Страница 6 из 9
Вот такая история про свинью.
А теперь мой вопрос. К нам каждый день приходят корабли с едой, одеждой, семенами, плугами, кормом для скота, инструментами, лекарствами. Всем, чего на Гернси пока сильно недостаёт. И теперь, когда есть еда, самое главное для нас — обувь. К концу войны на острове ни одной более-менее годной пары не осталось.
Некоторые привезенные вещи завернуты в старые газетные и журнальные страницы. Мы с моим другом Кловисом аккуратно расправляем их и уносим домой, читать, а потом раздаем соседям. Они, как и мы, за последние пять лет изголодались по новостям из большого мира, у каждого свой интерес: миссис Соусси нужны новые рецепты; мадам Лепелль — модные картинки (она портниха); мистер Бруар читает некрологи (он на что-то надеется, только не говорит, на что); Клаудия Рейни собирает фотокарточки Рональда Колмана [7], а мистер Туртель — королев красоты в купальниках. Моя подруга Изола любит читать про свадьбы.
Во время войны нам не позволялось получать письма и газеты из Англии — и вообще ниоткуда. В 1942 году немцы изъяли радиоприемники. Разумеется, кое-что осталось, и мы тайком слушали с риском угодить в лагерь. Но многое пропустили и сейчас понимаем не все из того, что читаем.
Мне очень нравятся карикатуры военного времени, но есть одна совершенно загадочная, из «Панча» 1944 года. Там примерно с десяток людей идёт по лондонской улице. Главные персонажи — двое мужчин в котелках, с портфелями и зонтиками. Один говорит другому: «Говорят, «червяки» странно влияют на людей. Чушь!» Я не сразу заметил, что на рисунке у всех одно ухо нормальное, а другое — огромное. Может, вы объясните, в чем соль?
Искренне Ваш, Доуси Адамс
Джулиет — Доуси
3 февраля 1946 года
Дорогой мистер Адамс!
Очень рада, что Вам нравятся письма Лэма и его портрет. Мои ожидания в смысле внешности он более чем оправдал, и мне приятно, что наши мнения совпали.
Огромное спасибо за историю о свинье, но не думайте, будто я не заметила, что Вы ответили только на один мой вопрос. Я страстно мечтаю узнать о клубе любителей книг и пирогов из картофельных очистков по возможности больше, и не из одного лишь праздного любопытства, но и профессионального тоже.
Я говорила, что я — писатель? Во время войны я вела еженедельную колонку в «Спектейтор», а затем издательство «Стивенс и Старк» собрало мои статьи в книгу и опубликовало под названием «Иззи Бикерштафф идет на войну». Иззи — литературный псевдоним, выбранный для меня издательством, но сейчас, хвала небесам, бедняжка упокоилась с миром, и я вновь вольна творить под своим именем. Я подумываю о книге, но никак не могу выбрать сюжет, бок о бок с которым готова просуществовать несколько лет кряду. Тем временем «Таймс» просит у меня статью для литературного приложения. Рассуждения о практической, моральной и философской значимости чтения — в трех номерах от лица трех разных авторов. Мне досталась философская часть, но пока единственная моя мудрая мысль следующая: чтение не дает слететь с катушек. Полагаю, Вы уже поняли, что мне нужна помощь.
Как Вы думаете, ваш клуб не станет возражать, если я упомяну о нем в статье? Я уверена, что история его создания восхитит читателей «Таймс», поэтому очень хотела бы узнать о ваших встречах побольше. Но если Вы против, я пойму — и обрадуюсь любой Вашей весточке на любую тему.
Я прекрасно помню карикатуру в «Панче», которую Вы описали. Очевидно, Вас смутило слово «червяки». Это кодовое название, изобретение Министерства информации. Считалось, что оно звучит не так страшно, как «крылатая ракета У-1» или «ракета-снаряд».
Мы тогда давно привыкли к ночным бомбежкам и всему, что за ними следовало, но те ракеты были… просто ужас. Они налетали днем и так стремительно, что не хватало времени не то что добежать до укрытия, но даже включить сигнал воздушной тревоги. Их было отчетливо видно — такие тонкие, черные, остро отточенные карандаши, валившиеся с неба с глухим, прерывистым звуком, примерно как у автомобиля, когда в нем заканчивается горючее. Пока они кашляли: «пут-пут-пут», ты был в безопасности. Это значило «слава богу, мимо».
