Когорта Проклятых

— Итак, прибыло свежее мясо для боевой машины Легиона! — произнёс, все ещё улыбаясь, рекрут, назначенный старшим. Он был худощав, с рыжими волосами и правильными чертами лица. Рука, которую он протянул для приветствия Хаузеру, оказалась мягкой и нежной, почти женственной. — Моё имя Макдафф. Роберт Брюс Макдафф младший из Гленхавена. Если ты цивилизованный человек, то должен знать, что это на Каледонии.

Хаузер улыбнулся в ответ, пожимая протянутую руку.

— Боюсь, что покажусь вам невеждой, — пошутил он, — никогда не слышал о Каледонии и уж тем более о Глеихавене. Меня зовут Хаузер. А его — Суартана.

Макдафф наградил индомейца своей простоватой улыбкой, но что-то в неприступном и суровом выражении лица Суартаны удержало его, и он убрал протянутую было руку., Затем повернулся и обвёл казарму широким жестом:

— Как видите, у нас ещё есть свободные койки.

Условия и удобства здесь не вполне соответствуют отелям, о которых пишут в Путеводителе Леклера, однако они вполне сносны. Иногда по матрацу проползёт клоп-другой, но это не беда, бывает и похуже. Если останетесь в Легионе, то быстро убедитесь в моей правоте.

Они подошли к двойному ряду коек. У одной Макдафф задержался и нетерпеливо хлопнул по металлической стойке:

— Эй, Карлссон, почему бы тебе не пойти и не приготовить два комплекта постельных принадлежностей для двух наших новых джентльменов удачи, а? Через пару минут они будут готовы, так что поторопись.

Белобрысый солдат дружелюбно кивнул.

— Конечно, о чем речь, Мак, — ответил он, сползая с койки.

Макдафф кивнул в сторону удаляющегося Карлссона:

— Бедный парень крупно продулся прошлой ночью. Теперь ему несколько недель придётся отрабатывать долг.

Он посмотрел на Хаузера:

— А ты как, играешь в карты? Хаузер отрицательно покачал головой:

— К сожалению, нет. Я давно решил, что карты — не для меня. Какой это азарт, когда все время проигрываешь?

Каледонец рассмеялся.

— Человек признает, что в чем-то ограничен. Это мне по душе, — и он указал на нары: — Одна из тех коек — твоя, другая — твоего молчаливого друга.

Хаузер отправился в направлении, указанном Макдаффом, и вдруг остановился как вкопанный, заметив маленькую, явно принадлежащую не человеку фигуру. Он повернулся к Макдаффу и жестом указал на несколько свободных коек по другую сторону прохода.

— А можно нам занять вон те койки?

Макдафф несколько секунд бесстрастно вглядывался в его лицо, потом пожал плечами:

— Смотри сам, парень.

Хаузер кивнул Суартане, и они перешли на другую сторону. Индомеец без разговоров расположился на нижней койке. Проверив матрац, Хаузер внезапно почувствовал, что гуманоид наблюдает за каждым его движением.

Представители чуждых человечеству рас всегда заставляли его нервничать. Те немногие, что проживали на Лаут Безаре, знали своё место в обществе, но оказавшись на Робеспьере, Хаузер вдруг заметил, что здесь возмутительно много гуманоидов, причём очень многие считают себя равными людям. Этот аспект образа жизни, принятый в Содружестве, Хаузер упустил из виду. У них дома существовал естественный и ясный порядок вещей. Уро стояли на общественной лестнице выше индомейцев, но любой человек, даже самый бедный индомейский крестьянин, находился на голову выше любого чужака-нелюдя.

Хаузер вспомнил об убренфарах и содрогнулся. Человечество допустило непростительную ошибку, не взяв под контроль миры распавшегося Копклава Семти. Нападение на Лаут Безар только лишний раз подтвердило, насколько опасно допускать чуждые расы в свободное космическое пространство… Неужели Легион действительно принимает гуманоидов в свои ряды? Или из них составляют особые подразделения после того, как процесс отбора новобранцев заканчивается? Вольфганг надеялся, что так оно и есть. Солдаты должны знать, что могут полагаться друг на друга, а он, например, никогда не привык бы считать своим боевым товарищем нелюдя…

В этот момент, волоча два тюка с постельными принадлежностями, появился новобранец Карлсеон. Один он передал Суартане, второй — Хаузеру, затем, ни слова не говоря, вернулся на свою койку. Он был высок ростом, с бледным лицом и волосами настолько светлыми, что они казались белыми как снег. При ближайшем рассмотрении Хаузер решил, что Карлсеон моложе, чем он подумал вначале, довольно сдержанный и молчаливый, по крайней мере, по сравнению с прямодушным, почти нахальным Макдаффом.

