С чистого листа

Лицо метрдотеля засияло. Энрике с трудом удержался от хохота, когда тот почтительно склонился и пробормотал, что для него огромная честь видеть ее в своем скромном заведении.

— Пожалуйста, не надо суеты, — осадил его Энрике и повел Филиппу к барной стойке. — Мы что-нибудь выпьем, пока вы приготовите столик для нас. — Он выразительно посмотрел на метрдотеля. — Самый уединенный, какой только возможно.

— Конечно.

Метрдотель снова согнулся в поклоне и почтительно проводил их к стойке бара.

— Пожалуйста, сюда, сеньорита Авельянос, — произнес Энрике громче, чем обычно.

Глаза всех присутствующих сразу обратились на них. Один из посетителей встал и, подойдя к другому столу, что-то прошептал на ухо сидящему там мужчине. Тот немедленно обернулся и окинул Филиппу изучающим взглядом.

Когда они, наконец, уселись за отведенный им столик, Филиппа сквозь стиснутые зубы недоуменно проговорила:

— Это еще что за цирк? У меня что, выросли рога или что-то вроде этого?

Энрике хищно сверкнул глазами.

— Филиппа, дорогая, держись, шоу только начинается!

Это была самая роскошная еда, которую она ела в своей жизни. Даже вчерашний ужин показался ей тривиальным по сравнению с сегодняшним обедом. Она с ужасом смотрела на подаваемые вышколенным официантом блюда, чувствуя, что кусок застревает в горле.

Поначалу они выпили по бокалу такого дорогого шампанского, о цене которого ей не хотелось и думать. Потом принесли трюфели, икру, экзотические морепродукты, политые необыкновенно нежным соусом. Энрике заказал еще и вино. Сначала сомелье попробовал его сам, налив в маленький серебряный стаканчик, потом передал Энрике, чтобы тот мог лично убедиться в неповторимости букета, и лишь после этого принес бутылку. Такого вина ей точно пробовать еще не доводилось.

Филиппа чувствовала себя не в своей тарелке не столько из-за пристального внимания всех присутствующих, сколько потому, что впервые находилась в обществе Энрике Сантоса на людях. Она понимала, что его появление на публике с наследницей Авельяноса несет для окружающих важную информацию.

Энрике низко наклонился к ней и почти прошептал, чтобы никто не мог его услышать:

— Они заинтригованы, дорогая Филиппа. Твое имя прозвучало для них как удар гонга. Теперь они лопаются от нетерпения, чтобы узнать, кто ты. Никто, как ни странно, в Валенсии не знает о наличии у дона Диего внучки. Он держал этот козырь за пазухой. Теперь, — с удовлетворением насытившегося охотника проговорил Энрике, выросший практически беспризорником в портовом пригороде, — они догадаются, как старик решил распорядиться своим наследством. Здесь нет ни одного человека, кто бы не понял значения твоего присутствия здесь сейчас со мной!

— Наше посещение ресторана означает публичное признание, что ты получаешь империю в свое распоряжение? — спросила Филиппа, с трудом придавая голосу холодный тон.

С того момента, как он властно и чувственно поцеловал ее, ей было трудно думать, о чем-либо другом, кроме как о своих тогдашних ощущениях. Память все время возвращала ее к мельчайшим подробностям, вызывая желание пережить этот опыт еще раз.

Энрике пил вино, смакуя каждый глоток.

— Теперь начнут распространяться слухи. Впрочем, здесь их всегда достаточно. Да что там говорить, Диего стареет. В любой момент он может умереть. Кто-то должен позаботиться о его компании. Никто не подозревал до сих пор, что у него есть наследники. Но теперь, я думаю, все сделают соответствующие выводы. Не правда ли, дорогая?

— Не называй меня так! — резко произнесла Филиппа.

Она не могла слышать интимные нотки в его выразительном низком голосе.

Он насмешливо приподнял брови.

— Но, дорогая, мы же собираемся пожениться! И нам надо соответственно держаться на публике. Кстати, какие у тебя соображения относительно нашей свадьбы? По правде, я предпочел бы устроить все как можно скорее. Надеюсь, твоя мама прилетит безотлагательно?

Филиппа замерла на месте.

— Нет, — прозвучал ее короткий ответ.

