 1917 г., — писала советский историк Е.В. Иллерицкая, — 91,2% уездов оказались охваченными аграрным движением, в котором все более преобладали активные формы борьбы, превращавшие это движение в крестьянское восстание. Важно отметить, что карательная политика Временного правительства… перестала достигать своих целей. Солдаты все чаще отказывались наказывать крестьян».
А что в наибольшей степени угрожало власти большевиков? На этот вопрос вполне определенно ответил их вождь. По его признанию, мелкобуржуазная анархическая стихия представляет собой «опасность, во много раз превышающую всех Деникиных, Колчаков и Юденичей, сложенных вместе». Он считал, что она — «самый опасный враг пролетарской диктатуры».
Понятно, как политический деятель, он имел в виду интересы своей партии, дела, которому он посвятил свою жизнь. Но ситуация была гораздо серьезней. Деструктивная анархия, захлестнувшая страну в 1917 году, могла завершиться развалом России, сначала отчленением окраинных территорий, а затем и Центрального района, Сибири (ведь даже казаки требовали автономии). Такова была суровая реальность. Остановить развал, укрепить государственные устои, сохранить целостность державы могла только жесткая диктатура.