Открытый сезон

И как ни странно, именно в этот момент, сквозь слезы, увидел, что ему осталось всего пять-десять ярдов. Он выпустил холмик» но был слишком слаб, чтобы удержаться на ногах. Он ушел под воду вместе с ружьем, прямо вниз, пока руки его не врезались в тину и острые камни. Он как-то нашел свои ноги под водой и умудрился встать, серость озера сменилась более яркой серостью воздуха. Задыхаясь, он метнулся вперед, к берегу. Раза три еще он уходил под воду. Потерял ружье и снова нашел. Сильно разодрал себе колено об затонувшую корягу. И когда он, наконец, выбрался на берег, то просто повалился головой вперед на жесткий глинистый покров и ждал, что кто-то выйдет из кустов и пристрелит его. Он ждал выстрела и пытался представить себе, что при этом должен чувствовать. Продержится ли мозг ровно столько, чтобы осознать, куда попала пуля? Хотя бы только полсекунды, так, что ты успеешь прикинуть и понять, что рана смертельная и что до наступления вечности у тебя уже ни на что не остается времени, разве что на самый последний беспомощный и всепоглощающий ужас. Никому еще не удавалось вернуться оттуда и рассказать. Раненые, оставшиеся без сознания даже на несколько секунд, ничего не могли вспомнить. Но ведь мозг их мог забыть под воздействием шока.

С болота неподалеку поднялась утка, перелетела через кустарник и уселась на озере, позади Арта. Видеть ее он не мог, но хорошо слышал, как вода плескалась под воздействием ее перепончатых ножек и бьющихся крыльев.

Медленно он начинал ощущать холод. На какое-то время он совершенно забыл о нем. Холод с болью возвращался дюйм за дюймом, как темный вечер.

Поднимайся и иди; ты смог это сделать. Ты сделал это. Иди. Если пойдешь, будешь жить.

Он сел и посмотрел на то, во что превратилось его колено. Он увидел разорванную плоть, с которой только что была смыта кровь и которая не успела еще залиться новой. Колено уже начинало деревенеть. Одеваться не было времени. Во всяком случае, не здесь. Не на таком открытом месте. Когда он переберется через ручей и войдет в лес, тогда и оденет на себя одежду. А пока доберется туда, подсохнет.

Он двинулся вдоль берега, неподалеку от воды и наполовину скрываясь в кустарнике. Сначала он ковылял, не приспособившись к больному колену, потом двинулся быстрее. Один раз он остановился и посмотрел назад на остров. На западной стороне, ближе к земле, кружились несколько ворон. Рядом с ними стрекотала цикада, вскоре к ней присоединилась другая.

Он дошел до полосы глины, и вскоре глина раскрылась для узкой полоски песка. Мокрые ботинки врезались в ноги. Придется выжать носки, когда он будет одеваться. Он шел, двигаясь быстрей и быстрей к серебрившемуся в воде сплавленному когда-то лесу, который отмечал место, где был убит Мартин. Всего в нескольких ярдах за ним, через ручей, начиналась тропа. Бежать он не мог, но двигался в полуприпрыжку, полубыстрым шагом. Это срабатывало и берег проносился под ним и, несмотря на свою наготу, он почувствовал, что согревается и начинал ликовать. Вперед, вперед, вперед. Тропа, по которой когда-то двигались телеги с волами, а там — одеться и подсушить ноги. Потом по ней до самой железнодорожной колеи. Переночуешь в лесу, не умрешь. И не умрешь от заражения крови, прежде чем найдешь доктора. О том, что делать с деньгами и прибежищем, будешь решать потом. Что-нибудь да выплывет. Роскошная будет жизнь. Канада и Южная Америка, где он сможет быть самим собой и ему уже не надо будет притворяться. Где не будет никакой Пзт. Он сможет делать все, что только захочет. Только надо сейчас идти и идти!

Он подошел к маленькому ручью. Мартин здесь умер, маленький глупый ублюдок, из-за того, что у него не хватило мозгов предположить, что кто-нибудь будет поджидать его. Мартин бросился через ручей, услышал, как выкрикнули его имя, обернулся и первые две пули практически снесли половину его лица, а следующие две разорвали его сердце и легкие на сотни кусочков. У него не хватило мозгов, у Мартина, поосторожничать еще ярдов сто. Потому и подох.

Подпрыгивая, подскакивая, занося свою раненую ногу, он с брызгами воды пробирался к другой стороне ручья.

— Арт!

Это прозвучало резко и громко.

Еще полшага. Он невольно обернулся. Одна секунда, две. Полное отчаяние.

Он стоял окаменевший, посреди ручья. Ни двинуться, ни заговорить не мог.

