Страница 2 из 250
Эван представил, что же он может такого сделать, чтобы помочь самому себе.
— Мне нельзя оставаться на солнце, — пробормотал он. — Еще мне нужна еда, вода, медикаменты.
Сделать надо было очень многое. Надо придумать, как наложить на ногу шину, из чего ее сделать, как подать сигнал бедствия. Обязательно нужна вода. И многое другое.
Он заснул.
На глубине было так спокойно. Сверху, сквозь толщу воды пробивался тусклый голубоватый свет. Меня окружал мир всех оттенков голубого — от темного до самого светлого. Мне очень нравилось находиться на дне океана.
Человека я оставила лежащим на песке. Но сначала я помогла, чем могла. Я всегда стараюсь всем помогать.
Он сказал, что его нельзя оставлять на солнце. Я собрала на берегу большие пальмовые листья и воткнула их в песок, чтобы устроить ему тень. Еще он сказал, что ему нужна пища, вода и медикаменты. Я добралась до его лодки, нашла какие-то консервные банки с едой, открывашку для банок, бутыли с водой и аптечку первой помощи. Все это я отнесла человеку и оставила на песке рядом с ним.
Только потом я отправилась на глубину. Мне нужно работать.
При ходьбе я высоко поднимала ноги и двигалась медленно, чтобы не взбаламутить донный ил. Температурные сенсоры проверяли подводные течения; там, где вода выходила из вулканических трещин, она была теплая. Химические сенсоры брали пробы воды; она отдавала сульфидами — привычный запах плесени.
По илу я аккуратно направлялась к своему любимому месту. Здесь ила уже не было, тут на поверхность вышла каменистая поверхность океанского дна. В том месте, где по гидротермальной шахте из недр земли поднималась теплая вода, торчала высокая труба. За многие столетия горячая вода выносила наверх отложения сульфидов меди, цинка, свинца, золота, серебра и других металлов, они и сформировали естественную трубу.
Неподалеку от этого места горнодобывающая компания искала золото. Они шли по богатой жиле руды, пока та не закончилась, и только тогда сдались. Я обследовала отвалы, но потом нашла намного более многообещающее место у трубы. Последние несколько раз я внимательно изучала трубу, отламывала от нее большие куски. Теперь можно заняться моим любимым делом — изучить эти обломки. Я проверила каждый кусок с помощью химических сенсоров, нашла те, в которых было максимальное содержание золота и серебра, и сложила эти куски отдельно.
Работа мне нравилась. И я прекрасно с ней справлялась. Дома я тоже всегда любила сортировать вещи, например, раскладывала книги по цвету обложек: красные на одну полку, голубые и синие на другую, черные на третью.
Я работала до тех пор, пока свет совсем не потускнел. Это означало, что солнце почти село. Тогда я выбрала лучший обломок, захватила его мандибулами и направилась назад к острову.
Поднялась по длинному пологому склону и оказалась на мелководье, где громоздились коралловые рифы. Тут под ногами лежало песчаное дно, поэтому можно было идти быстрее. Надо мной проплывали стайки разноцветных рыб. Заметив меня, они метнулись в стороны. «Как быстро они плавают», — подумала я. Мне самой больше нравилось на глубине. Я прошла мимо лодки мужчины, которую, как тисками, зажало между двумя коралловыми рифами.
Я вышла из воды в том месте, где росли мангровые деревья. При моем появлении крабы бегом ринулись к своим песчаным норкам.
Я положила обломок у одной из нор. В первый же свой день на острове я успела заметить, что все крабы стремились занять нору, которую один из них вырыл неподалеку от лежавшего на берегу камня. И после этого стала приносить с глубины камни для крабов.
Я уже успела принести тридцать два камня. Ровно столько дней я живу на этом острове и каждый день приношу крабам по камню. Я стараюсь помогать им. Мне казалось, что принося камни, я делаю им доброе дело.
Если бы на острове не появился человек, я осталась бы на берегу и дождалась, пока крабы снова не вылезут из своих нор. Мне нравилось наблюдать за крабами. Но теперь мне хотелось посмотреть, что делает человек, и я не стала задерживаться.
