Главбухша

—    Клянусь, после того нашего разговора я и пальцем

не пошевелил, чтобы поучаствовать в его судьбе!—воскликнул он.

—    И получается, все как бы случилось само собой! — иронически подхватила Марта.

- Клянусь, здоровьем своей матери, что я тут ни  при чем! Ну зачем мне ссориться с тобой? Ты сказала, не лезть не в свое дело — я тут же забыл телефон этого клерка из Минкульта и уж тем более оставил свою затею вкладывать деньги в театр. Честное слово! Может быть, подействовал старый разговор. Хотя вряд ли. А что говорят наниматели твоего благоверного?

—    Виталик сам в недоумении. А. я, по правде говоря, не хочу, чтобы он уезжал.

—    Почему?

Она помолчала, грустно глядя в сторону, достала сигарету, закурила.

—    Какое-то странное беспокойство гнетет меня. Сначала Джаник, а сегодня любовница Гриневича проболталась, что Марк грозится убить меня...

—    Но это чушь! Я хорошо знаю Марка, он большой мастер разговорного жанра, но что касается дела, тут он ягненок.

—    Я бы этого не сказала, — подумав, заметила Марта. — Хватка у него не ягненка, а матерого волка. Посмотри, как он вцепился в Дица! Гриневич ведет себя нагло и беспардонно, хуже любого бандита! А ты смотришь на него сквозь розовые очки, словно он твой кум или сват. Это плохо, Станислав Эдуардович, вы не должны быть столь мягким.

Ровенский вздохнул:

—    У матери через пару недель званый обед. Она хочет всех сразу познакомить со своим адмиралом. Ты в числе приглашенных. Что ей ответить? Придешь?

Марта помедлила и кивнула. Стас просиял.

С крыш вовсю капало, и солнце еще играло в окнах квартир, несмотря на седьмой час вечера. Зима заканчивалась.

                                                      ЧАСТЬ ВТОРАЯ

                                                                       1

Марта почти час беседовала с Кустовой, чьими божественными ручками восхищалась Лидия Николаевна. Земская вдруг подумала: если ее и убьют по заказу Гриневича, то умрет она красивой, убрав ненужные морщинки, чтобы у всех, кто будет провожать ее в последний путь, навернулись слезы от умиления. И решилась делать подтяжку.

— Так у вас все хорошо, кожа эластичная, никаких рубчиков не останется, — ласково и вместе с тем напористо говорила хирург Елена Леонидовна. — Тем более что надрезы мы сделаем за ушками и на голове. Вот только сосуды у вас близко к коже подходят, это плохо. Ну да ничего, и с этим справимся. Что ж, сдавайте побыстрее анализы, и тогда сразу же начнем!

С короткой, как у Мирей Матье, стрижкой и такими же черными блестящими прямыми волосами и сияющими большими глазами Кустова казалась богиней, способной творить чудеса. «У Ровенской

точный глаз, — подумала про себя Марта. — Живешь, и не знаешь, что рядом есть такие восхитительные женщины! Вот уж кто достоин поклонения со стороны мужчин!»

От Кустовой исходили уверенность и энергия.

Марта, ощутив с ней душевное родство, не удержавшись, спросила:

—    Ваш муж, наверное, тоже хирург?

—    Я не замужем, — ответила Елена Леонидовна.

Земская была удивлена.

—    Да у  такой красивой женщины пол-Москвы должно ходить в поклонниках! — воскликнула она.

—    Поклонники бывают, а вот замуж пока не получается, — с грустью произнесла она.

—    Что ж это на белом свете происходит, когда таких женщин некому на руках носить!

—    Это не самое удобное положение, — улыбнувшись, заметила Кустова. — По крайней мере лично для меня.

Виталик уехал. У Марты не хватило наглости помешать его намерениям, да и после того как Стас признался в своей непричастности к этой постановке, сорвать ее было бы не так-то просто. Кроме того, муж загорелся идеей сделать свой вариант «Чайки», часами  сидел на кухне, рассказывая о будущем спектакле.

— Ты должна обязательно приехать на премьеру! — настаивал он. — Это будет фурор! Вот увидишь!

