Страница 25 из 54
За быстрым стуком последовало появление привлекательного кареглазого Алека, — в голубой футболке, джинсах и кроссовках — заполнившего собой дверной проем.
— Ты должно быть захочешь взглянуть на то, что происходит снаружи, — сказал, указывая пальцем на коридор.
Ни минуты для себя.
— Что теперь? — спросила она, не пытаясь скрыть усталость.
— Эй, мне жаль, что я потревожил тебя — я знаю, сколько ты взвалила на себя… Но тебе лучше взглянуть.
С глубоким вздохом, Макс поднялась и двинулась к выходу из медиацентра.
— Что-то хорошее?
Люк, Мол, Дикс и другие наблюдатели казались напряженными.
— Это не мое любимое шоу, — сказал Дикс и указал на картинку с одной из камер наблюдения. — Какие-то укурки на западной стороне бросают коктейль Молотова через забор.
Макс знала, что ближайшее здание в той стороне находилось на расстоянии добрых тридцати ярдов от забора, но когда она придвинулась к монитору, она увидела, что с каждым броском подбирались все ближе. Здание было деревянным, добротный двухэтажный сарай, который станет легкой добычей для огня.
Указав на другой монитор, Люк сказал:
— И похоже телевизионщики пытаются пробраться внутрь, на другом углу, напротив укурков.
— Уж не лёгкий-ли аромат заговора я ощущаю? — ухмыляясь произнёс Алек.
— Чёрт подери, где Национальная Гвардия? — спросил Мол, покачивая недокуренной сигарой в углу своей пасти. — Они оцепили весь чёртов район, а кучка уличных алкашей проходит?
— Ты позаботься о поджигающих имущество укурках, а я позабочусь о журналистах. — глядя на Алека, сказала Макс.
— Мечтаешь попасть в телевизор.
— Почему бы и нет? — я почти такая же симпатичная как и ты.
— Э-эх, — сказал Алек, выходя вслед за ней на улицу.
Вскоре они стояли позади здания, служившего мишенью для укурков и их зажигательных бутылок.
— Останови их, — решительно сказала Макс, — только не покалечь.
— Разве я могу? Тихоня вроде меня.
— Я серьёзно, Алек. Против нас уже настроено достаточно людей.
Он покачал головой как-будто не мог поверить услышанному.
— Там не рядовые американцы. Это спившиеся отбросы, которым вероятно заплатили, чтобы они отвлекли нас от этих телевизионщиков.
— Этого мы не знаем. Репортеры могли просто воспользоваться ситуацией.
— Даже если так, ты действительно думаешь, что я обращу стадо укурков поговорив с ними?
— Только не покалечь их, ладно? Эти телевизионщики мечтают увидеть, как трансген надерет задницы обычным людям.
— Отлично! — расстроенный, он скрылся в тени между двумя зданиями.
Макс подождала пару мгновений, затем направилась в другую сторону, чтобы перерезать путь группе телевизионщиков.
Через двадцать футов она увидела телевизионщиков, которые возились по другую сторону забора. Низкий пухлый парень в футболке и джинсах держал камеру, в то время как очевидный «талант», чрезмерно загорелый латинос в дешевом костюме, пытался выглядеть как звезда эфира. В то же время тощий парень в ветровке с большим логотипом канала на спине пытался уберечь провода от запутывания.
Макс двинулась вперед и остановилась на углу здания, оставаясь в тени, чтобы оглядеться и посмотреть говорит ли уже Алек с укурками. Как она могла видеть, Алек шел между зданиями и приблизился к четырем нетрезвым мужчинам, бросающим зажигательные смеси. Все еще не было никаких признаков Национальной Гвардии или полиции, двигающихся в их сторону от баррикад.
— Приятели, я бы хотел попросить вас перестать, — сказал Алек их гостям.
Самый крупный из укурков — парень с растрепанной бородой в потертых джинсах и футболке с надписью «Мутанты убирайтесь домой» и ужасной монстроподобной фотографией Джошуа — вышел вперед и прокричал сквозь шум:
— Пошел к черту, урод!
