Иосип Броз Тито

Когда же Йованка вернулась, Тито решил снизить напряжение: «Мы здесь уже долго сидим. Пойдемте-ка на прогулку, а потом на обед». Комиссия в очень осторожной форме рекомендовала Тито развестись. Тито, однако, не решился этого сделать. «Если бы я их послушался, что бы я сейчас делал без Йованки?» — скажет он доктору Матуновичу полтора года спустя [759].

Тито любил и жалел Йованку. Он понимал, что он перед ней в долгу. «Йованка из-за любви ко мне осталась без детей, без материнства, — сказал он однажды. — Она потеряла зачатого ребенка, потому что в то время мне было совсем не до детей» [760]. Он не сказал, когда это произошло, но в его голосе и во всем поведении угадывалось сочувствие к ней. Он был сыт по горло ее выходками, но стоило ей написать ему письмо и признать, что она была не права, и Тито возвращался в зону ее влияния.

Его личные чувства боролись в нем с подозрениями в ее «политической неверности». Разбирательство партийной комиссии по «делу товарища Йованки» не прекращалось еще несколько лет. Забегая вперед скажем, что ни к каким выводам комиссия так и не пришла. Ей удалось не дать ответа на два вопроса, которые больше всего интересовали Тито: стояли ли за Йованкой какие-либо люди из югославского руководства и действительно ли она хотела занять его место? Вместе с тем Тито пытался найти ей какое-нибудь конкретное дело, и весной 1975 года Йованке было предложено стать руководителем югославского Красного Креста и вообще заняться гуманитарной деятельностью. Однако она отказалась, заявив, что ее место — в политике, но все же начала заниматься благотворительностью.

В январе 1975 года окружение Тито встревожилось не на шутку. В своей записке руководитель администрации президента Александр Шокарац отмечал, что «существует реальная опасность здоровью и жизни товарища президента, поскольку Йованка может выстрелить в него, ударить его каким-нибудь тупым предметом» и носит с собой в сумочке пистолет [761]. Врачи Тито опасались за ее психику и до уточнения диагноза предлагали «отстранить» ее от президента. Решение было принято быстро — необходимо реформировать структуру администрации Тито. Так, чтобы в ней не было места для Йованки.

Затем делегация югославского руководства отправилась в Черногорию, где отдыхали Тито и Йованка. Тито согласился с их предложениями. Делегаты отправились к Йованке и потребовали, чтобы она вернулась в Белград. Как ни странно, она согласилась. В Белграде ее ознакомили с новой структурой администрации президента. Ей ничего не оставалось, кроме как признать свое поражение. С тех пор она всегда говорила, что такие люди, как Доланц, Любичич, Стамболич, Кардель (он все это тоже одобрил), и стали причиной их разлада, а также смерти Тито и развала Югославии.

Но даже не эти события послужили поводом для их первого «развода». Поздним вечером одного апрельского дня 1975 года Тито в домашних тапочках в сопровождении адъютанта сбежал из своей резиденции в Белый дворец [762]. Скандал якобы произошел из-за того, что Тито, по совету врачей, просил Йованку обследоваться у психиатра. Йованка возмутилась и обвинила Тито в том, что он живет с одной из сестер Грбич. Потерявший терпение Тито с силой ударил своей тростью по столу так, что сломал ее, и потом, что называется, «хлопнул дверью» [763].

Он вызвал в Белый дворец Стане Доланца и Петара Стамболича, сказал, что больше не в силах выносить скандалы своей жены, и попросил сообщить Йованке, чтобы она хотя бы на время оставила его в покое. Йованка кричала, что ее хотят поссорить с мужем, но все-таки согласилась пока не тревожить Тито. Однако уже на следующий день написала ему письмо. Вскоре после этого они помирились.

Новый, 1976 год они встречали вместе в Загребе. 31 декабря были на приеме в отеле «Интерконтиненталь», затем их ждал прием в Народном театре, где собралась уже вся политическая элита Хорватии. Ожидалось награждение Йованки: по инициативе Тито ее представили к ордену Югославской Звезды «за заслуги перед народом». Однако «новогоднего подарка» не получилось — Йованка вдруг отказалась принимать орден, потому что вручать его ей должны были руководители Хорватии, а не Тито. Тито с тяжелым сердцем распорядился отменить церемонию награждения [764].

