Разрушитель

Кемпбелл мысленно вернулся к допросу Бриджеса вечером в понедельник.

— Возможно, он чувствует ответственность за тебя?

— Это не причина, — заявила она презрительно. — Он просто ужасный маленький ублюдок. Ни одна девушка не остается с ним, потому что большую часть времени Тони находится в наркотическом кайфе и ничего не может правильно сделать. Сейчас у него уже четыре месяца эта парикмахерша. Стив говорит, что Тони закармливает ее таблетками, чтобы она не могла пожаловаться на его паршивое поведение. Ели хотите знать мое мнение, то с ним что-то не так. Он всегда старается потрогать девочек в классе. Но наш глупый директор всегда слишком пьян или с похмелья и не способен принять меры.

Кемпбелл переглянулся с коллегой.

— Откуда Стиву известно, что он закармливает ее таблетками? — спросил он.

— Стив видел, как Тони делал это. Растворяешь таблетку в пиве, и девушка готова.

— Тебе известно, какие таблетки он дает?

Она еще раз пожала плечами.

— Какие-то снотворные пилюли.

— Я ничего не собираюсь объяснять без адвоката, — твердо заявил Бриджес. — Посмотрите, это просто больная женщина. Думаете, этот ее ребенок сверхъестественный? Поверьте, она такая же нормальная, как вы и я по сравнению с ее матерью.

Констебль Сандра Гриффитс услышала звук бьющегося стекла в кухне. Женщина заволновалась, ведь она оставила Ханну в гостиной смотреть телевизор. Насколько ей было известно, Уильям находился наверху в своем кабинете, куда он удалился злой и возмущенный после разговора с инспектором Гелбрайтом. Сандра на цыпочках прошла по коридору и распахнула дверь в гостиную. Самнер! Повернув посеревшее лицо к ней, он беспомощным жестом показал на маленькую девочку, которая целеустремленно вышагивала по комнате, подбирая фотографии своей матери, и бросала их в нерастопленный камин с пронзительными воплями.

Ингрем поставил чашку чая перед Стивеном Хардингом и сел на стул с другой стороны стола. Он был озадачен его поведением. Ожидал, что допрос будет долгим, с отрицаниями и встречными обвинениями. Вместо этого Хардинг признал виновность и согласился со всем, что написала Мэгги в заявлении. Теперь он мог ждать только предъявления официального обвинения и задержания до следующего утра. По-настоящему его беспокоил лишь его телефон. Хардинг почувствовал облегчение после того, как Ингрем передал телефон сержанту, ответственному за хранение вещей, и внес его в перечень личных вещей Хардинга. Но почему вдруг Хардинг расслабился, Ингрем не понимал — то ли оттого, что телефон вернули, то ли потому, что он был выключен.

— Как насчет поговорить без диктофона? — предложил Ингрем. — Просто чтобы удовлетворить мое личное любопытство. Записи не будет. Свидетелей разговора нет. Только ты и я.

Хардинг пожал плечами, отметив, что констебль перешел на ты, но не возразил.

— О чем вы хотите поговорить со мной?

— О тебе. О том, что происходит. И почему ты был на прибрежной тропе в воскресенье. О том, что привело тебя снова в бухту Чапмена этим утром.

— Я уже рассказывал. Я мечтал о пешей прогулке. — Стивен попытался усмехнуться так, как это делают лондонские горожане. — Оба эпизода.

— Хорошо. Это твои похороны. Потом не жалуйся, что никто не собирался помочь тебе. Ты всегда был наиболее очевидным подозреваемым. Ты знал жертву, у тебя есть лодка, ты был на том месте, ты лгал о том, что там делал. Ты можешь представить, как это будет выглядеть в суде, если будет принято решение преследовать тебя в судебном порядке по обвинению в убийстве и изнасиловании Кейт?

— Так не может быть. Нет улик…

— О, ради Бога, очнись, Стив! Разве ты не читаешь газет? Люди проводят в тюрьмах годы из-за меньшего количества улик и вещественных доказательств, чем Уинфриз заготовил против тебя. Хорошо, все это случайно, но судьи любят совпадения не больше, чем все мы, и, честно говоря, твои выкрутасы сегодня утром ничему не помогли. Они доказывают только, что женщины разозлили тебя и ты считал возможным нападать на них. — Он выдержал паузу, ожидая ответа, и, не дождавшись, продолжил: — Если тебе интересно, то в своем отчете в понедельник я написал, что мы с мисс Дженнер думали, что у тебя были трудности, потому что ты никак не мог справиться с эрекцией. Потом один из мальчиков Спендер описывал, как ты с помощью телефона занимался мастурбацией перед тем, как появилась мисс Дженнер. — Он пожал плечами. — Все это может не иметь отношения к Кейт Самнер, но в суде прозвучит неубедительно.

