Страница 43 из 71
Матч же века состоялся в замерзшем Дортмунде, где на отнюдь не зеленом поле, с одной штрафной площадью, покрытой льдом, сошлись Maiden и Leppard. «Они говорят, что поле слишком твердое, - процедил сквозь зубы Дикинсон. - Надеюсь, они не собираются смыться!» Да, да, из двух лагерей друзей-соперников давно уже раздавались бравады о том, кто лучшая футбольная команда в мире рока. И день, когда должен был остаться один, настал.
Две команды тренировались несколько недель. О серьезности приготовлений говорит и появление в числе 22-х музыкантов и техников совершенно новых лиц (за Maiden играл выписанный из Лондона и ангажированный как бухгалтер группы школьный друг Стива Джефф Лав ел), и состоявшееся бы, не встань на пути к мэйденовской кассе Smallwalett, пари на 1000$. Даже Фил Коллен оказался прошлой ночью в кровати до полуночи и в трезвом виде! Один мэйденовский roadie специально прилетел из Лондона, где рожала его жена, и после матча сразу же помчался обратно в аэропорт.
Матч начался с атак Maiden, громогласных инструкций бегавшего вдоль поля г-на Менша, менеджера Leppard, и «настолько негативных, будто его спонсировал Kodak» (Бушел), реплик Нико. Гол, однако, первыми забили «леопарды». «Это ваш последний! - завопил на всю округу МакБрейн. - Ой, уберите этого ненормального с поля!». Менш, размахивая руками и крича что-то на языке майя, бегал по штрафной своей команды. Но побыть триумфаторами мяча и бутсы им довелось недолго. Звукооператор Maiden Гораций разрезающим пасом нашел Харриса, который, продемонстрировав 30- метровый дриблинг, оставил всех «леппов» не удел. Сразу после перерыва ’Арри забрасывает мяч «за шиворот» воротчику Def Россу Мейджору и делает счет 2-1. Это был не день Мейджора: уже при счете 2-2 он ломает палец, прерывая голевую атаку Maiden, и покидает поле. И это был конец. На 62-й и 89-й минутах два удара титана атаки Харриса отправляют Leppard в нокаут, а всю шумную компанию - в бар, где Джо Эллиот долго объяснял и даже чертил на графике, как он забил свой мяч «не из оффсайда». И долго еще были слышны жалобные причитания Смоллвуда, оплакивавшего несбывшуюся мечту: 1000$...
Год закончился на теплой семейной мажорной ноте «Merry Christmas», чья последняя вибрация в воздухе совпала с началом разделывания жирной индейки. 29 декабря наконец-то состоялась свадьба ’Арри и Лорейн. На Чизвел-стрит в Лондоне была снята пивоварня и... что писал в таких случаях Рабле? Среди фейерверков, клоунов, танцовщиц из кабаре, музыкантов на роликах, родственников и друзей молодых можно было встретить абсолютно всех героев нашей истории. Сам Кей почтил своим присутствием торжество, так что не стоит размениваться на остальных. «Отсутствовал лишь Эдди, несколькими днями ранее «официально» умерщвленный на фестивале в Дортмунде» (Бушел). Трехметровый монстр был завален совместными усилиями на сцену, голова его была раскрыта, мозги вынуты и раздавлены. Окончательно добил своим «Фендером» бедное чучело Мюррей. Снимавшее концерт немецкое телевидение отказалось демонстрировать эти негуманные кадры.
Последний аккорд прозвучал в квартире Дикинсона, куда, не наученные горьким прошлогодним опытом, Джейн и Брюс пригласили на празднество Смоллвуда. На прошлое же Рождество опоздавший Род, приговорив три порции среднечеловеческого ужина, достал колоду карт, обыграл всех гостей и, собрав со стола последние пенни, сказал: «О, я извиняюсь, но я приглашен еще в одно место!» - оставив онемевших хозяев наедине с несколькими интересными мыслями. На сей раз им был повержен месячный запас вина па сумму в 200 фунтов, и в восемь утра Род походкой циркового медведя побрел к своему спортивному авто. «В такую рань никто не останавливает едущих на «Ягуарах», - вымолвил менеджер размякшим языком и, виляя, укатил навстречу новым свершениям.
Отчего, скажи, власть была мне тяжелым ярмом?
Я был бог на Земле, но и боги порой Не хотят расставаться с Землей Что умрет вместе с ним, небеса падут ниц Когда тот, кто дарил миру жизнь Станет смерти навеки рабом
Брюс Дикинсон. Раб Власти
Глава 12
ENSLAVING THE WORLD
Середина десятилетия совпала с самым благоприятным для металла расположением звезд. Банкоматы вдруг открыли вчерашним оборванцам свои слоты, миллионы глаз жадно выпытывали у журнального глянца каждое телодвижение новых идолов, подростки грезили оказаться не в космосе, а с гитарой на сцене, и целые очаги пожара, зажженного однажды четверкой оболтусов на одной из помоек Бирмингема по случаю нового, 70-го года, вспыхивали то тут, то там, раздуваемые молодым поколением. Сам планетарный ум уже не мог отверзнуть от нового проявления молодежной субкультуры своей мысли. Неряшливо одетый парень с отпущенным с тыльной части головы хаером (возможно даже, ниже плеч!), проклепанными крагами или напульсниками, в кожаной куртке, материал которой подозрительно напоминал дерматин с соседской двери, - таким в коллективном сознании вырисовался стереотип металлиста, сменившего хиппи и панка на посту самозванного парии и паяца в заплывших жиром глазах статистических единиц и нулей.
