Перед рассветом (ЛП)

Забор — семь футов кирпича с видеокамерами на каждом углу — казался не таким уж большим препятствием для Макс. Она подскочила, легко взлетела на вершину, спрыгнула вниз и грациозно приземлилась на траву. Внимательно прислушавшись, она не услышала ничего кроме тишины. В тумане в отдалении едва можно было разглядеть тень дома, похожего на замок Пригнувшись, она кралась вдоль стены, избегая камер, хотя и была уверена, что они не смогут засечь ее, пока она не подойдет вплотную к одной из них. Впереди были сто ярдов по похожей на бильярдный стол зеленой лужайке — никакого уклона, ровная и плоская — до вырисовывавшегося кирпичного дома. Макс преодолела это пространство так быстро, что ее времени мог позавидовать любой Олимпийский бегун.

Она ожидала увидеть собак, но не чувствовала присутствия животных: собаки застявляли подергиваться кончик ее кошачьего носа. Другим ее реальным страхом… или предчувствием… были датчики движения, которые могли бы поднять тревогу. Ничего. И единственные огни во всем огромном доме горели в двух окнах на первом этаже.

Комната охраны, подумала Макс.

Вблизи трехэтажный дом казался огромным. В статье онлайн издания Архитектурного Обозрения говорилось, что здесь семь спален, две кухни и четыре ванных комнаты. В пристройке в противоположном конце поместья Стерлинга круглосуточно находилась группа из десяти охранников (этот факт она выяснила, взломав сайт охранной компании, чей ID она получила на официальном сайте Стерлинг Энтерпрайс). Восьмифутовые ели стояли перед окнами как гигантские зеленые стражи. В центре ближнего фасада дома были французские двери с окнами по обеим сторонам, и они были связаны с комнатой охраны с задней стороны дома.

Она не должна идти этим путем.

Большинство взломщиков домов избегало единственной точки проникновения, которая не вызывала воя сирен или лязга звонка, когда она открывалась: парадной двери.

Это было только потому, что большинство домушников не обладали уникальными навыками Макс.

Даже здесь, за охраняемым забором параноидального биллионера Джареда Стерлинга, у Макс было добрых тридцать секунд, чтобы подобрать правильный код сигнализации, прежде чем команда из десяти охранников доберется до нее. Клавиатура и код к ней делали это немного более сложным чем отнять конфетку у ребенка.

Немного.

Четыре широкиих бетонных ступени, по обеим сторонам которых располагались внушительные бетонные львы, вели к маленькой площадке перед огромной зеленой дверью (Макс она казалась огромной долларовой купюрой) с причудливой медной кнопкой и декоративным дверным молоточком над ней. К счастью, свет у подъезда не горел.

Большие занавешенные окна, каждое около тридцати дюймов в ширину, располагались по обе стороны от двери. Макс на секунду захотелось разбить одно из них, влезть внутрь и устроить трепку тем парням их охраны… просто потренироваться… ради забавы…

Не без удовольствия ей вспомнились наставления Муди («Только дилетанты рискуют без особой надобности»), и Макс достала из кармана складной нож и просунула его конец в замок большой зеленой двери. Менее чем через десять секунд, гиганская купюра открылась, словно зевая, и Макс тихо начала считать.

Тридцать, двадцать девять, двадцать восемь…

Макс вошла в прихожую, и темнота поглотила ее, даже ее ночное зрение скоро откажет. Она сложила нож и убрала его обратно. Было так тихо, что она слышала тиканье нескольких часов, свое дыхание и отсчет у себя в голове.

Двадцать пять, двадцать четыре…

Пульт сигнализации находился на стене справа, каждая кнопка удобно подсвечивалась, в правом нижнем углу горел красный огонек, и зеленый — в левом, медно-красный дисплей был над кнопками с цифрами. Она была права: десять цифр. Как правило, код состоял из четырех.

Двадцать два, двадцать один…

Своим выдающимся зрением она различила четыре цифры, — 1, 3, 7, 8 — которые были потертыми. Код был одной из двадцати четырех комбинаций из них…

Шестнадцать, пятнадцать, четырнадцать…

Ее пальцы порхали по кнопкам, а глаза, уши и мозг работали лишь на несколько наносекунд медленнее чем компьютер.

Десять, девять…

Одиннадцать комбинаций испробовано.

