Судьба-гадалка

— Нет, Эрик, это не кит. Она легкая как перышко. Хочешь, я ее брошу, и мы посмотрим, как она плавает.

Чувствуя, каким горячим с каждой секундой становится ее тело в объятиях Кларка, Оливия опустила руку и, зная, как он боится щекотки, стала щекотать его.

— Эй, что ты делаешь, так нечестно! — Кларк поставил ее на ноги и отошел, с деланной обидой надув губы. — Хватит с меня развлечений.

— Это научит тебя, как правильно следует брать меня на руки, — хихикнув, сказала Оливия.

— Возьми ее снова на руки, дядя Кларк! — крикнул Эрик. — Брось ее в воду!

— Только посмей! А ты, Эрик, держись! — крикнула Оливия.

Подбежав к зазевавшемуся мальчику, она опрокинула его на спину и начала щекотать ему живот. Оба при этом заразительно смеялись.

— Выбирайтесь из воды и идите обедать! — крикнула им Нора.

— Ой, мамочки! — взвизгивал изнемогающий от щекотки Эрик.

— Ой-ой-ой! — вторил ему Кларк.

— Нора, я уж точно буду рада покинуть этих несносных мужчин! — смеясь, крикнула Оливия.

— Ты слышал, как она нас назвала, Эрик? — спросил Кларк. — Она назвала нас несносными мужчинами!

— Давай накажем ее, дядя Кларк!

Оливия бросила взгляд через плечо и увидела, как Кларк, расставив руки, подкрадывается к ней. Он схватил ее за ногу, Оливия, смеясь, принялась вырываться, но не удержалась и шлепнулась на песок. В следующий момент она почувствовала, как Кларк берет ее на руки и поднимает в воздух. Оливия, хохоча, принялась отбиваться — и вдруг замерла, увидев перед собой его лицо и ощутив на коже его дыхание.

Они смотрели друг на друга так, словно в мире не осталось больше никого, кроме них двоих, и Оливии показалось, что Кларк вот-вот поцелует ее. Она страстно желала этого. Губы Кларка приближались к ее лицу, и она, закрыв глаза, забыла обо всем...

Но в следующую секунду возглас Эрика вернул их на грешную землю:

— Папа!

Этот полный любви возглас разбил на мелкие кусочки тот хрустальный мир, в котором Оливия на короткое время оказалась, и напомнил ей, какова на самом деле подлинная реальность: она должна стать матерью Эрику — с Кларком или без Кларка. Мальчик, раскинув руки, бежал навстречу Родерику.

— Мы не сделали ничего плохого, — шепотом попытался успокоить ее Кларк, поставив на ноги.

— Но и ничего хорошего, — буркнула Оливия, стараясь вернуть себе самообладание и избавиться от наполнившего тело жара, виной чему была близость Кларка.

Оливия направилась в дом. Когда она проходила мимо Родерика, он посторонился, чтобы не дотронуться до нее, — и Кларк подметил это. Все-таки Родерик и Оливия не похожи на влюбленных! Войдя в дом, Оливия задержалась в передней — она ждала Родерика. Как она и предполагала, он последовал за ней в дом.

— Ничего не случилось, — едва Родерик вошел, сообщила она.

Родерик пристально посмотрел на нее.

— Может быть, тебе стоит еще раз подумать.

— Мы же женимся, правильно? — Мы должны пожениться, словно заклинание, повторила про себя Оливия. Я нужна Эрику. Он нужен мне. — Наша первоочередная обязанность — это Эрик.

Родерик медленно покачал головой, и Оливия ощутила нечто похожее на страх.

— Может быть, ты скажешь мне, чего на самом деле хочешь, Оливия?

— Стать матерью Эрику, — слегка дрожащим голосом ответила она. — Я действительно хочу этого больше, чем чего-нибудь еще.

— Или кого-нибудь? — Родерик вздохнул. — Возможно, ты хочешь удвоить свои усилия по изгнанию Кларка из города, ибо любому, кто мог бы вас увидеть, стало бы ясно, что между вами что-то происходит, независимо от того, признаете вы это или нет. И моему сыну вовсе незачем это видеть, если ты по-прежнему собираешься стать ему новой мамой.

Высказавшись, Родерик резко развернулся и вышел за дверь. Оливия услышала, как хлопнула дверца машины и взревел мотор — значит, Родерик уехал и, судя по всему, уехал взбешенный донельзя. Она судорожно вздохнула и сердито вытерла тыльной стороной ладони глаза, наполнившиеся непрошеными слезами.

