Главбухша

—    Так, может быть, ты все-таки выпьешь? — предложила Марта.

—    Да, я бы выпил.

—    Принесите еще сто граммов.

Официант убежал.

—    Ты давно задумал эту операцию? — спросила она.

—    Какую? — встрепенулся Валерьян Адамович.

—    Как — какую? — усмехнулась Земская. — Натравить на меня налоговую полицию, воспользовавшись сведениями своей племянницы, которой я, своему несчастью, доверяла. Обвели меня пальца, как институтку!

Она вытащила сигареты, закурила.

— Ты куришь? — удивился Валерьян.

—    Да, я курю. Не надо только финтить, давай поговорим откровенно. Юля тебе что-то иногда рассказывала, возмущалась, что мы ворочаем большими делами, а её к ним не допускаем. Она девочка тщеславная и дрянь порядочная. Ты повстречал сына спасенного тобой человека, и оказалось, что он теперь служит в налоговой полиции, важный человек, следователь. Вот у тебя в голове и зародился отчаянный план: с его помощью изъять у меня компрометирующие документы, возбудить уголовное дело, крепко прижать меня и выставить условия: либо — либо! Либо в тюрьму, либо на съедение благодетеля — это он так тебя называл.

—    Я не понимаю...

—    Не надо Ваньку ломать, Валерьян! Мне этот твой Бобров все сказал открытым текстом: согласитесь на условия благодетеля — я закрою дело, не согласитесь — упеку в тюрьму!

Официант принес вторую рюмку коньяку, .помедлил,

но гости больше ничего не заказывали, и он удалился.

Валерьян тут же отхлебнул половину порции.

   — Ну рассказывай, ведь так все и было?! С Валентином Петровичем вы все подробно обсудили...

— Но я так категорично не формулировал вопрос, — заюлил бывший муж.

—    Тогда пойдем к Валентину Петровичу, ты скажешь ему, чтобы он закрыл дело, отдал мне мои бумаги, и поговорим спокойно! Пошли! — Марта решительно поднялась, взяла сумочку, посмотрела на Валерьяна Адамовича. — Ну так что?

Тот не шевельнулся.

—    Что же ты?! Ты не хочешь идти к Боброву? Как идти, коли вы обо всем договорились? Да и меня отпускать просто так не хочется. Рыбка висит на крючке. — Марта усмехнулась. Валерьян хмуро смотрел в сторону. — Может быть, ты хочешь денег?

—    Нет, денег я не хочу! И прекрати этот пьяный балаган!

—    Я? Пьяный балаган? Интересный поворот. Может быть, я чем-то оскорбила вас, 'Валерьян Адамович? Загнала в угол, в ловушку? Подвела под статью?

Он не проронил ни слова.

—    Ну что ж, помолчим.

Она допила коньяк, позвала официанта:

—    Еще два коньяка!

—    Нет, я больше не буду, — запротестовал Валерьян Адамович. — Я не пью больше ста граммов.

—    Тогда одну порцию. И соку еще.

Ей вдруг захотелось плюнуть в лицо своему бывшему мужу, встать и уйти. Но это было бы слишком просто. Нет, она не собиралась возвращаться к нему. Это еще хуже, чем тюрьма. Она представила себя в

его потных старческих объятиях, и ее чуть не стошнило.

—    Да, мне пришлось пойти на этот обман, чтобы привлечь твое внимание, — заговорил он. — Ведь иначе ты бы не захотела со мной даже разговаривать.

—    Так это ты звонил по ночам и молчал в трубку? -воскликнула она.

—    Я? По ночам? — порозовел он.

—    Ты, конечно ты! Но почему ты молчал?

—    Не знал, что сказать тебе...

—    Ты не знал, что сказать, поэтому звонил всю ночь. А может быть, следователь Бобров тебе посоветовал? Ведь очень важно было деморализовать меня, запугать, чтобы потом, как говорится, объявить последний акт драмы. Все хорошо задумано, срежиссировано, исполнено, и актриса, загнанная в угол, не сплоховала. Браво! Браво!

Марта поднялась и громко захлопала в ладоши. Все, даже официанты повернулись в ее сторону.

—    Я тебя прошу, на нас смотрят, — прошептал он.

—    Я тебя компрометирую? Мне уйти?

—    Сядь, пожалуйста! Мы так и не договорили...

—    Ах да, наш контракт!

Она схватила коньяк и залпом выпила.