Но когда кашель прекращался, до падения оставалось тридцать секунд. Поэтому люди напряженно прислушивались к моторам этих бомб. Я однажды видела, как упал «червяк». И была довольно далеко, бросилась в водосточный желоб и буквально прилипла к бордюрному камню. А какие-то женщины в деловом здании на той же улице выглянули с верхнего этажа в окно — посмотреть. Взрывной волной их выдернуло наружу.
Кому пришло в голову нарисовать такую карикатуру и почему все, включая меня, над ней смеялись? Сейчас трудно постичь. Но это факт. Похоже, старинная максима, что юмор — лучший способ перенести непереносимое, не потеряла своей актуальности.
Мистер Хастингс прислал Вам биографию Лукаса?
Искренне Ваша, Джулиет Эштон
Джулиет — Маркхэму Рейнольдсу
4 февраля 1946 года
М-ру Маркхэму Рейнольдсу
Холкин-стрит, 63
Лондон SW1
Дорогой мистер Рейнольдс!
Мне удалось подкараулить Вашего посыльного. Я сцапала его, когда он возлагал букет розовых гвоздик на мой порог, и пытала до тех пор, пока он не выдал Ваш адрес, — как видите, мистер Рейнольдс, Вы не единственный, кто пользуется слабостями невинных служащих. Надеюсь, его не уволят; он, кажется, милый мальчик, и у него поистине не было выбора — я угрожала Призраками Прошлого.
Итак, теперь у меня есть возможность поблагодарить Вас за мириады присланных цветов — тысячу лет не видела таких роз, камелий и орхидей! Вы и представить не можете, как они поднимают настроение этой отвратительно холодной зимой. Не знаю, за какие заслуги мне посчастливилось жить в оранжерее, когда остальные месят слякоть меж голых деревьев, но меня это абсолютно устраивает.
Искренне Ваша, Джулиет Эштон
Маркхэм Рейнольдс — Джулиет
Февраль, 5-е, 1946 год
Дорогая мисс Эштон!
Посыльного я не уволил — повысил. С его помощью я добился того, чего никак не мог добиться сам, — знакомства с Вами. Осмелюсь считать Вашу записку фигуральным рукопожатием, а стало быть, с формальностями покончено. Надеюсь, Вы согласны. Иначе в смутной надежде на личную встречу мне придется добиваться приглашения на очередной званый обед леди Баском. Ваши друзья — подозрительный народец, особенно некто Старк. Он заявил, что ничего не смыслит в ленд-лизе [8], и отказался привести Вас на коктейль, который я устраивал в редакции «Взгляда».
Бог свидетель, мои намерения чисты, — во всяком случае, не меркантильны. Дело обстоит до крайности просто: среди писателей Вы единственная, кому удалось меня рассмешить. Колонка Иззи Бикерштафф — самое остроумное из всего напечатанного в военное время, и я мечтаю познакомиться с автором.
Если я поклянусь не похищать Вас, окажете честь поужинать со мной на следующей неделе? Назначайте день — я целиком и полностью в Вашем распоряжении.
Ваш Маркхэм Рейнольдс
Джулиет — Маркхэму Рейнольдсу
б февраля 1946 года
Дорогой мистер Рейнольдс!
Меня трудно назвать неуязвимой для комплиментов, особенно тех, что относятся к моим литературным произведениям. Буду счастлива поужинать с Вами. В следующий четверг?
Искренне Ваша, Джулиет Эштон
Маркхэм Рейнольдс — Джулиет
Февраль, 7-е, 1946 год
Дорогая Джулиет,
Четверг слишком далеко. Понедельник? «Кларидж»? В семь вечера?
Ваш Марк
Р.S. Полагаю, у Вас нет телефона?
7
Рональд Колман (1891–1958) — английский актёр, стал популярным еще в эпоху немого кино, но истинную славу приобрел с приходом в кинематограф звука — благодаря своему бархатному, чарующему женское ухо, звучному баритону.
8
Ленд-лиз (от англ. Lend — давать взаймы и lease — сдавать внаём) — государственная программа, по которой США на безвозмездной основе поставляли оборудование союзным странам в период Второй мировой войны. Концепция этой программы давала президенту Соединённых Штатов власть помогать любой стране, чья оборона признавалась жизненно важной для его страны.