Эхо в тумане

Обострила ситуацию сама королева Виктория. Давно поддерживая дружеские отношения с Ричардом Кингсли, она сочла необходимым сообщить Трентону о причинах, вызвавших ухудшение здоровья его отца и все возрастающей изоляции его семьи в обществе. Несмотря на свое недоверие к обвинению Ванессы, она настоятельно рекомендовала поскорее уладить это неприятное дело, иначе уважаемое имя их семьи будет навсегда запятнано.

Ее слова попали в цель. Трентон рассвирепел. Он не позволит какой-то шлюхе причинять боль людям, которых любит, погубить их репутацию. Он должен немедленно остановить ее.

Трентон срочно послал записку с требованием, чтобы Ванесса встретилась с ним у реки Арун. Шагая взад-вперед по поросшему травой берегу, он ждал, напиваясь до полного забвения.

К приходу Ванессы Трентон был пьян и кипел от злости. Он увидел перед собой не прекрасную, соблазнительную женщину, а продажную тварь, разрушающую его жизнь и здоровье отца. Он с негодованием принялся обличать ее, перечисляя все грехи — начиная от ее сексуальных проделок и кончая пагубными сплетнями и злобной ложью. Ванесса прикинулась самой невинностью, и Трентон рассвирепел. Схватив ее за плечи, он принялся ее яростно трясти, испытывая искушение силой вырвать у нее правду, а затем выбросить из своей жизни.

Не видя другого выхода. Ванесса стала умолять и клясться, что никогда не хотела причинять ему боль или обманывать его, а только желала заставить его понять, как сильно она его любит.

Трентона ее слова не тронули.

Тогда, отбросив мольбы, впавшая в ярость Ванесса стала угрожать, что, если он не женится на ней, она так опорочит имя Кингсли, что ни одна женщина не захочет даже приблизиться к нему.

Трентона словно оглушило. Почти утратив способности рассуждать здраво, он с силой стиснул ее руку, прорычав, что она медленно убивает его отца. Ванесса рассмеялась в ответ. Внутри Трентона словно что-то сломалось. Он с яростью толкнул ее на песок, пригрозив отомстить. Она поднялась и набросилась на него с истерической бранью, его пальцы сомкнулись вокруг ее горла, он горел желанием задушить ее. Но вместо этого толкнул ее еще сильнее, так что она отлетела в плещущиеся у берега волны и он увидел, как вода устремилась к ее ногам.

Он грозил убить ее.

Но, Бог свидетель, он не убивал ее.

Как же тогда она погибла?

Интуиция подсказывала ему, что такая бесчувственная тварь, как Ванесса, любившая только себя, никогда не решилась бы на самоубийство. Если только не была одержима манией и сама не поверила в свою собственную ложь. Неужели она действительно переступила порог безумия.

Он переплел пальцы и опустил на них лоб. Для него уже не имели значения ни ее смерть, ни причины, вызвавшие ее. Непоправимый вред был нанесен.

Но теперь появилась Ариана.

Что он мог ей сказать? Что презирал ее сестру, что не убивал ее, но часто хотел это сделать. Что та Ванесса, которую он знал, была или абсолютно бессовестной, или слишком порочной.

И неужели ему придется своей доброй жене, еще не оправившейся от удара, рассказать всю правду о Бакстере. О дневнике и о том, как он перешел из рук Бакстера к нему?

Поверит ли она ему? А если даже поверит, не предпочтет ли отвратительной правде благословенное неведение?

Я люблю тебя, Трентон… Ты действительно замечательный человек… Я верю тебе.

Трентон резко поднял голову.

Ариана верила ему, невзирая на все те испытания, через которые ей уже пришлось пройти. Ему уже нет необходимости искать подходящий ответ.

Схватив дневник, Трентон вышел из комнаты и, миновав холл, решительно направился к комнате жены.

— Да?

Ариана причесывалась у туалетного столика. Увидев, как лицо ее невольно озарилось радостью, он почувствовал укол вины. Это был первый случай, когда он разыскал ее с момента их возвращения в Броддингтон, кроме, разумеется, ночей, когда он искал забвения, погрузившись в эту удивительную женщину, любившую его.

Закрыв дверь, Трентон бросил дневник на кровать:

— Мы с Ванессой никогда не были любовниками.

Ариана медленно положила щетку.

— Понятно. — Она встала и подошла к нему. — Я рада.

— Ты веришь мне?

