Страница 18 из 32
Филиппа поджала губы.
— Я уже сказала, что не танцую.
Энрике окинул ее ленивой, дразнящей улыбкой, в которой блеснули озорные чертики.
— В таком случае убедить тебя в обратном мой долг.
Кончиками пальцев он легко коснулся ее ладони и усмехнулся, когда она резко отдернула руку.
Теперь он знал, чего она боится больше всего его прикосновений. Она борется со своим желанием ответить ему взаимностью, и им предстоит нешуточная битва. Он хорошо это понимал, впрочем ни на минуту не сомневаясь в победе.
В весьма сладостной победе. Ведь ему пришлось унизиться до немыслимой ситуации он собирается жениться на женщине, согласившейся лечь с ним в постель, как она сама откровенно, бесстыдно призналась, только ради капитала, который дед переведет на ее банковский счет. Подумать только! Зато, когда одержит верх, он будет смаковать свою победу бесконечно долго.
Филиппе ничего не оставалось, как надеть обычную маску на лицо и, стиснув зубы, продолжать плыть по течению...
На сей раз Энрике привез ее в небольшой, интимный, но вполне фешенебельный ресторан, расположенный на крыше высотного здания. Весь город множеством разноцветных огней сиял перед ними как на ладони.
— Я не танцую, — повторила она свою пластинку.
— Попробуй, — мягко предложил он.
В его глазах блеснул задорный и настойчивый огонек.
Филиппа молча подчинилась.
Энрике вывел ее в центр небольшого танцевального зала. Музыканты исполняли песню о любви, и она почувствовала, как ее тело деревенеет от страха уже совсем по другой причине, не имеющей ничего общего с перспективой танцевать.
Руки Энрике обхватили ее спину, скользнули вниз и крепко обняли за талию, Кожа под тонким длинным сапфирово-синим платьем словно загорелась от его прикосновений, пульс застучал в висках. Она продолжала стоять неподвижно, и ноги заныли от напряжения.
— Положи мне руки на плечи, дорогая.
Его теплое дыхание, коснувшееся уха, заставило ее задрожать. Он находился слишком близко. Долгое сильное тело почти прижалось к ней вплотную, плечо к плечу, бедро к бедру.
Не думай! Не чувствуй! — с отчаянием утопающего приказала себе Филиппа.
Она осторожно подняла руку и медленно положила ему на плечо. Под шелковистой тканью вечернего костюма она почувствовала твердые сильные мускулы и еще больше напряглась.
— Расслабься, — шепнул он ей, и легкими движениями бедер заставил повторять за ним движения танца.
Какое-то время она следовала за ним негнущимися деревянными ногами.
— Расслабься, — снова скомандовал он.
Филиппа неловко попыталась повторить его движение. Ее спина покрылась испариной, она вскрикнула и вырвалась от него.
— Я не могу! Не могу танцевать!
Она бросилась к их столику и с облегчением расслабилась, лишь откинувшись на спинку стула.
Энрике сразу же оказался рядом.
— Что, черт побери, все это означает?!
В его голосе слышалось неприкрытое раздражение.
— Я же говорила тебе, что не танцую, — бросила она в ответ.
— Не можешь или не хочешь?! — Он сел на свое место, достал из ведерка со льдом бутылку шампанского и разлил его по бокалам. — Когда мы поженимся, я буду давать тебе уроки.
Энрике осушил свой бокал и поставил его на стол.
— Ты уже начал…
Филиппа сделала глоток. Никогда Энрике Сантос не будет учить ее танцевать, никогда. И ничему другому.
Незаметно под столом она потерла ноющие мышцы бедра, чтобы уменьшить нарастающую боль.
Наступило утро дня свадьбы. Филиппа прижала телефон к уху.
— Вы уверены? Вы абсолютно уверены?
— Да, мисс Гленвилл. Абсолютно. Сумма в пятьсот тысяч долларов переведена на ваш счет.
— А может кто-либо распорядиться деньгами, например, снять их со счета или перевести, без моего ведома? — недоверчиво спросила она.
— Конечно нет, — ответил явно шокированный голос работника нью-йоркского банка.
Это самый счастливый день в моей жизни! Теперь мы с мамой можем начать новую жизнь!