Я пошла по берегу к тому месту, где оставила его. Но там его не оказалось. Я видела оставленный им след на песке — он полз, волоча поврежденную ногу.
Я направилась по следу. Мужчина спал в тени пальмового дерева. В качестве подушки он подложил под голову спасательный жилет. Бутыли с водой, консервные банки и аптечку он завернул в футболку и притащил все с собой.
Он беспокойно пошевелился во сне. А потом открыл глаза и уставился на меня. Дикий, странный взгляд.
Эван Коллинз проснулся и обнаружил рядом с собой на песке пластиковые бутыли с водой, шесть консервных банок тунца, консервный нож и аптечку со своей лодки. Он наложил на поврежденную ногу шину на липучке, которую нашел в аптечке, съел одну банку консервов и выпил квартовую бутылку воды, потом отполз в тень пальмового дерева и принял две обезболивающие таблетки. Боль прошла, но зато теперь он чувствовал себя словно пьяным.
В тени пальмы он заснул. А когда проснулся, то рядом снова стоял огромный таракан.
Эван глотнул воды из бутыли и, прищурившись, посмотрел на чудовище. Теперь он ясно видел, что перед ним робот, машина. Щиток сделан из блестящей стали. Он легко мог разглядеть механические суставы ног. На стальном щитке имелась трафаретная надпись: «„Атлантис“: бурение скважин и подъем затонувших судов».
Конечно. Теперь все понятно. Перед ним робот, который предназначен для подводных работ. Человек управляет механическим тараканом дистанционно. Он видел описания подобных систем на ежегодной выставке инженерного факультета.
— Ты работаешь на горнодобывающую компанию «Атлантис», — проговорил он. — И доложил им, что нашел меня на острове.
Таракан молчал. Эван представил себе человека, управляющего роботом, — эдакий мрачный, очень серьезный работяга, вроде тех парней, что работают на нефтяных вышках. Лишенный фантазии и прозаичный.
— Когда прибудут спасатели? — спросил Эван.
— Не знаю, — ответил таракан. — Хочешь кокос?
Эван уставился на робота.
— Кокос? Да, но…
Таракан повернулся к нему спиной и направился к кокосовым пальмам. Там он подобрал один кокос, вернулся к Эвану, проделал отверстия в скорлупе и кинул орех на песок.
— Спасибо. — Эван с удовольствием выпил кокосовое молоко.
— Всегда пожалуйста, — ответил таракан.
Эван внимательно осмотрел робота. Ему очень хотелось увидеть лицо человека, управляющего этим механизмом. Этот человек теперь единственное, что связывает его с внешним миром. Он еще ничего не сообщил о компании «Атлантис» и об их реакции на появление Эвана.
— Что сказали твои начальники, когда узнали, что я тут? — снова спросил Эван.
— У меня нет начальников, — ответил таракан.
— О'кей, — медленно проговорил Эван. Его знобило и немного кружилась голова, разговор с чудищем зашел в тупик. — Но ты ведь кому-то сообщил, что нашел меня здесь?
— Нет, — ответил таракан, помолчал и добавил: — Я собираюсь выйти на связь с доктором Родесом. Хочешь, чтобы он знал?
По ровному, механическому голосу нельзя было судить о том, что чувствует человек, который это говорит. Эван, с трудом сдерживаясь, чтобы не крикнуть, ответил:
— Да. Когда связь?
— Сегодня вечером.
— Отлично, — проговорил Эван. — Ты скажешь ему, что у меня сломана нога и что мне нужна медицинская помощь?
Он оглядел бутыли с водой и консервы — оставалось полторы бутыли воды и пять банок тунца. Надолго этого не хватит.
— Да. Хочешь еще кокос? — спросил таракан.
Эван смотрел на бесстрастную металлическую личину чудовища, на его ограненные глаза. Эван Коллинз был антропологом, сейчас он находился в годичном научном отпуске изучал приветственные речи туземцев Океании, различия между разными островными группами и прочее. Отличный предлог, чтобы целый год провести в южной части Тихого океана. Как антрополог, он гордился своей способностью угадывать сокровенные черты характера людей. Но сейчас даже это ему не поможет. Еще кокос?