Разлад в их отношениях, видимо, все же действительно усугублялся «политическими» подозрениями Тито. Во время визита в Загреб Тито с женой ехал по городу в открытом автомобиле и приветствовал собравшийся народ. Йованка же встала и ехала стоя. Создавалось впечатление, что встречали именно ее. Был и такой случай. В Белград прибыл генсек компартии Японии Миямото с супругой. Как и полагается, для жен была предусмотрена отдельная программа, однако Йованка села рядом с Тито и начала беседу с Миямото сама. Тито раздраженно попросил ее удалиться.

В августе 1976 года Тито находился в Коломбо на встрече глав государств и правительств движения неприсоединения. Там он себя плохо почувствовал и не смог встретиться с несколькими иностранными делегациями. По государственному протоколу его должен был заменить заместитель в делегации. Но это сделала Йованка. Кстати, Тито стало плохо именно после ссоры с ней.

Прежде чем рассказать об этой ссоре, следует представить еще одного человека, чье имя уже упоминалось ранее. Это врач Тито Александр Матунович. Через 20 с лишним лет после смерти Тито он опубликовал несколько весьма сенсационных и противоречивых книг о нем. Он, например, утверждал, что стал для Тито и Йованки кем-то вроде конфидента, с которым они иногда делились своими семейными тайнами. Ничего необычного в такой ситуации нет, но следует оговориться, что содержание разговоров, которое воспроизвел Матунович в своих мемуарах, остается на совести автора.

Однажды поздно вечером в октябре 1976 года Йованка попросила Матуновича зайти к ней. Он нашел ее грустной и подавленной. Причина была в новостях из Китая: там, после недавней смерти Мао, арестовали его жену. «Я знаю, что меня ждет такая же судьба, — сказала Йованка. — Я позвала вас посоветоваться: что сделать, чтобы и меня не постигла та же участь после смерти Тито?»

Она много говорила о том, что у нее нет друзей. «Когда Тито умрет… многие были бы счастливы увидеть гордую Йованку униженной или даже за решеткой», — говорила она. Затем разговор перешел на политические темы, и Йованка заявила, что именно ей принадлежит идея проведения политики неприсоединения и главная роль в подавлении национализма в Хорватии. Тито, по ее словам, тогда встал на сторону хорватов, и только она смогла переубедить его. «Тито сейчас все приписывает себе… Вы не знаете его. Тито — злобная змея. Националистическая змея», — сказала Йованка.

Она просила Матуновича помочь ей. «Мне нужна политическая должность. Скоро одиннадцатый съезд, и это последний шанс… Вы знаете многих югославских руководителей… Вы должны им указать на мои политические и государственные заслуги и просить, чтобы они предложили мою кандидатуру в ЦК».

На следующий день доктор рассказал Тито об этом разговоре. «С каких пор вы занимаетесь кадровыми вопросами, товарищ доктор?» — спросил президент. «Это означает „нет“, товарищ президент?» — спросил Матунович. Тито ничего не ответил. Все стало ясно. Матунович спросил, следует ли ему отказаться от дальнейших бесед с его женой. «Нет, разговаривайте. Вы мне даже облегчаете ситуацию, потому что мне меньше канители», — ответил на это маршал [765].

В августе 1976 года Тито отправился на очередной саммит движения неприсоединения в Коломбо. В столице Шри-Ланки для него приготовили президентские апартаменты на восьмом этаже отеля «Интерконтиненталь». Рядом были помещения его врачей, охраны, адъютантов, секретаря и массажистки Дарьяны Грбич. На этом же этаже жила Йованка.

759

Simčič М.Žene u titovoj sjeni. Zagreb, 2008. S. 190, 205.

760

Matunović A.Jovanka Broz. Titova suvladarka. Beograd, 2007. S. 23.

761

Simčič М.Žene u titovoj sjeni. Zagreb, 2008. S. 206.

762

Ibid. S. 226.

763

Ridli D.Tito: Biografija. Beograd, 1998. S. 375.

764

Ibid. S. 379.

765

Malunović A.Jovanka Broz. Titova suvladarka. Beograd, 2007. S. 118–128.