Восемь, семь…

Семнадцать испробовано.

Шесть, пять, четыре…

Наконец, нужная комбинация нашлась, и красный огонек сменился на зеленый. Думая, что разбить окно было бы гораздо веселее, она улыбнулась не без удовлетворения, нажала на отмеченную кнопку, и снова загорелся красный огонек.

Дом был под охраной… … во всяком случае охранники Джареда Стерлинга должны были так думать.

Ночное зрение Макс работало в полную силу. Она находилась в холле, который был больше, чем в большинстве домов. Пол был мраморный (бледно-желтый, судя по фотографиям в сети), стены оштукатуренны, обстановка здесь и во всем доме была в колониальном стиле, некоторая мебель была винтажной, включая некоторые подлинники Франка Ллойда Райта. Она попала в необыкновенно красивый мужской мир, где каждая вещь, даже самая земная, могла быть ценным произведением искусства.

Впереди была лестница, достаточно широкая, чтобы на ней могли встать десять человек в ряд, она вела на второй этаж к длинному коридору, который уходил в разные части дома. Глядя наверх, Макс могла разобрать пару темных деревянных дверей, которые в сочетании с оштукатуренными стенами, делали второй этаж похожим на коридор недорогой гостиницы.

С левой стороны лестницы, на полпути наверх, в стену была вмонтирована маленькая камера, направленная на вход.

Слева и справа от Макс были закрытые двери, ведущие в жилые комнаты, бильярдные, кладовые и еще несколько помещений, функции которых не были обозначены в ее интернет-источниках. Она пыталась найти планы дома, но несмотря на то, что она взломала сайты охранной компании и компании Стерлинга, плюс сайт архитектора, построившего замок, планы дома Стерлинга оставались неуловимыми и охранялись так, будто были государственной тайной. Все что знала Макс, сообщило ей Архитектурное Обозрение.

Портьеры над передней дверью были из тяжелой темно-бордовой парчи. Довольно вычурно, подумала Макс, но под ними можно найти оклеенную стену или пластиковые панели. Стерлинг мог позволить себе жить хорошо, и качество его жизни было отражено в качестве его вещей. Если бы она могла, Макс подогнала бы фургон к главному входу и потратила бы остаток ночи, перетаскивая в него добро из этого музея, и после этого могла бы уйти на пенсию в девятнадцать.

Прижамиясь к стене, она продолжала огибать холл, пока не оказалась у левого крыла лестницы рядом с камерой. Пригнувшись, она поднялась на ступеньку к камере, встала за ней, аккуратно отвинтила ее от крепления, затем отсоединила провод. Все это время она прислушивалась к звукам шагов, которые были бы верным знаком того, что ее засекли.

Она ничего не услышала. Только те же самые часы… и, конечно, четкий ритм ее сердца.

Затем из кармана жилета она достала устройство, похожее на маленький тазер, коснулась им провода, посылая поток высокого напряжения по кабелю. Это должно закоротить систему видеонаблюдения.

Теперь она услышала звуки шагов, голоса, а также тихий шепот, чтобы не помешать любому налетчику. Она вернула камеру на ее место на стене и надеялась, что камера выглядела нормально и могла выдержать беглый осмотр. Затаившись за одной из парчовых портьер, она наблюдала как четверо мужчин в рубашках и галстуках заходят в холл.

У двоих из этих элегантных охранников были кольты 38 калибра, другие двое держали автоматы Хеклер и Кох MP7A. Волна негативных эмоций захлестнула Макс, моментально ломая ее замечательное самообладание.

Оружие заставляло ее так реагировать, но это был не страх… … она знала, как пользоваться таким оружием, но в теории. С момента смерти ее сестры Евы, Макс не могла даже прикасаться к этим чертовым штукам.

У каждого мужчины был наушник и… что это? Она присмотрелась, сработало волшебство ее кошачьего взгляда, — да, у каждого из них был крошечный микрофон, прикрепленный к концу рукава. Стерлинг был серьезно настроен по части охраны своего имущества: несмотря на костюмы и галстуки, эти парни были не меньше шести футов ростом, им было от двадцати пяти до сорока, два белых, один черный и один испанец, все в хорошей форме, у них были профессиональные манеры и твердый взгляд, какие встречались только у кадровых солдат… или наемников.