Пузатый парень поднял наполненную под горлышко бутылку и горящей тряпкой и бросил ее в направлении Алека. Но парень был настолько пьян, что, хотя Алек и не двигался, он все равно промахнулся футов на десять. Взорвавшись, бутылка разлилась огненой лужей, создавшей оранжевые тени на подчеркнуто-вежливом выражении лица Алека, и зловеще отразилось в его глазах, что заметить это могли немногие.
— Смотрите, парни, — сказал он спокойным голосом, но с ноткой превосходства, — вы в стельку. Перестаньте играть с огнем, пока не обожглись.
Один из укурков поджег бутылки для трех других и они одновременно их бросили. Две приземлились с двух сторон от Алека, третья пролетела высоко над его головой. Макс смотрела, как она ударилась о здание и пламя поползло вверх по стене.
Это может стать неприятным…
Алек повернул голову в направлении скрывающейся в тени Макс — ей не стоило удивляться, что его обостренные трансгенные инстинкты выдали ее местоположение — и он мягко произнес:
— Слушай, я пытался.
Потом Алек как супермен перемахнул через восьмифутовый забор, приземлился прямо между четырьмя укурками и раскидал их смазанными точными движениями — пинками и ударами — прежде чем любой из них осознал, что Алек уже был по их сторону забора. Когда последний упал, Алек забрался на забор, на секунду остановившись на верхушке, чтобы улыбнуться сверху поверженным жертвам, находящимся в бессознательном состоянии. Затем X5 вернулся на сторону трансгенов.
Наблюдая из тени, Макс встряхнула головой — это слишком для «не покалечь их», но Алек защищался, он не убил и даже не поуродовал никого — несколько выбитых зубов или сломанных костей не в счет.
С другой стороны, укурки пытались донести их ненависть в литературной манере до Алека, отметелившего их. Огонь, подарок от одного из кокетейлей Молотова, достиг своей цели, и быстро поднялся по стене, и вскоре уже все здание было в опасности.
Появились трансгены, казалось, что они возникли из ниоткуда, чтобы бороться с пламенем с помощью огнетушителей и старомодных ведер — теряя драгоценную воду — и уже менее чем через пять минут огонь был по крайней мере под контролем, а это хорошая новость.
Единственная, новости другого рода тоже имели место быть: Макс беспомощно наблюдала, как телевизионщики засняли атаку Алека на укурков, но камера также поймала пожар и слаженные действия трансгенов.
Пока телевизионщики записывали усилия ее братьев и сестер по борьбе с пожаром, Макс представила, что будет, если в СМИ покажут что-то положительное о трансгенах. Она заметила, как огонь и копьть играли на звероподобных лицах: ее братья и сестры, многие из них уже обречены появиться и быть осужденными всей Америкой, они выглядели искаженными, даже более монстроподобными в жутком освещении огня.
Макс приняла решение — она побежала к забору, запрыгнула не него, а затем оттолкнулась и приземлилась прямо перед оператором, который почти упал назад, когда она заполнила собой весь объектив. Сделав шаг вперед, она помогла ему удержать равновесие и одним резким движением извлекла пленку из камеры.
— Эй! — вскрикнул оператор.
— Это она! — сказал кто-то.
Макс жестко посмотрела на оператора, и он отступил на пару шагов.
Репортер с зализанными назад волосами, в строгом галстуке и с излишком одеколона вышел вперед:
— Вот почему люди ненавидят вас, трансгенов.
Она повернулась к нему:
— Почему?
— Вы не можете смириться со свободой прессы.
— Действительно, — отозвалась она, — вот почему люди ненавидят нас, трансгенов.
И она схватила его за отвороты его дешевого костюма и, как будто срывала цветок, подняла его на пять футов над землей. Он смотрел на нее сверху с ужасом на загорелом лице, и заскулил, когда она опустила его на землю.
— Ты… может ты и не выглядишь, как некоторые из них, — сказал он с дрожью, — но ты монстр, тоже…
— Мы монстры, потому что вы делаете нас монстрами. — Поворачиваясь вокруг, она обращалась ко всем: — Это не свобода прессы, когда вы снимаете избиение пьяхных идиотов, пытающихся закидать нас бомбами.
— Как ты смеешь! — начала потенциальная звезда. — Ты обвиняешь меня в фальсификации истории? Я никогда…