Убить зверя

– Что случилось? – Тези уже была на ногах.

– Я кого-то поймал! – стягивая с добычи пленку, возвестил я.

Прыгнул на пол кружок света. Ого! У нас оказывается и фонарик имеется! Слова застряли у меня в горле. На полу ничком лежала неподвижная фигурка низранина. На его тощем тельце был только пояс с кармашками, типа патронташа, да обрывок веревки на шее. Около вытянутой руки поблескивал отличной сталью крошечный кинжальчик. Тези охнув, сунула мне в руку фонарик: свети! – и упала возле Миссе на колени.

– Давай перевернем, – в освещенном пятачке возникли руки Кена. Тези прильнула ухом к смуглым ребрам, прислушалась.

– Кажется, дышит. Воды дайте!

Кен метнулся в угол, подал тарсовую капсулу. Тези, приоткрыв низранину рот, влила несколько капель. Он глотнул, и тихий стон вырвался из его груди. Я облегченно вздохнул, только трупа нам и не хватало. Кен поднял кинжальчик:

– Откуда это у него?

– Наверное на поясе прятал, нужно посмотреть, нет ли у него там еще чего-нибудь!

Тези ловко расстегнула пояс и сунула Кену.

– А где его балахон? – это уже мне.

– Кажется, я знаю! – я шагнул к стенке, где был привязан Миссе и сдернул пленку.

Так и есть, хитрый низранин смастерил из балахона куклу. И куда ж это он полз то, с ножом в руке? Этот вопрос я задал вслух, подавая Тези балахон. С помощью Кена она одела постанывающего Миссе, строго отчитывая его при этом по низрански. Однако на Миссе ее нотации не произвели никакого видимого впечатления, он, старательно отворачивая голову, упрямо молчал. Встал вопрос, что же теперь с ним делать, всем хотелось спать, да и холод снова напомнил о себе. На этот раз доверять Миссе спать рядом с собой не захотел никто. Неизвестно, что еще может выдумать неугомонный низранин. В конце концов, связав ему руки за спиной, спустили низранина в подвальчик, привязав для верности в углу за шею. Пленку, проеденную кайсалом почти посредине, разрезали на четыре части, и меньшим куском обмотали Миссе, чтоб не замерз. Пояс ему возвращать не стали, решив рассмотреть его содержимое при свете дня. Когда мы, замотавшись в свои куски пленки, наконец устроились спать, небо на востоке начинало сереть.

Следующие сутки прошли на редкость спокойно, шар если и терял высоту, то незаметно, Миссе особых хлопот не доставлял, горы стабильно росли и приближались. Мы отоспались, и отдохнули. После обеда Кен отправился помогать Тези, после нашествия кайсалов нужно было перебрать все наше небогатое имущество.

Я не стал им предлагать свою помощь, прекрасно понимая, что Кена это вовсе не обрадует. Неожиданное развлечение доставило изучение содержимого пояса Миссе. Там было все, что обычно можно найти в карманах десятилетнего мальчишки с малоразвитой планеты. Шурупчик, бечевка, пузыречки с какими-то настоями, неработающая зажигалка, камень с дыркой, горстка зерен и многое другое. Мы с Кеном ничего для себя ценного не обнаружили, зато Тези некоторые предметы очень заинтересовали, а пару пузырьков она, понюхав, даже спрятала в своих припасах. Кен подшучивал над ней, говоря, что Тези заразилась низранским барахольством, и ей пора сшить такой же пояс, как у Миссе. Вообще, Кен почти выздоровел, рана хорошо затянулась, и он теперь все время старался проводить около Тези. А если точнее – между Тези и мной, но я на эту тему даже подтрунивать не пытался, в такие моменты он мог понимать только свои шутки.

Вечером, оглядывая окрестности, я заметил, что ландшафт внизу начал заметно меняться. Если раньше преобладал песок, а деревья, тарс и камни были редкостью, то теперь всего было поровну, и камней становилось все больше. Еще мне показалось что поверхность пустыни стала ближе, но я успокаивал себя предположением, что это просто начинаются предгорья.

Ночь была еще прохладнее предыдущих и, проснувшись рано утром от холода, я обнаружил на пленке микроскопические капли воды. Это давно забытое явление почему-то очень растрогало меня. Сразу вспомнились луга моей родной планеты, где по утрам травы гнулись под тяжестью росы.

