Страница 30 из 70
— По-моему, вы несколько опережаете события, Гришэм. Опуститесь на землю. Долгие месяцы уйдут на то, чтобы заработать себе репутацию надежного партнера, многие годы на то, чтобы создать многочисленный флот. Каковы ваши гарантии, что я не потеряю на вашей затее своих вложений? Как вы можете гарантировать мне возврат денег? А что если интуиция подведет вас и ваши корабли пойдут ко дну, как многие другие?
— Я же не дурак, Ноллвуд. Я застрахую корабли на ту сумму, которую мне удалось скопить. Ваши капиталы будут в целости и сохранности.
— Это все очень рискованно.
— Верно. Но кто не рискует, тот не пьет шампанского. Если моя интуиция меня подводит, я останусь на бобах, а вы в любом случае свои вложения возместите. Если все пойдет по моему плану, я стану богат, а вы — еще богаче.
— Вы должны оговорить условия предоставления долга.
— Я согласен на любые условия.
— Вы действительно остро нуждаетесь в деньгах?
— Вам известен ответ на ваш вопрос.
— Какая сумма потребуется вам на то, чтобы построить и застраховать корабль?
— Мне требуется больше денег, чем сумма, необходимая на постройку и страховку судна. Мне необходимо иметь возможность поддерживать в высшем обществе репутацию состоятельного человека.
— Итак, назовите сумму.
Ремингтон подумал о Годфри.
— Двести тысяч фунтов.
— Умопомрачительная цифра. — Ноллвуд громко втянул носом табак. — Надеюсь, вы не откажитесь подписать долговые обязательства?
— Нет, конечно.
— Вы соглашаетесь, даже не зная моих условий?
— Соглашаюсь.
— Вы настолько доверяете мне?
— Я вам доверяю. Ноллвуд кивнул:
— Ну хорошо, Гришэм. Мне понадобится несколько дней, чтобы собрать такую астрономическую сумму. Ждите меня здесь же ночью в понедельник. В это же время. Я принесу вам требуемую сумму и необходимые документы, которые вам придется подписать. А вы захватите с собой перо.
— Договорились. — Гришэм раздавил башмаком недокуренную сигару. — Вы не пожалеете о своем решении. То, что не получается у других, получается у меня.
— Посмотрим, — вымолвил Ноллвуд после непродолжительного молчания.
И растворился в темноте.
— Камердинер сообщил, что ты меня ждешь, — сказал Ремингтон, прикрывая за собой дверь гостиной. — Ты настолько не веришь в мою способность защитить себя… или есть какая-то другая причина, по которой ты не можешь уснуть?
Бойд нахмурился:
— Очень смешно.
— Твоя Синтия исчезла довольно быстро, не правда ли? — Ремингтон пересек гостиную и опустился в кресло. — Не сомневаюсь, что именно это изменило твои планы на сегодняшний вечер.
— У меня не было никаких планов. — Ремингтон изогнул бровь, явно выражая недоверие. — Ну ладно. Что касается меня, то у меня планы были. У Синтии их, наверное, не было. В любом случае я пришел к тебе отнюдь не для того, чтобы обсуждать свои романтические планы.
— Но ведь ты серьезно огорчен, не правда ли? — Ремингтон подбросил в камин поленьев, стараясь избавиться от пронизывающего холода неприветливого утра.
— Огорчен — не то слово. Пристыжен. Очевидно, я неправильно понял ее.
— Не думаю. Ее намерения в отношении тебя я понял так же, как и ты. — Ремингтон откашлялся. — Возможно, Энни еще до нашего появления решила использовать Синтию совсем по-другому.
Бойд с такой силой впился пальцами в подлокотник, что костяшки стали белыми.
— Давай изменим предмет обсуждения. Неужели ты думаешь, что я вышел из дома в пять утра только для того, чтобы поболтать с тобой о гулящей женщине и ее планах?!
Ремингтон кивнул:
— Ну что ж… давай поговорим о моей встрече с Ноллвудом. Мы обсудили с ним наше предприятие вплоть до деталей.
— Он не причинил тебе никакого вреда? Он даже не угрожал тебе?
— Нет, по крайней мере — пока не угрожал. Но не будем забывать о том, что и деньги он еще не передал мне. Уверен, что угрозы начнутся тогда, когда он одолжит мне деньги.
