Страница 41 из 56
– Да, а что? – Геро наградила собеседника ледяной улыбкой и подала руку. – Благодарю вас, милорд.
Ему ничего не оставалось, как только провести даму на площадку, где танцующие уже выстраивались в две длинные линии.
Они встали лицом друг к другу на расстоянии примерно шести футов: Себастьян – в ряду джентльменов, Геро – среди дам.
– Знаете, ваше предположение совершенно ошибочно, – обронила мисс Джарвис.
Небольшой оркестр начал играть. Нежная мелодия скрипки еле пробивалась сквозь гул голосов, наполнявший бальный зал. Джентльмены поклонились. Дамы присели в изящном реверансе. Виконту пришлось дожидаться, пока наступит черед их пары сойтись по центру, чтобы шепнуть:
– Вряд ли танцевальная площадка является подходящим местом для такого разговора.
Улыбка Геро стала шире:
– Учитывая обстоятельства, полагаю обстановку вполне соответствующей.
Покружившись спиной друг к другу, танцоры после подскока развернулись против часовой стрелки.
– Вы же понимаете, здесь я не могу выражаться свободно, – буркнул Себастьян.
– Неужели? – Геро, отдаляясь, через плечо одарила партнера ехидной усмешкой. – А что бы вы сказали, милорд, если бы могли?
Повинуясь рисунку танца, Девлин был вынужден отойти. Толстяк в рубашке с высоченным воротником неодобрительно шикнул на виконта, подавая знак, что поворачивать следовало направо, а не налево. Себастьян мог только сверлить мисс Джарвис взглядом на расстоянии, пока танец снова не свел их.
– Вы говорили, что последствий не выявилось.
Геро отступила вправо, приподнимаясь и опускаясь в изящном глиссе [52].
– Говорила.
Два скользящих шага – и виконт оказался позади партнерши.
– Хотите убедить меня, что вовсе не ваше… – он запнулся, подбирая слово, – положение явилось предметом встречи епископа с Маккейнами?
Танцоры вновь сошлись, соприкасаясь правыми плечами.
– Мое «положение»? – Геро подняла брови в притворном недоумении. – О чем вы, милорд?
– Не стройте из себя дурочку, мисс Джарвис. Я отлично знаю, что вы вовсе не такая.
Сделав оборот в элегантном прыжке, баронская дочь уперлась мыском в пол.
– Разве тогда вы не должны знать, что не следует заводить со мной подобную беседу в столь неподходящем месте?
Толстый идиот с высоким воротничком снова зашипел на Себастьяна, и тому пришлось, скрежетнув зубами, продолжить движение.
– Не собираетесь кататься в Гайд-парке завтра утром?
– Пожалуй, нет, – ускользнула в повороте партнерша.
– В таком случае, когда мы сможем продолжить наш разговор?
– Не вижу смысла когда-либо его продолжать, – мисс Джарвис грациозно пригнулась, уходя в сторону. – Ваше предположение – если я правильно вас поняла – ошибочно.
Себастьяну пришлось снова ждать сближения, чтобы проворчать:
– А вы бы признались, окажись оно верным?
Геро обернулась, описав носком туфельки круг:
– Разумеется, нет.
Музыка стихла, и мисс Джарвис присела в глубоком реверансе вместе с остальными дамами.
– Доброго вечера, милорд, – обронила она, оставляя виконта на краю танцевальной площадки – недовольного, раздосадованного и глубоко обеспокоенного.
* * * * *
Когда Себастьян наткнулся на лорда Квиллиана, тот как раз прощался с компанией приятелей в зале клуба «Брукс», известной под названием «Иерусалимская палата» [53].
– Лорд Девлин, – поприветствовал виконта престарелый денди, выглядевший ослепительно в шелковом вечернем плаще и складной треуголке. – Если вы надумали присоединиться к облапошиванию бедного раскаявшегося грешника, то опоздали. Я решил на сегодня остановиться, пока еще не прозакладывал свои поместья.
Спутники барона разразились хором беззлобных грубоватых подшучиваний.
– Неудачный вечер за картами? – предположил виконт.
– Я бы сказал, не настолько удачный, чтобы хотелось продолжать. Этот ужасный дождь наконец-то прекратился, не так ли? – Квиллиан недоверчиво прищурился на ночное небо.
– Похоже, что так.
– Вот и славно. Прогуляетесь со мной, милорд?
– Неужели вы внезапно ощутили неодолимую тягу к моему обществу? – поинтересовался Себастьян, когда они вышли из клуба.
Барон помахивал своей эбеновой тросточкой, держа ее двумя пальцами.