Из сладко-грустного ностальгического тумана меня выдернул шепелявый голосок Миссе требовавший утренних процедур. Я мысленно послал его подальше, но он не унимался и пришлось вставать и лезть в подвальчик. В этот раз он решил прекратить свою молчанку и, заглядывая мне в глаза, попросил вывести его наверх. Немного подумав, я решил ему не отказывать, справедливо рассудив, что всегда могу засунуть его обратно. Отвязав от корзины канат, к одному концу которого за шею был привязан Миссе и намотав другой конец на кулак я распахнул перед ним лючок. Едва мы выбрались из подвальчика низранин кинулся к борту. Увиденное настолько потрясло его, что тихо взвыв, Миссе рухнул на колени.

И действительно, картина, представшая пред нами в первых лучах утреннего солнца была неожиданно ярка и величественна. Горы за ночь выросли чуть не вполнеба, острые пики холодно сверкали сталью в вышине, густые синие тени лежали в глубоких ущельях, яркие пятна растительности покрывали пологие склоны предгорий. Не удивительно, что ничего не видавший, кроме песчаных барханов, Миссе был так потрясен увиденным, думал я, снисходительно слушая тихие причитания низранина.

– Что это с ним? – чуткая Тези высунула из под пленки растрепанную головку в темных завитках.

– Горы увидал! – коротко пояснил я, раздумывая, почему низране разрешили Тези оставить волосы. Всем мужчинам в поселении низране обрабатывали голову и подбородок неизвестным веществом, после чего волосы практически переставали расти. Меня это не особенно тревожило, я обычно ношу очень короткую стрижку, зато Кен, уделявший много внимания своей прическе, серьезно переживал по этому поводу. Решив расспросить об этом у Тези, я начал было открывать рот, как Миссе, бросившись к девушке, еще громче завопил что-то по низрански. Я дернул за веревку, пытаясь угомонить крикуна, но Тези остановила меня, и стала задавать ему какие-то вопросы. Миссе отвечал, то и дело переходя на крик. Проснулся Кен и сел, задумчиво слушая обоих.

– Объясните, наконец в чем дело, что он хочет? – не выдержал я.

– Он говорит, – перевела Тези, – что Мать-Царица строго-настрого запретила близко подходить к горам. Тот, кто нарушит закон будет наказан духом гор. Это очень страшная кара, и никому еще не удалось безнаказанно приблизиться к горам. Миссе просит нас посадить шар, и отпустить его домой. Он уверен, что дух гор уже видит нас, и живыми нам не уйти, но он ведь не по своей воле приблизился к горам так близко, и его, может быть, дух гор не тронет. Но нам дальше лететь нельзя, нужно остановиться, иначе погибнем все.

– И он надеется, что мы купимся на такую детскую сказку?! – возмутился я и дернул низранина за поводок – А ну, пошли на место!

Но Миссе уцепился Тези за ногу, и продолжал верещать, заглядывая ей в глаза. Я дернул сильнее, он захрипел, но ногу не отпустил.

– Арт! ты его задушишь! Погоди немного, видишь, с ним истерика! – Тези перехватила веревку.

– Да ты что! Какая истерика! это очередной трюк! Он небось целую ночь не спал, придумывал, чем бы нас напугать. Какой-то дух, сдохнуть можно! Мы сюда на вертолете летели, что-то никаких духов не заметили. Да и в поселке я никогда не слышал про духа, про туффу слышал, про варанов слышал, про песчаные бури тоже, а про духа – нет! И вообще, как можно в наше время в такие сказки верить, даже если Миссе верит, ну с ним все ясно, он дикарь, но мы то, не в этой пустыне родились! – я замолчал, считая что убедил друзей, да и как могло быть иначе?

Тези успокаивая, поглаживала Миссе по трясущимся плечам, Кен хмурился и возил пальцем по пленке, укрывавшей его ноги. Ясно было, что он что-то решает, но неясно, что именно.

Я ждал, постепенно теряя веру в благоразумие друзей. Вернее, настоящим другом мне приходится только Кен, с ним мы прилетели на Деллию почти год назад, чтоб подзаработать на добыче местных самоцветов. Мы и до этого несколько лет промышляли вместе и я привык доверять его осторожности и рассудительности. Насчет Тези я пока не решил, иногда казалось, что она своя – дальше некуда, а потом вдруг проскальзывала такая отчужденность, чуть ли не враждебность, что я испытывал сильное желание привязать ее рядом с Миссе. Нет, рядом нельзя, вместе они мигом придумают какую нибудь пакость.