Филиппа ликовала. Она сделала это! Она получила то, к чему стремилась! Конец нищете, долгам и вечным лишениям, испытываемым Джейн все последние двадцать пять лет.
Осталось как-то пережить следующие двадцать четыре часа. А потом она снова вернется домой, к своей обычной нормальной жизни.
Если я сделала самое главное, то смогу пройти и через оставшееся испытание!
— Сеньорита, могу я начать одевать вас к свадьбе? — Голос Роситы, постучавшейся в дверь, вернул ее к реальности. — Дон Диего хочет, чтобы вы спустились вниз как можно скорее.
Филиппа согласно кивнула. Начался длинный процесс одевания в свадебные одежды. Победоносная легкость исчезла, уступив место удушающему напряжению. Она села напротив зеркала, и Росита умело уложила ее пышные, блестящие, отливающие бронзой волосы вокруг головы. Из зеркала на нее смотрела бледная девушка с широко распахнутыми глазами.
Интересно, как долго будет продолжаться эта пытка? — думала она, стоя возле жениха.
Несмотря на то, что торжество решили обставить просто и скромно, в узком кругу, Филиппе казалось, что церемонии не будет конца. Она едва смогла выдавить из себя полагающиеся слова согласия.
Теперь она на самом деле стала его женой! Здесь и сейчас. Кольцо на пальце сверкало. Ее охватила предательская слабость.
Это ничего не значит! Завтра он отправит меня в Нью-Йорк, пожелав счастливого полета. Он ведь получил то, что хотел, — компанию деда, и будет рад увидеть мою спину. Лично я никогда не входила в его планы.
Ее тубы плотно сжались. Три дня назад Диего Авельянос снова вызвал ее к себе. Они с Энрике только что вернулись с очередного мероприятия. На этот раз это был концерт. Филиппа чувствовала себя счастливой, слушая любимые произведения Бетховена в исполнении прекрасного оркестра. Выходя из зала, она импульсивно обернулась к Энрике.
— Спасибо. Я получила огромное удовольствие.
Ее лицо сияло, глаза лучились от счастья.
Он остановился и посмотрел на нее сверху вниз.
— Я рад, что доставил тебе удовольствие. На этот раз в его словах не звучало никакой иронии.
На мгновение их взгляды скрестились. В ушах Филиппы продолжали звучать громкие, мятущиеся аккорды Девятой симфонии Бетховена. Ее сердце испытывало то же смятение, что несла в себе великая музыка.
В этот момент что-то, не передаваемое словами, произошло между ними. Ей захотелось, чтобы это мгновение длилось вечно, и она даже пожалела, что никогда не станет ему настоящей женой.
Но ее сожаление быстро улетучилось после двухминутного разговора с дедом.
— Есть кое-какие вещи, о которых ты должна знать, — начал он своим противным скрипучим голосом. — После того как ты станешь женой Сантоса, тебе необходимо научиться вести себя так, как это делают настоящие испанские жены. Прежде всего — послушание, которое полностью у тебя отсутствует. — Он смотрел на нее своими бездушными глазами василиска. — Не надейся на привилегии, связанные со мною. И не думай, что раз муж находит тебя красивой и сексуально привлекательной сегодня, то это будет всегда.
Филиппа стояла перед ним, упрямо опустив голову и стиснув зубы. Он усмехнулся.
— Запомни, девочка, в Испании мужчина, становящийся мужем, остается, прежде всего, мужчиной. Его жена должна знать свое место. То есть быть спокойной и тихой. У Энрике Сантоса сейчас две любовницы. Одна из них — известная модель, которая отдается каждому, кто платит хорошие деньги, а другая — профессиональная проститутка. Вряд ли он расстанется с ними ради тебя, — Старик сделал многозначительную паузу. — И если я услышу от тебя какие-то жалобы или причитания по этому поводу, ты сильно пожалеешь об этом! Поняла?
Она поняла. Холодная дрожь пронзила тело.
Какое счастье, что она выходит за него замуж не на самом деле! Но если она хочет получить деньги для матери, то должна пройти через фарс свадебной церемонии.
Не одна любовница, а целых две! Ее губы скривились. Ай-ай-ай! Как тяжело бедному Энрике Сантосу! Что ж, если для испанских мужчин это — стиль жизни, то ей все это никак не подходит!