– Не совсем. Однако мне любопытно узнать, как продвигается расследование убийства епископа Прескотта.
– Вот как? А почему вас интересует это дело?
– Я прекрасно понимаю, что попал в число подозреваемых, – фыркнул лорд Квиллиан. – И надеюсь услышать, что вы нацелили свое дознание на кого-нибудь другого.
– По правде говоря, наоборот.
Ладонь собеседника крепче сжала серебряный набалдашник застывшей на полувзмахе трости.
– И что сие означает?
– Что я выяснил личность таинственного жертвователя, финансировавшего строительные работы преподобного Эрншоу в церкви Святой Маргариты.
– Ах, это, – изящно описав полукруг, тросточка снова принялась покачиваться взад-вперед.
– Да, это.
Спутники некоторое время шли молча. Шаги отдавали гулким эхом по мокрой и темной улице.
– Возникает вопрос: с какой целью? – заговорил виконт.
– Кажется, действительно возникает.
Себастьян издал негромкий смешок:
– Думаю, вы знали, что сэра Нигеля закололи в церковной крипте и оставили гнить там на все эти годы.
– Знал? Не совсем так. Но у меня и впрямь имелась определенная теория.
– Вы считали, что Френсис Прескотт убил собственного брата из-за наследства? Наследства, которое он потерял после рождения племянника?
– По-моему, этот вывод возникает сам собой, – покосился на собеседника барон. – Вы не согласны?
– Если честно, не знаю.
Квиллиан хмыкнул и продолжил путь.
– Чего вы надеялись добиться? – поинтересовался Девлин.
– Полагаю, расчет очевиден. Если я прав, и гниющий труп сэра Нигеля действительно обнаружится в крипте, тогда подозрение неизбежно падет в первую очередь на священника, ответственного за решение замуровать склеп.
– На Френсиса Прескотта.
– Именно, – согласился спутник.
– И каков же был замысел? Вынудить епископа защищаться от неизбежных обвинений в братоубийстве, дабы не оставалось времени на проталкивание в парламенте законопроекта об отмене рабства?
– Что-то вроде этого.
– Не слишком ли ненадежная комбинация?
Лицо престарелого франта растянулось в скупой улыбке:
– Я ведь игрок.
– Верно, – кивнул виконт. – Только напрашивается соображение, что риск потерпеть неудачу был бы гораздо меньше, знай вы доподлинно, где лежит труп баронета.
– Не вижу, откуда я мог бы это узнать. Если только вы не предполагаете, что я собственноручно умертвил сэра Нигеля и бросил тело в крипте, – состроил гримасу вельможа. – Многообещающая версия, тут я с вами согласен.
Барон прошел несколько шагов и добавил:
– Загвоздка в том, что у меня не имелось причин убивать старшего Прескотта. Мы были едва знакомы. Чрезвычайно, знаете ли, дурного тона был субъект.
– Разве вы оба не состояли в «Клубе адского пламени»?
– Милейший лорд Девлин, – сузились глаза подтоптанного франта, – этот клуб вовсе не являлся закрытым. В нем насчитывались сотни членов.
– Но не в узком кругу избранных. Как они назывались?
– «Апостолы», – ответил Квиллиан и добавил, вздохнув: – Сколь ни огорчительно это признавать, но лично я никогда не входил в этот избранный круг. В то время я был всего лишь бедным вторым сыном, пару лет как закончил Оксфорд и пытался пробить себе дорогу в жизни.
– Правда? И чем же именно вы занимались?
Барон остановился возле парочки скучавших у паланкина носильщиков, которые при виде клиента тут же вскочили, хватаясь за жерди.
– О, то тем, то сем, – неопределенно взмахнул денди кистью, затянутой в белоснежную перчатку. – А теперь, боюсь, я переоценил свои возможности переносить ночной воздух. Доброго вам вечера, милорд, – и, зажав в кулаке трость, проворно забрался на сидение.
52
Глиссе– в танце приставной боковой шаг (шагнуть вбок, подтянуть другую ногу, приподняться на носочки, опуститься).
53
Клуб для джентльменов «Брукс» славился своей репутацией игорного заведения. За один вечер игроки того времени могли потерять за карточным столом и пять, и десять, и даже пятнадцать тысяч фунтов. Несомненно, происходившее служило вящему удовольствию евреев-ростовщиков, которые поджидали незадачливых джентльменов во внешней прихожей клуба. Именно поэтому Чарльз Джеймс Фокс, известный британский политический деятель, вождь самого радикального крыла партии вигов, и окрестил эту комнату « Иерусалимской палатой».