Вольфганг спросил себя, сумеет ли он стать своим среди этих людей, «типичных» перспективных легионеров. Однако вначале следовало ещё выяснить, что означают слова «типичный легионер». Пока что он увидел недружелюбного, застенчивого юношу и наглого азартного картёжника, имеющего манеры аристократа. Среди этой разношёрстной компании, пожалуй, именно они с Суартаной, имея за плечами военное прошлое, лучше всего подходили на роль «легионеров».

Хаузер скинул вещмешок на койку и развязал его. Плотно упакованный, он содержал два комбинезона и один комплект принадлежностей для защиты от окружающей среды, а также рабочие ботинки, нижнее бельё, предметы личной гигиены и аптечку с комплектом первой помощи. Открыв флакон с лосьоном против роста волос, он неприятно поморщился. Это было дешёвое зелье, вероятно, из тех, что индомейцы покупали на многочисленных переполненных рынках в Кота Дельта. Торопливо завинтив крышку, он извлёк из вещмешка небольшую библиотеку на кристалле. Вставив кристалл в браслет, он поднёс его к левому уху и, закрыв глаза, «увидел» каталог со списком компьютеризированных книг библиотеки. Здесь были курсы терранглийского, военные протоколы и процедуры, а также множество других базовых академических сведений. Картинка сменилась, на этот раз она содержала рекомендуемую программу обучения. Хаузер знал, что помимо содержания компьютер преподнесёт ему курс простейшей ориентации, с описанием различных кораблей, так что он сможет разобраться в конструкции и типах транспортов, которые встречал утром. Но теперь ему не хотелось исследовать внутренности кристалла, и, опустив руку с браслетом, он разом очистил своё воображение.

Один вопрос, однако, представлял сейчас важность. Ему не сразу вернули идентификационный диск, поэтому он аккуратно вставил его в гнездо и через секунду нахмурился. Это был не тот диск, что принадлежал ему раньше. На нем отсутствовал фамильный герб рода Хаузеров.

Как и во многих чипах в библиотеке, доступ к идентдиску осуществлялся через компьютерный терминал. Хаузер тихим голосом подал команду через браслет-компьютер, затем стал следить за информацией, которая поползла по маленькому экранчику. Новый идентификационный диск характеризовал его только по порядковому номеру, а вот кредитный счёт составлял всего-навсего пятьсот солов — стандартная премия для новичков-добровольцев. На мгновение он нахмурился снова, потом пожал плечами. Он слышал, что новобранцев таким образом заставляли порвать со своим прошлым. Если ему когда-либо понадобится доступ к кредитному счёту или к чему-то другому, что являлось отголоском прошлого, он надеялся, что сможет это сделать через Деница.

Хаузер вернул диск на привычное место на шее, затем принялся стягивать с себя парадный мундир. Макдафф, раскинувшийся на одной из соседних коек, громко откашлялся и повернул голову в сторону вновь прибывших:

— Если вы чересчур скромны и предпочитаете не оголяться у всех на виду, можете сходить куда-нибудь переодеться.

Поняв, к чему он клонит, Хаузер огляделся и на одной из коек в углу увидел женщину. Она была одета в такой же комбинезон, как и другие новобранцы, и, казалось, не обращала ни малейшего внимания на окружающих.

Это была ещё одна неожиданность. Хаузер не думал, что военная карьера в Содружестве доступна для женщин. На Лаут Безаре ни одна представительница слабого пола — по крайней мере из среды уро, — не смела и думать о том, чтобы заниматься какой-либо общественной деятельностью. Вспомнив дикторшу теленовостей, которую он видел на стереоэкране, когда летел с Лаут Безара, Вольфганг понял, что, вероятно, уже провёл для себя определённую параллель. Женщины в этих мирах не вели такой замкнутый образ жизни, как на его родине. Он вновь пожал плечами.