Страница 21 из 42
Мисс Дэлглиш даже не взглянула на него.
— Ну, так как? — обратилась она к миссис Стьюбек.
— Мы хотели повидать Лилли. И поесть. Мы ничего не ели целый день.
— Лилли вас накормит, — сказала мисс Дэлглиш, — но если вас послал мистер Стьюбек, то передайте ему, что Лилли не вернется к вам, это мое последнее слово.
И вдруг Лилли, резавшая хлеб и мясо, увидела нечто странное. Ее мать заплакала. Она часто моргала, из глаз лились крупные слезы, руками она беспомощно теребила волосы.
— Мы остались без Мэтти, — всхлипнула миссис Стьюбек. — Потому и пришли за тобой, Лилли.
— А где же ваш муж?
— В Квинсленде, — ответила миссис Стьюбек.
— Лилли незачем отправляться с вами в Квинсленд, — отрезала мисс Дэлглиш и покинула кухню.
Миссис Стьюбек повернулась к дочери:
— Ты ведь не знаешь, какая у нас беда…
И Лилли услышала сбивчивый рассказ о том, что позднее стало известно жителям Сент-Элена, я же излагаю злоключения Стьюбеков по дневниковым записям Лилли и по истории, которую поведал мне маленький Джекки.
Для семьи настали черные дни, когда Мэтти посадили в тюрьму за грабеж. Покинув Сент-Элен, Стьюбеки почти пять лет кочевали из города в город и так добрели до Таунсвилла, расположенного на севере штата Квинсленд. Там Мэтти вместе со старшим сыном Бобом попытался очистить гостиницу; без оружия они проникли внутрь здания со двора через окно комнатки, где хранилась дневная выручка — несколько фунтов; коробка с деньгами всегда стояла на конторке.
Кража была мелкой, но Стьюбеков застал на месте преступления сторож, который спал в соседней комнате. Когда он попытался задержать похитителей, кинувшись на них с ручкой от кирки, Боб отнял ее у старика и сбил его с ног. При падении сторож ударился головой о конторку и почти сразу умер. На шум прибежали владельцы гостиницы, они схватили Мэтти, но Бобу удалось бежать.
Боб скрылся, а Мэтти судили за соучастие в тяжком преступлении и приговорили к пожизненному тюремному заключению — наказание по тем временам довольно мягкое, ибо за убийство в Австралии обычно отправляли на виселицу.
Полтора года бродили Стьюбеки по Квинсленду и Новому Южному Уэльсу без Мэтти и Боба, постепенно семья распалась: сначала ушел Джорди, потом одна из дочерей обвенчалась со старателем, который добывал опалы; другой сын (уже взрослый) тоже покинул мать, Элис стала подругой неудачливого боксера. Она исчезла вместе с ним после кулачного поединка на бродячей ярмарке, а забеременевшая Грейс укрылась в маленьком провинциальном городке, чтобы избавиться от плода.
В конце концов с матерью остался только Джекки; попрошайничая, они скитались по Новому Южному Уэльсу, перебиваясь кое-как, пока не заболела миссис Стьюбек. Беспомощные мать и сын брели, толкая перед собой тележку, они пробавлялись нищенством и мелкими кражами; тяжело больная женщина и десятилетний мальчик с уродливыми руками видели спасение только в Лилли — самой умной и жизнеспособной в их многочисленной семье.
Глава одиннадцатая
Стьюбеки снова поселились на Мысе, об этом быстро узнал весь город. Ноги как бы сами привели миссис Стьюбек на прежнее место; к счастью, старый дом оказался незанятым. Он даже находился в лучшем состоянии, чем раньше, потому что последний его обитатель — Том Джонсон, безработный бродячий плотник, вместе с двумя детьми подправил фасад, используя отслужившие свое рамы, двери и доски от других обветшалых домов. Он замесил речную глину и сделал на кухне гладкий прочный пол. Том был масоном; когда местные «вольные каменщики» подыскали ему жилье получше и работу, он покинул Мыс.
Итак, миссис Стьюбек и Джекки вернулись назад; по улицам Сент-Элена, по задним дворам магазинов, кондитерских и мясных лавок, маслозаводика и сыроварни принялся шнырять десятилетний побирушка — юркий трехпалый Джекки; он толкал перед собой тележку, резво бежавшую на велосипедных колесах. Горожане, которые узнали о судьбе Мэтти и болезни миссис Стьюбек, жалели несчастную женщину. Все понимали, каково жить в старом доме на Мысу, а неаккуратные бестолковые мать и сын могли опять превратить его в грязную развалину.
