Страница 2 из 54
Норман помнил Лондон куда более кипучим. Лондон поры затемнения, танцев ночи напролет в Дорчестере во время бомбежек, летчиков, погибавших один за другим. Когда падал его самолет, он первым делом прикрыл не пах, а лицо — вот что всплывало в памяти: видно, больше боялся стать уродом, чем импотентом, а все потому, что уродство не скрыть. И еще кое-что всплывало в памяти. Он не молился.
Когда память отказала впервые месяца через два после катастрофы, он отдался в руки психиатров. Месяц спустя его демобилизовали. Но такое случалось еще не раз. Как-то потеря памяти длилась девять дней. Ему сказали, что его амнезия не органического, а функционального характера по типу фуги [9], и природа ее неизвестна. И с некоторых пор Норман взял за правило избегать потрясений.
Возвращаясь домой в набирающем силу свете дня, Норман в который раз подумал: что бы ему быть лучше, умнее. Хорошо бы родиться блестящим, тонким англичанином — таких по шестнадцатому году соблазняет на дядюшкиной вилле где-нибудь во Флоренции или в Дубровнике эксцентрическая романистка. Блестящие, тонкие американцы, он знал, были попроще. С первой женщиной они спознавались лет в четырнадцать, если погода благоприятствовала, где-нибудь в поле, над которым стояло — как нельзя более символично — кроваво-красное солнце, а нет, так в сарае, где они укрывались, а за его стенами — опять же, как нельзя более символично, — ревела буря.
Норман свернул на Черч-стрит. Его внимание привлекла хорошенькая девушка, ожидавшая автобуса. Он отметил ее стройные ножки. Солнце светило ярче, была весна, и Норману вдруг захотелось кофе с тостами. Жениться — вот что мне нужно, подумал Норман. Ну а вдруг мне повезет, и в субботу на вечеринке у Сонни Винкельмана я познакомлюсь с какой-нибудь милой девушкой.
Взяв почту, он, перемахивая через две ступеньки, взбежал наверх. В почте был номер «Интеллидженс дайджест» [10]— журнал понадобился ему для статьи, обещанной Хейлу, и телеграмма от Чарли Лоусона.
Прибываем в Саутгемптон двенадцать вторник. Встречай Ватерлоо.
Вторник, подумал Норман. Вторник же сегодня.
Не можешь ли сдать квартиру на время, понимай намек. Салют. Любим, целуем Чарли и Джои.
Нет, подумал Норман, не могу, нет и нет. Он не предполагал уехать этим летом из Лондона. Однако, наливая вторую чашку кофе, перечитал телеграмму Чарли. Их двое, подумал он, а я один. Лондона они не знают. Нет, подумал он, квартиру я им не сдам. Точка.
И стал разбирать почту. Его агент в Нью-Йорке переслал копию письма Билла Джейкобсона из «Стар букс». Последний триллер они одобрили, но просят довести объем до шестидесяти тысяч слов. В почте обнаружился также номер монреальской «Стар» [11]— тамошний приятель неизменно посылал ему воскресный выпуск — и несколько счетов. Норман еще раз перечитал телеграмму Чарли. Их двое, подумал он, а я один. Вспомнил, как они дружили, и решил уступить квартиру, пока они не подыщут постоянное жилье по разумной цене, — уж такую-то малость он может для них сделать. И позвонил Карпу.
— Карп, это Норман. Послушай, я хочу попросить тебя об одолжении. У тебя есть свободные комнаты?
У Карпа был дом в Хампстеде. Карп сказал, что у него пустуют две комнаты.
— Мне придется на время сдать свою квартиру в поднаем. Могу я снять одну из свободных комнат?
— Помнишь, — сказал Карп, — на прошлой неделе я пришел к тебе на обед загодя. Ждал тебя битый час. И от нечего делать порылся в твоем письменном столе. Наткнулся на письма от некой Джои. — Карп сделал паузу. — Много женщин тебя домогалось, а, Норман?
Нет, подумал Норман. К сожалению, нет.
— Так ты сдашь мне комнату? Ненадолго.
— И стану твоим квартирным хозяином. Это ж надо.
Норман познакомился с Карпом в госпитале. Карп был там санитаром.
— В таком случае у тебя будет больше возможностей читать мою переписку.
— Не злись, — сказал Карп. — В конце концов, кто читал тебе письма в госпитале? И в придачу еще и купал, и стриг тебя, и…
— Так я могу рассчитывать на комнату?
Да, он может рассчитывать на комнату, сказал Карп.
Норман налил еще кофе. Письмо Ники он оставил напоследок. И сейчас нетерпеливо разорвал конверт. Его младшего брата Ники после смерти их матери отправили в Бостон к родственникам с материнской стороны, он даже принял их фамилию — Синглтон — и так попал в американскую армию.
ДОРОГОЙ ГУСЬ СВИНЬЕ НЕ ТОВАРИЩ ТРОЦКИЙ!
Здесь в Мюнхене, где вокруг сплошь немчура, пиво и офицерье, я нередко думаю, как ты там вращаешься среди высококультурных бриттов.