— Не сомневаюсь в этом, — произнес Бойд, подходя к окну и выглядывая на улицу, где уже занимался новый день. — Неужели и на следующую встречу ты собираешься идти один?
Рем покачал головой:
— Нет. Сперва я хочу разузнать, собирается ли Ноллвуд вручить мне свой собственный страховой полис.
— В чем смысл?
— В том, чтобы быть уверенным, что он будет всеми силами способствовать тому, чтобы наш корабль в целости и сохранности совершил свое путешествие по морю в обмен на значительную сумму денег, которую Ноллвуд должен будет получить из прибыли. Если это так, то Ноллвуд — наш человек.
— А-а-а… — протянул Бойд. — Я начинаю догадываться. Ты подозреваешь, что Ноллвуд вымогал у торговых людей значительные суммы денег в обмен на гарантии безопасности.
— И запугивая тех, кто отказывался входить с ним в соглашение.
— Интересная мысль. А что если Ноллвуд не предложит тебе того, что предлагал другим?
— В таком случае он окажется просто подлым паразитом, а вовсе не убийцей, как мы предполагали. — Ремингтон закинул ногу на ногу. — Проще говоря, я бы хотел, чтобы Хэррис и Тэмплар схватили Ноллвуда сразу же после нашей с ним встречи в понедельник. — В глазах Ремингтона сверкнул огонь справедливости. — После этого изменятся пункты нашего с Ноллвудом соглашения, впрочем, как и человек, который их диктует.
Звуки сочного, раскатистого смеха прогнали сон Саманты, и девушка открыла глаза. Сначала она даже не поняла, откуда доносился смех. Ясно было, что смеялись очень близко. Она с любопытством села на кровати и улыбнулась: на полу весело барахтались Рэкки и Синтия. Борьба шла не на жизнь, а на смерть за чулок Синтии, один конец которого девушка крепко зажала в руке, а второй твердо удерживал маленькими, но острыми зубами Рэкки.
— Я бы отдала его тебе, — убеждала песика Синтия, — но это моя лучшая пара. Может, я дам тебе другую?
Рэкки благодушно помахал хвостом, но даже не ослабил хватки.
— Не порть его, Синтия, — проговорила Саманта, вставая с постели. — Он и так развращен великодушным отношением. — Девушка звонко прищелкнула пальцами: — Ну-ка брось!
Рэкки уставился на Сэмми, раздумывая, что имеет для него большее значение — недовольство хозяйки или обладание новой вещью.
К его счастью, решение Рэкки так и не пришлось принимать.
— Госпожа, а вы уже встали! — сладостно пропела Милли, внося в спальню хозяйки поднос с чашечкой горячего шоколада и пшеничными лепешками.
Воспользовавшись проволочкой, допущенной хозяйкой, Рэкки бросился в открытую дверь, унося в зубах развевающийся чулок.
— Синтия, мне очень неприятно это, — извинилась Саманта, поднимая глаза к небу. — Этому проказнику дали точное имя[1]: он остался таким же проказливым, каким был тогда, когда мы взяли его к себе.
— Он просто сокровище.
— Он несносен, — вздохнула Саманта, — но, к счастью для него, я его обожаю. Не огорчайтесь, я дам вам другие чулки.
— Простите меня, госпожа, — напомнила о себе Милли, все еще стоявшая в дверях. — Я принесла вам завтрак. Повар решил, что вы должны проголодаться после вечера, проведенного в опере. Но я не знала, что у вас гостья. Я принесла поднос с завтраком на одного.
— Милли, это вовсе не твоя вина, — приободрила служанку Саманта. — Мы не предполагали, что Синтия проведет ночь у нас. — Глаза Милли округлились от любопытства. — Познакомьтесь, — продолжала Саманта. — Милли, это моя подруга Синтия. Синтия, это Милли… — Саманта выразительно взглянула на свою новую знакомую, — моя служанка.
— Приятно познакомиться с вами, Милли, — приветливо кивнула Синтия.
Милли сделала реверанс, едва не уронив при этом поднос. Поставив его на тумбочку, она вымолвила, опечаленная своей неловкостью:
— Я принесу еще. Я имею в виду завтрак. Я скоро вернусь. Приятно было с вами познакомиться.
Милли исчезла за дверью, а Саманта обратилась к Синтии:
1
Rascal — мошенник (англ.).