Страница 44 из 48
Молчание, вероятно, очень длительное, было так наполнено смятенными размышлениями, что Джоанна потеряла счет времени. Она всегда представляла себе дамоклов меч падающим, подобно удару молнии, раскалывая мир надвое. Вместо этого он опускался на жертву дюйм за дюймом, почти грациозно. Каждый дюйм был оправдан, безусловен, справедлив. Существовал только одни контрудар, и она знала, насколько он слаб.
— Вы совершенно уверены, что они придадут этому значение?
— Ну, не думаю, что нам стоит тратить время на это. Они придадут значение, — сдержанно ответила Джеральдина. — Миссис О'Малли, например, всегда считала Майлса рыцарем без страха и упрека. Она никогда не могла бы даже предположить, что он мог ее обманывать. Мистера О'Малли больше всего возмутит то, что вы не сказали ему правды о себе. Это его основная жалоба с тех пор, как он не может передвигаться. Ему не рассказывают или делают что-то за его спиной. Однако с ним у вас возможно, и обошлось бы. Он — это самое простое. Но вам придется непросто с Дугом. Он всегда был совершенно уверен в вашем существовании. Видите ли, он знал о том телефонном звонке. Он сказал, что Ши надо было узнать ваше имя и адрес. Он даже подумывал поехать в Лондон, чтобы узнать, не известно ли кому-нибудь в колледже, кто вы. Он, возможно, считает, что совершенно несправедливо обвинять вас в автомобильной катастрофе, но Дуг понятия ответственности и чести возводит в принцип. И, конечно, никто лучше него не знает, что за этим последовало.
— Так что вот, — сказала она через несколько минут. — Решайте сами.
Чтобы решить, вернее, сформулировать окончательное решение, потребовалось всего несколько минут. Все предшествующие доводы против того, чтобы рассказать Дугласу, стократно усилились, с добавкой к мысли о новых мучениях, которые она может доставить Шейле О'Малли. «Не мир, но меч», сказано где-то в Библии. Джоанна чувствовала, что никакие другие слова не могли бы подвести итог лучше этих.
— Они не должны знать. Итак, что вы от меня хотите?
— У вас есть билет на самолет, — просто сказала Джеральдина. — Я хочу, чтобы вы воспользовались им завтра, как соберетесь. Теперь слушайте внимательно. Я привыкла к таким вещам, и я все продумала.
В Каррикду, входившем в группу церковных приходов, были свои часы службы, в порядке строгой очередности. Сегодня утренняя молитва была в полдень, и Кейт выразила разочарование, что Джоанна не пошла с ней.
— Гости — это всегда приятно.
Нелегко было отвечать, словно ничего не случилось, особенно после того, как Джоанна потратила немало времени, чтобы написать ей письмо. Прискорбно слабое, чувствовала она, запечатывая его. Кейт будет ошарашена, ей никогда не понять, Почему Джоанна вдруг почувствовала, что «лучше поехать домой тогда, когда было намечено», то есть не понять до тех пор, пока Дуглас не расскажет ей о содержании письма, адресованного ему, написать которое было труднее всего, письмо, которое говорило «нет».
Он, по словам Джеральдины, сказанным за ленчем, был «великолепен». Она вернулась после визита в почти демонстративно хорошем настроении.
Ничто не было забыто для Джоанны. Машина с фабрики будет ждать ее у ворот Кейт завтра утром в восемь пятнадцать и отвезет ее в Донегал к девятичасовому автобусу на Дублин. Он приедет туда как раз около двух, и автобусная станция, что очень удобно, была также остановкой автобуса, идущего в аэропорт. Джеральдина обещала, что сама упакует и отправит имущество Джоанны, оставленное в Нокбеге. «А что делать с котенком?»
После минутного размышления Джоанна сказала «нет». Кен был частью мечты. Казалось, он и должен этим остаться. Кто-нибудь мог привезти его обратно к Кейт, которая, в конце концов, никогда не хотела с ним расставаться.
Расписание было составлено безупречно — не зря Джеральдина была секретаршей, а поскольку Шейла и Мэттью О'Малли, как и Кейт, завтракали в постели, Джоанне было совсем нетрудно ускользнуть.
Пятнадцатью часами позже, она, еле передвигая ноги, прошла билетный контроль на станции в Норидже, и рука отца, благословенно сильная и желанная, протянулась и обхватила ее.