На следующий день после отъезда Виталика в два часа дня Марта явилась к Лидии Николаевне. Та всех предупредила, что это не свадьба, а обыкновенный обед для своих на двенадцать персон, а посему главбухша прихватила в подарок лишь большую бутылку золотой текилы.

— Пароль правильный, проходи! — встречая ее, pадостно обняла ее Ровенская.

Из всех приглашенных гостей, не считая Стаса и  саму хозяйку, Земская была знакома только с Кустовой и Александром Васильевичем Стуковым. С Еленой Леонидовной они нежно расцеловались, как старые знакомые.

— Все анализы прекрасные, на следующей неделе можно начинать! — шепнула она. —Я сама позвоню!

Отъезд Виталика многое осложнял, но, с другой  стороны, Марта была рада, что он не увидит ее в бинтах и повязках и она предстанет на его премьере яркой красоткой, так что все актрисы позеленеют от злости.

   —    Марта Сергеевна, вы, как всегда, божественны! — Александр Васильевич, чуть располневший, с  густыми усами на круглом лице, похожий на Винни- Пуха в своей неизменной вязаной кофте, галантно  поцеловал ей ручку. — Покурим?

Они вышли на балкон, закурили. Стояла уже теплынь, все вокруг таяло, и с шумом бежали ручьи. Стуков, приглашая ее покурить, многозначительностью тона дал Марте понять, что хотел бы сообщить нечто  важное, и она согласилась. Как у бывшего чекиста, у  дяди Саши была особая манера разговаривать. Он говорил неторопливо, словно просеивал каждое слово,проверяя его на благонадежность, но даже отпустив  его на волю, некоторое время раздумывал; верно ли  он поступил, произнеся это словечко. Вот и сейчас он не спешил приступить к делу, оглядывая двор, где  дети, бегая вдоль ручьев, пускали кораблики..

—    Немец уехал? — спросил Стуков, хотя знал наверняка об этом от своего племянника.

- Марта кивнула.

—    Вы там не очень-то с ним милуйтесь, — осторожно заметил дядя Саша. — Я узнал, он был очень тесно связан с военной разведкой, а разведчики люди

ненадежные во всех отношениях, продадут ни за понюшку табака.

Главбухша не стала даже обсуждать этот тезис: о ненадежности Вальтера она уже имела представление. Марта почувствовала, что Александр Васильевич затащил ее на балкон поговорить о вещах более значительных.

—    Мне Стас рассказал об одной вашей проблеме, — туманно начал он. — Я кое-что сумел прояснить за последние несколько дней. Побывал тут на работе, наши ведут Гриневича по ряду вопросов... Так вот, поступила информация, что Гриневич замышляет какое-то убийство, причем его объект — женщина. Он даже советовался об этом с владельцами компаний «Глобус», и этот разговор нашим удалось записать на магнитофонную пленку. Фамилия жертвы не упоминалась, род занятий тоже, употреблялось лишь местоимение «она». И выражения типа: она меня душит, не дает жить...

—    Это я... — оцепенев, прошептала Марта.

Она даже выронила сигарету и схватилась за перила балкончика, чтобы не упасть.

—    Не знаю, — не меняя выражения лица, продолжил Александр Васильевич — Я, к сожалению, сам пленку не слушал, а приятель пересказал бегло, в общих чертах, и переговорить подробно мы не успели, его вызвало начальство, и мы уже не увиделись. Онтолько сообщил, что владельцы «Глобуса» его затею не одобрили, заявив, что женщин надо убирать другим путем. Вот такое неприятное сообщение мне преподнесли относительно пройдохи Гриневича. Но хочу сказать, что коли Марк запросил согласия владельцев, то политес будет вынужден блюсти и против них не пойдет. Мне приятель пообещал дать послушать эту пленочку, постараюсь точно установить, кого этот подлый еврей имел в виду...

— Кого, как не меня, .- глухим голосом произнесла Земская. — Тут и устанавливать не надо.

Ну, я бы не стал так категорически утверждать, — докуривая, нахмурился Стуков, словно знал  и других женщин, с кем Гриневич давно был не в ладах.

— Саш, Марта Сергеевна! Что за секреты? Давайте  к столу! — закричала Лидия Николаевна.