Джейн не должна ни о чем догадаться. Она лишь знает, что дочь находится в командировке. Меньше всего на свете Филиппа хотела, чтобы мать узнала о ее планах!

— Она так не любит своего свекра?

Едва уловимые нотки недоверия прозвучали в голосе Энрике, когда он вспомнил слова Диего о том, что ее мать имеет обо всем свое особенное мнение и поэтому увезла ребенка подальше от родного деда.

— Я не хочу говорить на эту тему, — решительно произнесла Филиппа.

Энрике прищурился, внимательно изучая ее замкнувшееся лицо. Здесь что-то не так, внезапно понял он, вспоминая, с какой нежностью и трепетом она говорила о родителях вчера на террасе, как дрожали ее нежные губы, а в глазах появились слезы. Он почувствовал себя неловко.

— Прости. Конечно, ей будет тяжело снова оказаться там, где она была счастлива с твоим отцом.

— Да, это так.

Филиппа тяжело вздохнула.

— Тогда свадьба в узком кругу будет именно то, что нам надо, не так ли?

— Да, — согласилась она. — И действительно как можно скорее.

Она потянулась к своему бокалу с вином. Что-то она много пьет. Но ее натянутые нервы нуждаются в разрядке.

Рука Энрике перехватила ее запястье.

— Ты так торопишься стать моей женой, Филиппа?

Его голос снова приобрел волнующий интимный тембр, заставив ее затрепетать.

Их взгляды встретились.

— Я имела в виду, — она изо всех сил пыталась ровно дышать и говорить спокойно, — что ты должен заняться слиянием компаний как можно быстрее.

Филиппа с силой высвободила руку, схватила бокал и отпила вино.

Энрике хотел было возмутиться, но благодушное настроение взяло в нем верх. Уже дважды он убедился, что она чутко отзывается на его ласки и что ему остается только преодолеть последнее сопротивление. Узнав теперь, что она проявляет интерес к их свадьбе в связи с деньгами, у него появилось желание победоносно продемонстрировать, какой сексуально беззащитной он может сделать ее, когда захочет. Он нисколько не сомневался: она покинет их брачное ложе только после того, как он превратит ее в великолепного сексуального партнера, готового выполнить его любое желание в постели.

Внезапно Филиппа заявила:

— И еще надо торопиться со слиянием ваших компаний для того, чтобы дедушка поскорее выделил мой капитал.

Энрике нахмурился. Еще минуту назад он сочувствовал ей и ее матери, так рано лишившимся мужа и отца, и расчетливая девушка с умом-калькулятором полностью выпала из его поля зрения. Теперь она снова возникла.

По мнению Филиппы, она высказалась вполне разумно, так, как и должна рассуждать наследница огромных капиталов. Ведь на нее по-прежнему смотрят и ловят каждое слово. Слияние компаний или свадьба — для людей этого сорта одно и то же.

Теперь по городу разнесется слух, что появилась наследница Диего Авельяноса, которая обедала с Энрике Сантосом.

Во рту Филиппы помимо вкуса вина появился неуловимый кислый привкус.

7

Обед казался бесконечным. Филиппе страшно хотелось улизнуть отсюда и поскорее избавиться от общества так называемого жениха. Но он позвонил в офис и отменил все встречи, назначенные на сегодня, что, конечно, не могло остаться незамеченным окружающими.

Энрике Сантос никогда не отменял своих решений. Обладая фантастической работоспособностью, он всегда шел до конца во всем, за что бы ни брался. Но сегодня у него другие задачи. Он хорошо понимал, что делает.

Наконец ее испытание подошло к концу. Энрике встал и улыбнулся многозначительной интимной улыбкой.

— Я думаю, тебе хотелось бы пройтись по магазинам, дорогая. У нас иногда встречаются весьма занятные вещицы.

— Я ни в чем не нуждаюсь, У меня есть все необходимое, — резко ответила Филиппа.

Ее гардеробная в доме деда была забита одеждой до отказа. Сегодня, приняв решение выйти замуж за Энрике Сантоса, она поддалась на уговоры Роситы и переоделась в очаровательные льняные брючки, прошитые тончайшей нитью люрекса, и топ, украшенный ручной вышивкой. Потребовалась бы уйма времени, чтобы хотя бы просмотреть все платья, костюмы и блузки, висящие в шкафу плотными рядами. Энрике недоверчиво рассмеялся.