Родерик, конечно, прав. Либо ее чувства к Кларку вспыхнули с новой силой, либо они не исчезали вовсе. Как бы там ни было, но, демонстрируя их окружающим, она поступает неправильно. И, главное, это может оттолкнуть от нее Эрика. Она не должна позволять эмоциям управлять ею. Сегодня, например, она пошла на поводу у своих эмоций, когда едва не поцеловалась с Кларком, поэтому будет правильным, если она отныне станет держаться от него подальше. Как будет правильным и то, что нужно заставить его покинуть город, и тогда он никогда не узнает, что он отец Эрика.

Оливия корила себя за то, что позволила себе на несколько минут расслабиться. Сделанный ей Родериком выговор, его раздражение лишний раз напомнили ей, как много она потеряет, если даст волю чувствам там, где дело касается Кларка. И Оливия поклялась себе не забывать об этом.

Кларк поначалу хотел последовать за Оливией и Родериком в дом и послушать о чем они говорят, но потом решил, что это его не касается. Родерик, конечно, догадался, что он собирался поцеловать Оливию, и их родители, разумеется, тоже. Памятуя о присутствии ребенка, они улыбались, но в их глазах Кларк видел осуждение. После обеда отец снова пошел ремонтировать крышу сарая, а мать, воспользовавшись тем, что Оливия куда-то увела Эрика, подсела к Кларку.

— Похоже, я злоупотребляю гостеприимством жителей Черч-Уэстри, — сказал Кларк.

— Кое-кого здесь встречали более сердечно, — призналась Нора. — Съешь еще что-нибудь, а потом можешь присоединиться к отцу — и для дела польза, и ты будешь подальше от Оливии.

— Ладно.

— Вот и отлично. Отец обрадуется твоей помощи. А я буду рада услышать твое признание относительно того, чем ты занимался с Оливией.

Кларк, прежде чем ответить, налил себе полный стакан морса и жадно его осушил.

— По правде говоря, я и сам не знаю, — признался он наконец. Кларк виновато посмотрел на мать. — Ты совсем не постарела, мама. Как тебе это удается?

Нора рассмеялась.

— Удивительно, но чем больше у вас, ребята, неприятностей, тем симпатичнее я становлюсь. — Она сделала небольшой глоток морса и промокнула салфеткой губы. — Но даже благодаря комплиментам тебе не удастся сорваться с крючка, Кларк. Если вы с Оливией до сих пор любите друг друга, какого черта вы расстались много лет назад?

Кларк, не вдаваясь в подробности, рассказал, что именно явилось камнем преткновения в его с Оливией отношениях.

— Мы выяснили, что мы очень разные люди, мама, — закончил он свою исповедь.

— И ты не собираешься отказываться от своей профессии даже ради любви, — задумчиво проронила Нора.

Кларку стало не по себе оттого, что мать сразу ухватила суть проблемы. Ему как-то стало неуютно, он даже поёжился.

— Я люблю свою профессию.

— Тебе нравится жить как перекати-поле, а Оливия хочет иметь семью и дом, который она никогда не покинет. Пожалуй, теперь я понимаю, почему она хочет выйти замуж за Родерика. — Она снова сделала глоток морса, задумчиво покачала головой. — Но это противоречит здравому смыслу, — как бы разговаривая сама с собой, произнесла Нора. — Если Оливия хотела остаться здесь и даже из-за этого порвала с тобой, мужчиной, которого она, похоже, до сих пор любит, какого черта она уезжала на целый год?

Кларк во все глаза уставился на мать. Нора рассказала ему подробности отъезда Оливии якобы для смены обстановки после их разрыва, рассказала и о том, как после рождения Эрика Оливия самоотверженно помогала Глории. Кларк внимательно слушал ее, боясь пропустить хоть слово, и чувствовал, как внутри у него все переворачивается. Мать задала чертовски верный вопрос, думал он, и я задам его Оливии при первом же удобном случае.

Однако удобный случай все не представлялся, несмотря на то что после разговора Кларка с матерью прошло три дня. То мешал Эрик, при котором Кларк, естественно, не хотел заводить столь серьезный разговор, то Кларк, отвыкший от физического труда, так уставал, что просто не находил в себе сил начать с Оливией беседу на щекотливую тему. Кроме того, Оливия пропадала в чайной Фредерики, и Кларк почти не видел ее, не считая тех двух-трех часов, которые она выкраивала днем, чтобы приехать на ферму и повидаться с Эриком.