Темный Мечник

— Ах, ты ублюдок! — взревел Гамбино и ударил наотмашь.

Гатс отдернулся, но кончик меча задел его по носу. Мальчик рухнул, зажимая ручьем хлестнувшую кровь.

— Эй, Гамбино, успокойся, — закричали наемники. — Он же еще ребенок! Гатса подхватили и унесли в палатку к лекарю, а Гамбино осторожно

пощупал рану и зло сплюнул.

Гатс лежал в палатке с перевязанным носом. Ему было очень плохо и больно. Лицо горело, а залитый кровью нос затруднял дыхание. Но больше всего его ранили ненароком подслушанные слова наемников.

— Не к добру подобрала его Сесиль, — сказал один. — Это плохая примета. Лучше бы он умер тогда…

— Возможно, Сесиль и умерла из-за него… — пробормотал второй.

Гатс с трудом поднялся и приволок к себе в постель меч. В обнимку с

мечом спалось гораздо спокойнее.

— Девяносто восемь, девяносто девять, сто!

Гатс отложил меч и присел на корягу. По лицу стекали реки пота, руки отваливались, на ладонях вздувались кровавые мозоли. Но Гатс не собирался на этом останавливаться. И не только потому, что хотел стать взрослым как можно быстрее. Ему нравилось махать мечом. Именно в такие минуты ему не нужно было ни о чем думать и ни о чем переживать. Именно в такие минуты в его душе воцарялся настоящий мир и покой.

Из-за пригорка показался Гамбино.

— Что-то ты долго ходишь за водой, — проворчал он.

Гатс нахмурился и едва успел поймать брошенную ему баночку с мазью.

— Это лекарство, — бросил Гамбино. — Помогает при твоих ранах…

Он развернулся и двинулся прочь.

— Гамбино… — растерянно позвал его Гатс.

— Чего еще тебе?

— Спасибо, — шмыгнув носом, сказал Гатс.

— Не забудь приготовить завтрак, — буркнул на прощание Гамбино. Открыв баночку, мальчик задумчиво смазал все еще саднивший нос.

Поступок Гамбино был настолько неожиданным, что Гатс долго еще терялся в догадках.

Ворота замка рухнули и Гамбино вскинул руку.

— За работу, парни! Давайте-ка посмотрим, кто сегодня разбогатеет! Среди изготовившихся к атаке наемников находился и взволнованный

Гатс. Это было его первое сражение и он не собирался ударить в грязь лицом.

— Не слишком увлекайся, — донесся до него голос знакомого наемника. — Если тебя убьют ты уж точно ничего не заработаешь!

— Эй, Гатс! — окликнул мальчика Гамбино. — Это твой первый бой. Сражайся в полную силу!

Отряд бросился в бой. Три года изнуряющих тренировок не прошли даром. Схватившись с вражеским воином, Гатс несколько секунд бился, ничуть ему не уступая. Но затем…

Руки девятилетнего мальчика оказались всего лишь руками мальчика. Противник, взъярившись, что какой-то малец еще сопротивляется, усилил натиск. Его меч ударил в голову мальчика, Гатс отшатнулся и с криком

полетел на землю. С головы Гатса сорвало шлем, его оглушило, но каким-то чудом Гатс удержал в руках меч. И даже исхитрился ударить перед собой.

Он так и не понял, что произошло. То ли разъяренный воин не удержался на ногах, то ли отчаянный удар Гатса оказался невероятно точным. Так или иначе, но его клинок угодил точно под край шлема, и воин замертво рухнул на землю.

Но Гатс не успел обрадоваться своей первой победе и первому убитому врагу. За спиной взметнулся кистень с двумя шипованными шарами и Гатс покатился по земле. От перелома позвоночника его спас только панцирь. Но кистень вновь взлетел в воздух и Гатс закричал от страха.

Но удар так и не последовал. Из горла воина вылез окровавленный клинок, тело рухнуло и показался Гамбино.

— Гамбино… — прошептал Гатс.

— Следи за спиной. Это не учебный бой. Если сразил одного, это не повод предаваться мечтам. А теперь вперед!

Гатс взмахнул мечом и решительно бросился вслед за Гамбино.

В тот же вечер Гатс получил свои первые деньги. И немедленно бросился к Гамбино. Как обычно, тот встретил мальчика не очень-то приветливо.

— Что тебе надо?

Гатс протянул ему мешочек с деньгами. Усмехнувшись, Гамбино вытряхнул себе на ладонь все деньги и лишь одну монету бросил Гатсу.