Кто-то, кого он очень хорошо знал, могучий темноволосый человек в охотничьей одежде, выступил из-за валуна. Тот самый валун, из-за которого он сам стрелял в Мартпна. В руках у человека была винтовка Холланд, семь миллиметров, Магнум, с двумя стволами, прижатая к бедру и наведенная на цель.

— Конец пути, Арт, — сказал он и улыбнулся. Глаза у него были серые, глубокие и неподвижные.

Его улыбка, его тяжелое лицо, глаза, винтовка, лес за его спиной, журчание ручья у его ног, картина подчеркнутая интенсивностью застывшего пейзажа и полным изумлением от осознания личности этого человека.

Потом пустота.

Первый выстрел Пола Волковски поразил Арта в шею, снизу вверх. Арт был буквально вынесен из воды и брошен спиной на тот самый берег, до которого он так и не дошел.

Палец Волковски расслабился на курке. Он сунул в карман два других патрона, которые он умело держал между первым, вторым и третьим пальцами своей левой руки и мог перезарядить так же быстро, как многие могут передернуть воздушный механизм или затвор. Перезаряжать не придется. Одного выстрела вполне хватило. Голова Арта оказалась в зарослях и кровь заливала всю землю вокруг и стволы двух деревьев. А погода была холодная: зима уже на подходе, ни насекомых, ни мошек, чтобы все это подчистить. Он сам себе заработал полчаса непредвиденного труда. Он выругался на этот закон подлости. Единственная причина, по которой он пришел сюда, это чтобы избежать такого труда.

Он ухватил Арта за одну ногу и стал тащить обратно в ручей. Так уже лучше. Холодная вода поможет свернуться крови. Глаза Арта были раскрыты, в них стояло детское выражение недоумения, попытки что-то понять. Волковски ногой толкнул голову под воду и положил на него тяжелый камень, чтобы удержать под водой. Потом подумал о Кене. Кен, наверняка, слышал выстрел и мог подойти к западному берегу острова посмотреть. Если у него с собой есть бинокль, это может быть опасно. Он приподнял еще один тяжелый камень и опустил его Арту на живот, и тело утонуло в потоке, невидимое издали.

Он подобрал ружье Арта с привязанным к нему узлом с одеждой и вынул из своего кармана несколько твердых бисквитов. Уйдя с открытого места, он уселся под деревом, чувствуя, что по мере того, как его отпускало напряжение, усталость охватывала его тело. Двое долой, один в остатке. Самый тяжелый.

Он оставил хижину, как только увидел, что они двинулись по склону. Сам не зная почему, он был уверен, что один из двоих запаникует. Кен был не из тех, кто делает что-либо, предварительно не обдумав все тщательнейшим образом, и то, если были в наличии другие, кем можно было руководить. Значит, это должен быть Арт и надо перебраться на другой берег, прежде чем Арт доберется до западной стороны и застанет его. Он быстро погнал свое каноэ, сознавая, что идет на огромный риск. Он мог только догадываться, как долго Арт будет спускаться со склона. Больная рука, конечно, притормозит его. Но игра стоила риска. Чем больше дистанция между двумя мужчинами, когда он будет убивать одного из них, тем меньше риска.

В эту короткую переправу он вложил энергию, годную для десятимильного заплыва. Достигнув берега, он втащил каноэ прямо в кусты и на последнем дыхании безостановочно добежал до укрытия в пятидесяти ярдах, Здесь он как можно тщательней укрыл каноэ и вернулся к озеру для наблюдения, где успел как раз впритык. Арт был уже на берегу острова, готовясь переплыть озеро. Он ждал, размышляя: Арт, выходя из воды, будет идеальной, мишенью. Можно прикончить его так, что он ничего не успеет сообразить.

Но в этом были свои недостатки. Будет нелегко спрягать тело в этой части озера, даже на время, без заранее приготовленных грузил, которые можно привязать к нему, а пытаться затопить тело возле берега при помощи положенных на него камней опасно, — потому что он может высвободиться и всплыть. А он хотел спрятать тело в воде; ведь если вытянуть его на берег, оно будет сильно кровоточить, то придется проводить полную чистку. К тому же, он был бы совершенно на виду у Кена, если тот, услышав выстрел, решит выяснить в чем дело. Учтя все это, он вспомнил о ручье, где погиб Мартин. Ну, конечно. Идеальное место. Застрелить теперь его посередине и тело упадет в ручей, где его можно легко и быстро укрыть. Он сможет успеть прикончить Арта, спрятать тело и быть в кустах прежде, чем Кен сможет его засечь. Заметание следов, если понадобится, может подождать до темноты.