Кровь прилила к шее, затем и лицу Хардинга.

— Вы достали меня!

— Тем не менее это правда.

— Лучше бы я никогда не помогал этим мальчишкам! Меня бы не втянули в эту грязь, если бы не они. Мне нужно было просто уйти и оставить их на произвол судьбы. — Он откинул волосы с лица и обхватил голову руками. — Ради всего святого! Зачем вам понадобилось писать такое в отчете?

— Потому что это произошло.

— Совсем даже не это, — угрюмо отозвался Стивен. Его щеки еще рдели от унижения.

— Тогда как все было? В управлении считают, что ты вернулся позлорадствовать, глядя на жертву твоего насилия, и это вызвало у тебя эрекцию.

— Полная чушь.

— Но какое тогда может быть объяснение? Если твое возбуждение не связано с телом Кейт Самнер, остаются мисс Дженнер или мальчики.

Хардинг пристально смотрел на полицейского, его глаза расширились от отвращения.

— Мальчики? — эхом отозвался он.

У Ингрема промелькнула мысль, что выражение лица Хардинга слишком театральное, но он тут же напомнил себе, что имеет дело с артистом. Ему стало интересно понаблюдать за реакцией Хардинга, когда ему скажут о видеозаписи.

— Ты не мог оторвать от них рук, — напомнил он. — А по сообщению мисс Дженнер, ты терся о спину Пола, стоя за ним.

— Не могу поверить в это! — с отчаянием воскликнул Хардинг. — Я просто показывал ему, как нужно правильно пользоваться биноклем.

— Докажи.

— Как?

Ингрем вытянул свои длинные ноги, закинул сплетенные руки за голову.

— Расскажи, зачем ты находился в бухте Чапмена. Давай взглянем на дело так: что бы ты ни делал, все равно это не будет хуже того, чем ты руководствовался в своих действиях на тот момент.

— Больше не произнесу ни слова.

Ингрем уставился в потолок.

— Тогда позволь сказать тебе, что я думаю о твоих действиях, — тихо пробормотал он. — Думаю, это была девушка, и думаю, что она находилась на одной из прогулочных лодок. Но какие бы планы у вас ни были, все они расстроились, когда на место начали прибывать полицейские и любопытные. — Он опять внимательно посмотрел на Хардинга. — Но почему такая секретность, Стив? Что же такое ты собирался с ней делать, если для тебя лучше быть арестованным по подозрению в изнасиловании и убийстве, чем дать объяснение?

Прошло два часа, прежде чем прибыл адвокат с разрешения дедушки Тони. После краткого обсуждения с клиентом, после уверений полиции в том, что благодаря алиби Тони не подозревается в причастности к смерти Кейт Самнер, адвокат посоветовал ему ответить на вопросы полиции.

— Ладно. Да, я достаточно хорошо знал Кейт. Она живет… жила приблизительно в двухстах ярдах от гаража моего деда. Обычно она приходила ко мне поговорить. Почти всегда, когда я там был. Я знал, что она подруга Стива. Она была настоящей маленькой уличной девкой. Всегда флиртовала, всегда широко открывала свои детские голубые глазки и рассказывала мне, как тот или иной мужчина любил ее. Я думал, она заигрывает со мной, потому что знал — у Уильяма проблемы с сексом. Кейт рассказывала, что перевела пинты жидкого детского крема, чтобы помочь ему, и она хохотала при этом как безумная. Ее описания были точными, как ты сам понимаешь, но, казалось, ее нисколько не волнует, что Ханна слушает или что я могу быть в дружеских отношениях с Уильямом. Я говорил уже, что она была больна. Разумеется, я думал, Кейт получает удовольствие от того, что жестока к людям. Я считаю, она превратила в ад жизнь этого бедного ублюдка Самнера. Конечно, я получил от нее так, что упал, когда попытался поцеловать. Она плюнула мне в лицо и сказала, что еще не дошла до такой степени отчаяния. — Он замолчал.