Когда в воскресенье вечером Джеральдина вернулась в Лондон, Ши в гостинице не было. Он оставил ей записку, в которой сообщал, что встречается с Фелгейт-Уинтером, но увидит ее за завтраком; также сообщалось, что для них обоих заказаны места на утренний самолет в Париж.
Когда она свалилась в постель, усталая и отягощенная заботами, поездка в Париж вовсе не казалась ей такой уж привлекательной, и на следующее утро Ши, похоже, разделял ее мнение. Сначала в такси, а потом в автобусе его настроение можно было описать только словом «сварливое».
Когда они добрались до зала отправления, то услышали, что рейс откладывается.
— Ладно, нечего на меня огрызаться, — обиженно сказала Джеральдина, когда ее предложение выпить кофе, пока они будут ждать, было отвергнуто. — Мы в одной лодке.
— Хотел бы я в ней оказаться, — саркастически сказал Ши.
— Конечно, я и забыла. Ты не любишь летать, верно? Почему же ты летишь?
Ши раздраженно сказал, что все устраивала секретарша мистера Фелгейт-Уинтера.
— Нечего было тебе ездить в Ирландию, ты должна была заботиться обо мне.
В самолете он запротестовал:
— Боже, только не у окна. С какой стати мне в него смотреть? — И когда после безупречного взлета они были в воздухе, он сидел, напряженно уставясь прямо перед собой.
— Знаешь, что тебе требуется, так это виски. — Она плохо спала, и в момент пробуждения все нахлынуло на нее. Она подумала: я не справлюсь, только не сегодня. И потом: это несправедливо. Но как раз это было не чем иным, как справедливостью. Дуглас всегда был справедливым. Просто от него до Ши было как от неба до земли.
Ши безразлично отнесся к идее насчет виски, поэтому она сама взяла ему порцию.
— Твоя мать беспокоится о тебе. Говорит, что тебя эксплуатируют. Она хотела поговорить с ними, но я ее остановила.
— Спасибо, — содрогнувшись, ответил Ши.
— Тем не менее, это правда. У тебя не было отпуска. Тебе следует настоять, когда мы вернемся. Побудешь хоть немного с матерью, пока у нее не начнется семестр. — Ей нравилась Мейр О'Малли, иначе, конечно, она никогда не сослалась бы на нее.
— Поедем вместе? — пригласил Ши.
— Ты же знаешь, что мы не можем отсутствовать одновременно.
— Ну, в данный момент я отсутствую — к сожалению, — зевнув, сказал он. — А ты сейчас где?
Верно, она сказала глупость. Странно, что ей первыми пришли на ум эти слова, а не простое «нет». Странно, что именно сейчас она способна обсуждать поездку в Каррикду, но ведь это будет другой Каррикду, еда в неопределенное время, тарелки, приносимые к телевизору, облицовка кухни кафелем с подсолнухами. Тогда были веселые уикэнды.
— А как Джоанна?
— А что Джоанна? — Похоже, он еле сдерживал зевоту. — Это не ее вина. Она старалась, я уверен. — Темноволосая голова упала на плечо Джеральдины, и рука Ши обмякла поперек ее тела. Надо же, выключился мгновенно, — с изумлением подумала она.
Она сама была не прочь уснуть, выкинуть из головы вчерашний день и лицо Дугласа, когда она просунула голову в дверь. Свет на нем погас, совсем медленно, совсем беззвучно. Вошедшая следом за ней Шейла пришла на выручку.
— Кейт и Джо просто умирали прийти, но врач позволил только одного посетителя, и мы знали, что ты захочешь увидеть Джеральдину.
— О, да, да, конечно, — немедленно ответил Дуглас, протягивая руку.
Он всегда соглашался с предложениями других. Именно так все и началось.
— Мать говорит, что ты хотела посмотреть это представление в «Гейети». Не хочешь ли пойти со мной?
И нетерпеливый вопрос Шейлы:
— Ну что, пригласил он тебя? — не оставлял ни малейшего сомнения в том, чья идея это была на самом деле.
Такое любезное и такое желанное приглашение, что она с радостью согласилась. Но Дуглас был честен с самого начала. Пусть она смотрит на него просто как на «затычку», потому что, хотя он «действительно наслаждается» ее обществом, он не думает о женитьбе. И через двенадцать месяцев регулярных свиданий он все еще будет оставаться всего-навсего хорошим приятелем. Хотя до вчерашнего дня она еще надеялась. Вчера, когда они были одни, он сказал, честно и прямо: