Страница 11 из 61
Алан не сдержал отчаяния в голосе. Она вздернула бровь.
— Понимаю. Но ведь виновны экстремисты из движения в защиту животных, разгромившие лабораторию Лайама, правда?
— Не волнуйся, я этим займусь. Только складывается впечатление, что у Касвелла гораздо больше врагов. Поправь, если я ошибаюсь.
Мередит забарабанила пальцами по рулевому колесу.
— Не ошибаешься. Хотя все не так просто, как кажется. Где встретимся?
— Любишь индийскую кухню? Давай поедим в кашмирском ресторанчике, где бывали уже пару раз. Среди недели там должно быть тихо.
Мысль о специях и остром карри пробудила настоящий голод после пресных блюд миссис Хармер, и Мередит кивнула.
— Отлично. В четверть восьмого?
К ее приходу Алан уже сидел в ресторане. В маленьком заведении с малиновыми обоями тихо звучала индийская музыка. Мередит его сразу увидела. Хотя она давно сюда не заглядывала, хозяин узнал ее и с энтузиазмом приветствовал.
Она села напротив Алана, неуверенно улыбаясь. Пока она добиралась пешком до ресторана, у нее было время подумать и кое в чем засомневаться.
Уже точно известно: полицейская работа человеческих чувств не учитывает. Сама она в данный момент испытывает самые противоречивые чувства. Хорошо, что Салли серьезно не пострадала, но плохо, что такое вообще случилось. Хорошо, что Алан пожелал узнать ее мнение, но плохо, что это может закончиться ссорой.
Дело в том, что хотя она его любит — и он ее тоже, пусть даже они оба открыто не говорят о любви, — в форменной фуражке он становится совсем другим человеком. Другим Аланом — чужим, незнакомым и пугающим. Каким он был в начале их знакомства, когда они нашли друг друга, стоя на противоположных краях пропасти, протягивая друг к другу руки и не дотягиваясь. В то же время, как ни странно, проводившиеся им расследования нередко восхищают ее, манят принять участие. Что приводит Алана в отчаяние.
Впрочем, на этот раз он ее сам позвал, чтобы поговорить о случившемся. Проблема в том, что беседа с ним в его официальном качестве о друзьях — Салли и Лайаме — чертовски смахивает на донос. Поэтому она обдумала, что сказать. Выпрямилась на стуле, устремила на него деловой взгляд.
— Значит, дело ведет региональная бригада?
Алан поморщился.
— Возможно, это лишь первый случай из ряда атак по случайному выбору. Допуская, что действуют экстремисты, в первую очередь надо выяснить кто. Большинство организаций защиты животных применяют открытые методы. Стараются держаться в рамках закона, а если выходят за рамки, то лишь в части нарушения общественного порядка. Прорывают пикеты, буянят, когда накалятся эмоции и взорвется темперамент. Все это попадает в вечерние новости, а организаторы вовсе не против публичной огласки. Полиция не рада, но я лично предпочитаю это сегодняшнему происшествию. Любые направленные атаки нежелательны. В движении защитников животных, как и в любом другом, имеются ренегаты с грязными методами и тайными целями. Что может быть хуже бомбы в посылке?
Алан прервался с виноватой улыбкой.
— Я тебя пригласил не за тем, чтобы разговаривать только о деле. Мы редко виделись в последнее время.
— Я гриппом болела.
— Знаю. Заезжал с букетом и сочувствием, но дверь открыла драгунша в переднике и не пустила.
— Миссис Хармер. Экономка Джеймса Холланда. Он благородно прислал ее за мной ухаживать.
— Кажется, я ее знаю. Видимо, таким образом церковь заботится о прихожанах.
— На другой день я звонила поблагодарить за цветы, — напомнила Мередит.
— И велела больше не являться.
— Из лучших побуждений!
Оба рассмеялись.
— Ну, — сказал он, — теперь как себя чувствуешь?
— Гораздо лучше, правда. Как огурец, по известному выражению.
Возникло подозрение, что он не поверил. Серьезные голубые глаза критически ее разглядывали, отыскивая остаточные следы болезни. Но он только сказал:
— Хорошо. Ахмет для начала рекомендует самсу с острыми овощами.
— Отлично, — горячо откликнулась Мередит, однако легко не отделалась.
