В шкуре льва

— Возьмите взрывмашинку и обезвредьте. Пусть он поспит. Ничего не говорите. Просто унесите машинку. И пришлите сюда медсестру перевязать ему раны.

~~~

— Патрик!

Он медленно просыпался, на его плече лежала рука Ханы.

— Патрик! Мы должны ехать в Мармору.

— Еще пять минут, нет, десять.

— Нет, мы должныехать. Я приготовила термос с кофе.

— Спасибо.

Его одежда стала влажной от ночного пота.

— Я проснулся. В Мармору. Хорошо.

Он стоял на балконе в ночном воздухе и смотрел на большой зеленый сад владельцев дома. В атмосфере еще чувствовались остатки вчерашней жары. Хана заперла дверь, они спустились вниз по двум пролетам металлической лестницы и направились по Олбани-стрит к машине. В этот час дома казались большими и красивыми, кое-где горел в окнах свет, неясно проступали интерьеры с характерными особенностями, каждый со своей историей. Здоровая рука Патрика лежала на плече Ханы, которая прижимала к себе термос.

— Расскажи мне о ней.

— Она была лучшей подругой твоей матери. Я тебе все расскажу.

Балконы второго этажа, изгибаясь, нависали над улицей. Из-за каждой ограды лились свои запахи. Мистер Ривьера, вернувшись с ночной смены, поливал свой сад в три утра, не обращая на них внимания. На лестничных перилах висел собачий поводок. Они ехали за Кларой, чтобы вернуть ее сюда. Патрик считал эту улицу особенно красивой, особенно уютной в этот ранний час — на ступеньках крыльца можно видеть отдыхающих енотов, они кажутся ручными и явно чувствуют себя здесь хозяевами.

Остановившись у «форда», они открыли правую переднюю дверцу. Патрик чуть было не сел за руль.

— Хочешь повести машину? — спросил он.

— Я? Я не умею переключать скорости.

— Вперед! Я буду их переключать, пока мы не выйдем из города.

— Я попробую.

Хана села прямо, приспосабливая зеркальце заднего вида к своему росту. Патрик забрался в машину, довольно покряхтывая, стараясь показать, как ему удобно на пассажирском месте.

— Включи фары, — произнес он.