Но больше всего сентэленцы судачили о Лилли, за которой с любопытством следили в городе. Как отнесется она к матери и брату?
Лилли вполне представляла себе, что ее ожидает, когда отправилась в дом на Мысу; она увидела там знакомую с детства грязь и голые стены, ни мебели, ни какого-либо имущества не появилось, если не считать подозрительного вида одеял, а также кастрюль и сковородок, привезенных братом на тележке. В комнате на полу валялся грязный матрац — на нем подолгу отлеживалась мать, на кухне стояли ящики из-под фруктов, служившие столами и стульями. В хижине имелась лишь одна лампа-молния, дров не хватало, как не хватало и еды, которую мать и сын выпрашивали (или ее приносила Лилли). Добытчиком в доме был маленький Джекки, а миссис Стьюбек могла только сварить картошку, поджарить лук да поддержать огонь в печи, неизменно жалуясь, что Джекки приносит слишком мало дров.
Несколько дней Лилли раздумывала над тем, как ей поступить, и однажды вечером перебралась на Мыс, захватив кое-какую одежду в старом кожаном чемодане мисс Дэлглиш. На следующее утро Лилли пошла на главную улицу искать работу. На ее счастье, городской фотограф Джек Бейли рассчитал свою помощницу, и Лилли заняла ее место. Перемены, происшедшие в жизни Лилли, были такими же неожиданными и резкими, как и те, что некогда свели ее с мисс Дэлглиш; мы удивлялись, что мисс Дэлглиш не удержала свою воспитанницу, но еще удивительнее казалось нам решение Лилли. В нашей семье, как и почти во всех других домах, много говорилось об этом.
— Не понимаю, зачем Лилли переехала на Мыс? — недоумевала мама. — Разве мисс Дэлглиш не в силах что-нибудь предпринять?
— А что именно? — спрашивал отец. — Мисс Дэлглиш остается только одно — взять на себя уход за миссис Стьюбек и Джекки, но тогда ей пришлось бы нести этот крест до самой смерти; не думаю, чтобы мисс Дэлглиш сумела справиться с такой обузой, как трое Стьюбеков.
— И все же Лилли поступила слишком опрометчиво. Просто голова кругом идет.
— А что ей было делать? — вопрошал мой отец. — Кто-то же должен присматривать за матерью и братом, кормить их.
— По-моему, мисс Дэлглиш могла бы найти какой-то выход, чтобы Лилли закончила школу.
— Чем тут поможешь? Разве что нанять кого-нибудь для ухода за миссис Стьюбек, но на это в городе никто не согласится.
— Ты говорил с девочкой, Кит? — обратилась ко мне мама.
— С Лилли?
— Ну да, с Лилли.
— Нет, не говорил. Мы не виделись с тех пор, как она ушла из школы.
— Все это неправильно, — стояла на своем мама.
Мы тоже так считали, но ничем не могли облегчить участь девушки. Однажды мисс Хейзл, старшая преподавательница, навестила Лилли на Мысу. Учительницу потрясла развалюха, в которой ютились Стьюбеки, но Лилли заявила, что ее дела никого не касаются. Мисс Хейзл была не в силах ни помочь Лилли, ни предложить какой-то выход, поэтому, вернувшись с Мыса, она обратилась к мисс Дэлглиш. Но та сказала лишь, что решение Лилли было добровольным, а кроме того, сама она (то есть мисс Дэлглиш) вряд ли сможет что-нибудь изменить. Мисс Хейзл сообщила потом Дороти Мэлоун, что пожилая леди, несомненно, очень переживает уход воспитанницы и даже не хочет об этом говорить.
— Они обе слишком упрямые, — поделилась со мной Дороти, — ничего тут не поделаешь. Они поэтому и расстались друг с другом. Из-за упрямства.
И снова город сгорал от любопытства, наблюдая за Лилли. Теперь ее видели в новой роли — помощницей городского фотографа, впрочем, для недоброжелателей она опять превратилась в прежнюю Стьюбек — «цыганку» и побирушку. Каждое утро Лилли проходила по главной улице к ателье Джека Бейли и продавала пленку, принимала ее для проявления и печати, оформляла заказы на фотографии свадеб, крестин и прочих торжеств, а после обеда шла вместе с хозяином (он один в Сент-Элене носил бороду) в темную комнату, где училась проявлять и печатать снимки. Лилли получала двадцать пять шиллингов в неделю, которых троим Стьюбекам едва хватало, чтобы не умереть с голода.