Бывший муж с удивлением посмотрел на Марту.

Когда они были женаты, она с трудом выпивала бокал шампанского за весь новогодний вечер и никогда не пила крепких напитков. А туг не прошло и получаса, как супруга махом осушила двести граммов сорокаградусного пойла.

Земская повернулась к официанту и поманила его пальчиком. Тот резво подбежал.

—    Тебе заказать коньяк? — обратилась она к Валерьяну.

—    Нет, я не хочу и тебе не советую...

—    А мне соточку!

—    Сейчас исполним! — Официант удалился.

—    Ты хочешь напиться? — хмуро спросил Валерьян.

—    Да, хочу. Я хочу все забыть. Но, видимо, это уже не удастся. Ну давай, объявляй свои условия!

—    Я прошу, чтоб ты вернулась ко мне. Мне кажется, и для тебя так будет лучше... — с грустью посмотрел на коньяк и сигареты.

—    А ты по-прежнему физзарядку делаешь?

—    Да, каждый день по тридцать — сорок минут! Между прочим, я по двадцать пять раз отжимаюсь от пола! — гордо сообщил он. — И еще кручу велосипед. Это такой тренажер. Мама перед смертью подарила.

—    Молодец. Ты неплохо для своих лет выглядишь.

—    Я к врачам еще ни разу не обращался.

—    И над газетами работаешь?

—    А как же. Пресса требует догляда. И вообще в моей жизни, Марточка, ничего не изменилось, — ласково проворковал он.

«А в моей все пошло кувырком», — сказала про себя Марта.

—    И когда я должна возвратиться к тебе?

—    Побыстрее хотелось бы.

—    Мне нужно три дня. Уладить дела не столько с мужем, сколько с сыном. Он мальчик ранимый, ты помнишь. — Валерьян закивал. — Ну и подготовиться к переезду, вещи уложить. Ты не против?

-Нет.

—    Ну вот и хорошо!

Марта допила коньяк, щелкнула пальцем, подзывая к себе официанта. Тот принес счет: 2980 рублей. Марта помнила, что цена ста граммов в меню была четыреста сорок рублей. Значит, весь заказ не больше двух тысяч.

—    Принеси-ка меню, дружок! — проговорила она

трезвым голосом и вытащила калькулятор. — И директора позови!

Официант остолбенел. Только тут он понял, что вляпался. Счет с его подписью лежал под рукой контролерши (так он про нее подумал), и теперь предстоят серьезные разборки.

—    Извините, я, кажется, ошибся в подсчетах, промямлил он.

—    И как будем исправляться? — Марта в упор посмотрела на гарсона.

— Не понял, — пробормотал тот.

—    Директора будем звать? — напомнила Земская. — И делать оргвыводы?

—    Я думаю, не стоит...

—    Тогда в кассу наш счет оплатишь из чаевых!

—    Но там немалая сумма, — насупился официант. — Я лучше перепишу счет.

—    Нет уж! Тогда зови директора!

Молодой хапуга не знал, на что решиться. Марта молчала, ожидая его ответа.

— Ладно, я заплачу, — обиженно буркнул он и отошел к стоике.

—    Так-то лучше, — сказала главбухша. — Двинули! — бросила она Валерьяну Адамовичу.

Они поднялись, вышли из кафе. Дождь все еще продолжал моросить, но после трех порций коньяку Марта его почти не замечала, в груди разлилось приятное тепло.

«Вот так бабы и спиваются», — подумала она.

—    Ловко ты его! — радостно усмехнулся Валерьян. — И поделом! Учить надо таких!

—    Да, я тоже так думаю!.. Ну, до скорого, Валерьян Адамович!

—    Ты как-то уж совсем официально, — скривился он. — Помнишь, как ты меня раньше звала?

—    И как я тебя звала?

   — Лepa... — Он расплылся в улыбке.

— Ну пока, Лера! — Марта протянула ему руку, и бывший супруг с чувством пожал ее.

—    Пока. Буду ждать звонка. Телефон не забыла  еще?

—    Нет.

Она уже отошла на несколько метров, как вдруг остановилась и окликнула Валерьяна.

—    Ты только Юле ничего не говори, хорошо? Я не держу на нее зла,

—    Вот это по-нашему! — обрадовался он.

Земская свернула за угол и остановилась. Последние минуты разговора с «благодетелем» она с трудом сдерживалась, чтобы не высказать ему в лицо какую-нибудь гадость.