Алан без предупреждения вернулся к теме недавней болезни.
— Если не хочешь беседовать, так и скажи. Действительно хорошо себя чувствуешь? Тебе тоник нужен. В детстве, когда я заболевал, меня без конца поили из бутылки. Мигом на ноги ставит.
— Вряд ли нынче можно найти такой тоник. Возможно, в нем содержалось что-то лекарственное, запрещенное теперь к продаже. — Она через стол дотянулась до его руки и слегка прикоснулась. — Все в порядке! У Салли в гостиной голова побаливала, но было достаточно подышать свежим воздухом.
Он хотел удержать руку, но она ее быстро отдернула.
— Я беспокоюсь за Салли. Понимаю, насколько опасна нынешняя бомба, даже если Лайам этого не понимает. А чувствую себя хорошо в самом деле.
Разговор прервал официант с вопросом, что будут заказывать из еды и выпивки.
Когда заказ был сделан и бармен принес наполненные бокалы, Мередит продолжила:
— В самом деле, прошло много времени. Рассказывай, что было с твоей стороны баррикад.
— Полицейская работа, что же еще? — Алан усмехнулся, светлые волосы упали на лоб, лицо стало знакомым, всегда пробуждающим в ней сентиментальные чувства. — Возможно, тебе не захочется слушать. Помнишь Пирса, моего сержанта в Бамфорде? Сдал экзамены, стал инспектором. Больше того — перешел к нам в региональное управление. Надеюсь, будем вместе работать над делом Касвеллов.
Это вернуло их к главной теме.
— Должна признаться, мне все же неловко говорить о друзьях, — замялась Мередит, терзая уголок салфетки.
— Возможно, это поможет спасти им жизнь.
Возразить больше было нечего. Она хлебнула джина с тоником, обдумывая, с чего начать. Выручила прибывшая самса. Беседа опять прервалась. Мередит попыталась еще потянуть.
— Я рада, что Пирс снова с тобой. Тебе всегда нравилось с ним сотрудничать…
Алан что-то пробормотал, не поддавшись на уловку. Она сделала глубокий вдох.
— Ладно. Что ты хочешь от меня услышать?
— Все, что даст хоть какую-то ниточку. Я знаю только, что в их дом рано утром доставлена бомба в посылке. Нет, Касвелл еще обрушил на мою голову анонимные письма. Настолько анонимные, что ничего о них сказать не может.
Последние слова прозвучали довольно свирепо.
Самса произвела в желудке маленький взрыв. Хоть и вкусно после долгой пресной пищи, но все-таки слишком. Мередит положила вилку.
— Люди, которые пишут гнусные письма, наверняка стараются не оставлять ниточек.
— Это не просто оскорбительные письма. По крайней мере, мы так предполагаем. Судя по тому, что запомнилось Касвеллу из содержания, их писал человек, осведомленный о его работе и книге. Предположительно, это указывает на защитников животных. Однако они стараются, чтобы получатель знал, что он избран мишенью, и обычно подписывают послания. Конечно, указывают не фамилию, а название организации. Играют на устрашении и публичной огласке. Что касается посылки… — Алан отодвинул пустую тарелку. — Возможно, завтра кто-то позвонит, возьмет на себя ответственность.
Он помолчал.
— Заряд довольно мощный. Я коротко переговорил со взрывниками. Они выразили удивление. Я уже сказал, экстремисты, как правило, посылают бомбы с намерением испугать или предупредить. Иногда в посылках муляжи, которые вообще не взрываются. С виду настоящие бомбы, а внутри послания, карточки с соболезнованиями и тому подобное. Какой смысл вкладывать их в настоящую бомбу, когда некому будет читать? А эта должна была взорваться и причинить тяжкий вред. Может быть, даже убить.
Мередит побледнела.
— Ужас. Плод больного ума. Ведь они не могли быть уверены, что пакет вскроет Лайам. Он ведь должен был в Норвич уехать? Случайно оказался дома, однако, к несчастью, бедная Салли занялась посылкой. Что плохого она кому сделала?
— Похоже, ты так не сокрушалась бы, если б ею занялся Лайам, — поддразнил ее Алан.
— Да, он мне не особенно нравится, — призналась она. — Терплю ради Салли. Она очень милая. Поэтому все вышло так глупо.