Не скучаю я разве что по колоколам Черч-стрит, которые в воскресенье поутру наяривают так, что раскалывается голова.
Как ты там, не женился ли, и, будь добр, пришли мне еще пингвиновских [12]Ивлинов Во.
Касательно Во: мой здешний кореш, некто Малкольм Гринбаум, увидел на моей подушке «Пригоршню праха» и — цитирую — сказал: «Говорят, она [13]недурно пишет». Но Малкольм, он из тех, кто соль земли. Ей-ей, Норман, когда я думаю о моих здешних корешах, особенно о Малкольме и Фрэнке, я не на шутку благодарен армии. Таких ребят мне бы не встретить ни в Гарварде, ни после него в юридической хижине дяди Тома (не то, чтобы я намеревался вернуться к юриспруденции).
Норман вспомнил Ники — каким он был в свой последний приезд в Лондон. Долговязый, по-мальчишески нескладный в армейской форме, с отцовскими задумчивыми синими глазами, обезоруживающей улыбкой и плюс к тому такой же блестящий, как доктор Макс Прайс. Ники, подумал Норман, пошел в отца, я — нет.
И, бога ради, не присылай мне больше «Нью стейтсмена» [14], книжек вроде тех, что пишет Ринг Ларднер-младший [15], и старых номеров «Правды» тоже не присылай. Здесь тебе не бригада Эйба Линкольна [16], а американская армия. Ты что, хочешь, чтобы я загремел в тюрягу? Мало того, проповеди, будь то красные, розоватые или любых сомнительных колеров, меня не влекут. Мне плевать, кто станет нашим президентом — Айк или Харпо Маркс [17], лишь бы ты сдержал обещание повезти меня путешествовать, как только я выйду на свободу.
Норман обещал повезти Ники на несколько месяцев в Испанию. Они собирались снять там виллу на двоих. Норман с нетерпением ждал этой поездки.
Да, к слову сказать. Через четыре дня мне стукнет в аккурат двадцать один, вот так-то, старик. Написал бы еще, да время поджимает.
Ауфвидеркуку
Элджер Хисс [18].
Р. S. Старик, не забудь о Во.
Он послал Ники сто долларов. Уйму денег, надо б поменьше, винился Норман, но, вспомнив последнюю побывку Ники, снова порадовался, что не поскупился. Они тогда засиживались каждый день до рассвета, обсуждали самых чудаковатых из родичей, и только в последний день всполошились: поняли, что Ники так и не видел Лондона, ни разу не был в театре.
Норман дважды перечитал письмо Ники. У него хватило бы времени черкнуть короткую записку перед тем, как отправиться встречать Чарли и Джои, но написать — люблю тебя, каждое слово в твоих письмах мне по душе — не годится. Ники надо написать забавное письмо. Норман сел за машинку. Настроение у него поднялось.
К бетону у ног Нормана прилип намокший экземпляр «Ревей» [19]. Он еще раз посмотрел на прорванное, в отпечатках ног фото красотки в купальнике, потом поднял глаза на огибавший поворот поезд из порта. По растрескавшейся, потемневшей от сажи стеклянной крыше внезапно полыхнуло солнце, но облака тут же сомкнулись, и черную бетонную платформу вокзала Ватерлоо окропил редкий дождик. Вест-индцы в кричащих галстуках делили один гвоздик на двоих. К радости ожидания примешивалась опаска. Он не знал — открылась или не открылась Джои мужу.
9
Фуга — внезапное, кратковременное двигательное возбуждение, сопровождающееся сумеречным помрачением сознания. За ней следует полная амнезия.
10
«Интеллидженс дайджест» — по всей вероятности, имеется в виду «Спешиал интеллидженс дайджест», журнал, издаваемый Центральным разведывательным управлением США.
11
«Стар» — ежедневная вечерняя газета.
12
Имеются в виду книги в мягких обложках крупного английского издательства «Пингвин букс».
13
Имя Ивлин могут носить как мужчины, так и женщины.
14
«Нью стейтсмен» — еженедельный журнал. Издается в Лондоне. Основан группой фабианцев, в числе которых был и Д.Б. Шоу.
15
Ринг Ларднер-младший, сын сатирика Ринга Ларднера, писатель, известный сценарист, в период маккартизма был обвинен в подрывной деятельности и надолго отлучен от кино.
16
Имеется в виду Интернациональная бригада имени Авраама Линкольна, в ней американцы сражались на стороне Испанской республики (1936–1939).
17
Айк — прозвище Дуайта Д. Эйзенхауэра, генерала, президента США с 1953 по 1961 год. Харпо Маркс (1887–1964) — актер, член знаменитого комического трио братьев Маркс.
18
Элджер Хисс — государственный деятель и дипломат, соратник Ф.Д. Рузвельта. В период маккартизма за отказ от дачи показаний был обвинен по делу о лжесвидетельстве. В то время по таким обвинениям часто привлекались к суду люди, заподозренные в «антиамериканской деятельности».
19
«Ревей» — музыкальный журнал, в основном посвященный популярной музыке.