— Если ты говоришь мне, что вы с Ванессой не были любовниками, то да, я верю тебе.

— Несмотря на то, что ты прочла в дневнике?

Ариана откинула голову и посмотрела ему в лицо.

— Слова Ванессы не могут изменить моего мнения о тебе, сложившегося за этот месяц. Ты принципиальный человек, обладающий высокой нравственностью. Думаю, обольщение не является для тебя развлечением.

— Я уже говорил тебе, что я не герой, Ариана, — предостерегающе заметил он. — И не всегда вел себя благородно по отношению к женщинам. Мне случалось… Твоя сестра не была одной из них.

В глазах Арианы промелькнула веселая искра.

— Я узнала об этом от Дастина. К тому же не забывай, что я испытала твою… сноровку, что называется, из первых рук. Так что, уверяю тебя, меня совсем не удивляет, что я далеко не первая женщина у тебя в постели.

Трентон смотрел на нее, не улыбаясь.

— Было время, когда меня очень тянуло к Ванессе. Если бы я случайно не открыл правду, все могло бы сложиться совсем по-другому.

— Какую правду?

Он тяжело вздохнул:

— Я должен о многом рассказать тебе. И все это не слишком приятно.

— Я слушаю.

Не давая себе времени передумать, Трентон поведал ей всю историю. Он рассказал о первой встрече с Ванессой, о ее неверности, ее одержимом желании выйти за него замуж, о ее вероломстве. Наконец, изложил события той ночи, когда она умерла.

— Я угрожал убить ее, — хрипло признался он. — Я хотел убить ее.

— Но ты не убивал ее. — Лицо Арианы побледнело, глаза широко открылись, она была ошеломлена услышанным.

— И себя она не убивала. — Трентон решительно покачал головой. — Если только окончательно не сошла ума. Ты не знала ее по-настоящему, Ариана. А я знал. В здравом уме Ванесса никогда не лишила бы себя жизни.

— Она моя сестра, Трентон.

— Но ты была ребенком. Ты не знала, на что она способна… на что они оба способны.

— Оба? — Ариана выглядела несчастной. — Это как-то связано и с моим братом тоже?

— Если ты не хочешь слушать, останови меня сейчас. — Трентон обхватил ладонями ее подбородок. — Мне ненавистна мысль о том, чтобы причинить тебе больше боли, чем я уже принес, туманный ангел.

— Скажи мне, — прошептала она.

— Бакстер сообщил тебе, что дневник Ванессы у меня. А он упомянул о том, как я заполучил его?

— Он сказал, что ты угрожал ему и нашей семье и у него не было иного выбора, как только отдать его тебе. — Ее голос дрогнул. — Он лгал, не так ли?

— Да. — Трентону тотчас же захотелось избить Бакстера, и не за тот вред, который он принес семье Кингсли, но за то, что он делал теперь с Арианой. — Твой брат послал за мной сразу же после смерти Ванессы. Он обвинил меня в ее убийстве. Я отрицал это. Он достал дневник и прочитал мне отрывки из него. Я был потрясен извращенным Ванессой толкованием наших отношений. Но Колдуэлл не только хотел увидеть мою реакцию и унизить меня. Ему нужны был деньги.

Ариана сжала руку Трентона:

— Он шантажировал тебя?

— Да, как ни отвратительно это звучит. Он показал мне предсмертную записку Ванессы и сказал, что выбор принадлежит мне. Его драгоценная сестра погибла, и ничто не сможет вернуть ее назад. Он хочет получить компенсацию… и немедленно. Короче говоря, он будет как-то продолжать жить, тихо оплакивая Ванессу, или он ознакомит свет с содержанием дневника и обвинит меня в убийстве. Все очень просто.

— Но дневник не доказательство…

— Доказательства нужны судебным властям, но не свету.

— Что же ты сделал? — безжизненно спросила Ариана.

— Единственное, что я мог сделать ради защиты своей семьи. Мой отец умирал… Имя Кингсли было для него самым дорогим в жизни. Так что я заплатил Бакстеру… пятьдесят тысяч фунтов, если быть точным… в обмен на дневник. — Горло Трентона судорожно сжалось, и он, испытывая к себе отвращение, покачал головой. — Мне следовало предвидеть, что это не конец. Как только деньги оказались у него в руках, он выставил на всеобщее обозрение предсмертную записку. Без дневника он не мог обвинить меня в убийстве, но зато обвинил меня в том, будто я довел его сестру до самоубийства. Результат был столь же трагический.