— В следующий раз работай лучше! — сказал Гамбино и повернулся к своей палатке.

— Хорошо, Гамбино! — звонко закричал Гатс.

Оглянувшись, Гамбино с удивлением разглядел непривычно счастливое лицо Гатса.

Было уже довольно поздно, когда в палатку кто-то вошел. Гатс еще не спал. В этот день случилось так много, что мальчика немного лихорадило.

— Кто здесь?

Лунный свет окатил вошедшего и Гатс увидел мощного, поперек себя шире мужчину.

— Донован? — удивился Гатс. — Что ты здесь делаешь?

На мясистом лице Донована проступила неприятная улыбка и Гатс испуганно метнулся за мечом. Но наемник оказался быстрее. Он мгновенно скрутил мальчика и перевернул его на живот. Рот Гатса захлестнула грязная тряпка.

— Не сопротивляйся, будет только хуже, — сообщил Донован. — Но ты не бойся. Я не собираюсь тебя убивать. Просто полежи спокойно пару минут… Успокойся, это ведь обычное дело среди солдат.

Ощутив жаркое дыхание на своем затылке, Гатс отчаянно рванулся и ударил Донована локтем в лицо. Тот охнул, а Гатс снова прыгнул к мечу. И снова не успел. Нога Донована отшвырнула его далеко в сторону.

Гатс ударился о походный сундучок и застонал от боли. А затем ладонь Донована стиснула ему горло.

— Не дергайся, малец. Я заплатил за эту ночь Гамбино три серебряных монеты!

Эти слова парализовали волю Гатса. Он больше не сопротивлялся.

Ранним утром Гатс выбрался из палатки с мечом в руках. Гамбино уже не спал.

— Эй, Гатс, — позвал он. — Приготовь нам завтрак, и для лошадей тоже… Ты чего молчишь? Собрался тренироваться в такую рань?

Гатс молчал, зыркая исподлобья глазами, наконец отвел взгляд.

— Прости, Гамбино, я приготовлю еду чуть попозже, а пока я пойду потренируюсь с кем-нибудь…

— Давай, только побыстрее там…

Гамбино развернулся и Гатс какое-то время буравил его спину напряженным взглядом. Может быть Донован соврал? Может быть Гамбино ничего не знал?..

— Гамбино…

— Ну что еще?

Мальчик судорожно сглотнул.

— Ничего…

Гатс вдруг со страхом понял, что боится об этом спрашивать. Возможно, он вообще не хотел знать правды. Когда Гамбино ушел, мальчик скрипнул зубами, взмахнул мечом и стоявшая рядом бочка развалилась на части, заливая землю водой.

Через несколько дней их отряд попал в лесу в засаду. Наемники довольно быстро перестроились и перешли в контратаку. В первых рядах сражался и Донован. Его боевой топор поднимался и опускался, не зная усталости. Его могучие удары крушили доспехи с той же легкостью как человеческую плоть. Он был яростен и неудержим в бою, так что мало кто осмеливался преградить ему путь.

Его остановил арбалетный болт. Пробив сзади доспех, стальное жало застряло в его груди. Донован покачнулся в седле, но его могучее тело было не так-то просто убить.

Донован развернулся, готовый растерзать любого, и глаза его поползли на лоб. Он увидел Гатса. Не отрывая от Донована сосредоточенного взгляда, мальчишка вновь вскинул арбалет и следующий болт влетел наемнику в удивленно раскрытый рот.

Донован мешком повалился на землю, но он еще был жив. Его взгляд с ужасом остановился на подходившем мальчике. Гатс коснулся его лица лезвием меча.

— Скажи мне еще раз! — вспыхнули яростью глаза мальчика. — Кто продал тебе меня? Ну же, отвечай!

— Г… Гам…

Донован не успел договорить. Клинок Гатса пробил ему голову насквозь.

В тот же день при штурме очередного замка рядом с Гамбино разорвалось пушечное ядро и ему оторвало левую ногу. Но, несмотря на большую потерю крови, он выжил.

Вечером Гатс сидел у постели Гамбино. Тот был без сознания и не мог слышать, о чем шептались у входа в палатку наемники. Зато их отлично слышал Гатс.

— Он выжил в стольких битвах… Но теперь, думаю, это была его последняя битва, — сказал один из них.

— Да. Нам пора выбирать нового командира, — кивнул второй.

Гатс смотрел на недвижимое лицо Гамбино и никак не мог понять, какие же чувства он испытывает к этому человеку. К этому обычно хладнокровному, гордому и насмешливому человеку. Человеку, который всегда смотрел на Гатса сверху вниз.