И во главе всей вакханалии стояли Iron Maiden. Не только жанр музыки, сама культура, биологический вид heavy metal ассоциировался с этими словами. Майку Maiden можно было увидеть в любом, даже весьма неприг-
лядном, уголке круглого, вообще- то, земного шара, кроме Антарктики и Совдепа, где в те дни все сплошь комсомольцы были заняты устройством своих безалкогольных свадеб. С их известностью не могли сравниться даже такие монстры, как Ozzy и Priest.
Мускулатурой, точнее, партитурой могли с ними помериться лишь лидеры американского андеграунда Metallica со своими двумя новаторскими альбомами «Ride The Lightning» и «Master Of Puppets», предопределившими звучание сонмища грядущих ме- тал-банд. Но до часа их совращения Зеленым Долларом было еще далеко. К чести Maiden надо добавить, что они и, наверно, только три колосса рок-музыки, Deep Purple, Pink Floyd и Jethro Tull, забравшись в зияющие высоты действительно огромных деньжищ, не стали пародией или бледной тенью себя самих.
...Эдди воскрес 3 сенятбря 1984 года. Злобная рожа мумифицированного запасливыми египтянами божка металхедов омрачала доброе голубое небо на «Powerslave». Новый альбом, записанный на близких сердцу Багамах, представлял собой несколько ужесточенный, по сравнению с «Piece...» стафф, в отличие от двух предшественников делившийся на две весовые категории: сногсшибательную и убийственную. Ко второй, как мы знаем, относились сама мрачная египетская «Powerslave» Дикинсона и лучшая совместная работа Брюса и Эдриана антимиллитаристская «2 Minutes То Midnight». «2 минуты» стали первым синглом, давшим в августе старт эпохальному «World Slavery Tour». Харрис, в своем ключе, обнародовал 13-минутную, самую длинную и одну из самых сложных композиций группы, «Rime Of The Ancient Mariner». Сюжет был не то что основан, а полностью построен на замучившем английских школьников одноименном нравоучении о дохлом альбатросе старого курильщика опия Самюэля Тейлора Колриджа. Второй, а точнее, первой была «Aces High», способная вогнать человека в истерику, олицетворенную Дикинсоном в одноименном клипе. К первой категории относились все остальные. «Losfer Words», последний на сегодняшний день «инструментал» Maiden, «Back То The Village», продолжение злоключений «номера 6» и две крово-
«Поручение ’Арри»
Эта самая интересная композиция Iron Maiden, эксклюзивно представленная на стороне «В» 12-дюймового сингла «2Minutes...», была написана МакБрей- ном и Харрисом 18 августа 1983 года в городе Аллентаун, штат Пенсильвания. В самом начале соло Нико (производившимся между «То Тате...» и «Phantom...») у Стива решил отключиться бас. Подозвав к себе техника, он отправил его сказать ударнику, чтоб тот играл по возможности дольше, пока с басом не разберутся где надо. Но бедный малый оказался не из тех, кому легко дается общение с людьми. Размахивая руками, как муха средней дальности перелета, и кончая в воздух бессвязными обрывками телеграфных фраз, парень так и не смог достучаться до толщи дум Нико сквозь концертную громкость. МакБрейн совершенно не принт сигнала, но сделался удручен. В связи с этим с соло его приключилось то же, что с компотом, в который пролилась тоненькая струйка мочи. После концерта МакБрейн отловил незадачливого roadie и подвергнул его уши гимнастике по закалке духа. «Постой, он здесь ни при чем, — вставал на защиту несчастного Харрис, — это я виноват!» Но виртуозное соло еще не было отмщено. И отведя душу на технике, Нико взялся за Стива. «Я не знал, что это ты его послал, Арри!» — «Ты должен пойти и извиниться перед ним!» — «И не подумаю! Не made те fuck/»' Шла уже тридцатая минута встречи, фраза «he made те fuck!» раздавалась все чаще, и вскоре тема беседы перекинулась на родословную работяги. Остальные трое тем временем сидели в соседней комнате, и с интересом вникали в суть происходящего. «Они несли невообразимую чушь!» — ерничал Брюс. «В ход пошли слова, от которых Клайв или Дерек точно бы покраснели!» И со спокойствием негодяя на лице Дикинсон спрятал в карман Walkman, нажал на запись и, когда силы уже, казалось, покинули спорщиков, вошел в комнату и участливо осведомился, у кого какие сложности. Дебаты перешли во второе чтение — пока Стив не заметил подлый черный прибор. «Some cunt ’s recording this!» — воскликнул он, и Брюс поспешно остановил пленку. Красный, как Анпилов под знаменем, Нико выхватил плеер и, швырнув кассету на пол, опустил свой кроссовок прямо ей на грудь. По хрупкому пластмассовому телу прошла трещина, но пленка устояла. Повторный удар барабанщик нанести не успел, оттолкнутый со всей силы Дикинсоном. МакБрейн повалился на пол, а Брюс, схватив кассету, пустился наутек. В горле Нико словно кто-то свел лепестки диафрагмы на расстояние, не допускающее только интимную близость, и спертым голосом он выдохнул: «Сейчас я его отметелю!» И выпрыгнул вон. Харрисовское «Нико, остановись!» раздалось за его спиной, но дистанция между ним и Брюсом уже неумолимо сокращалась. Когда стало ясно, что сейчас со стороны спины может произойти удар по шее, Брюс остановился, и, повернувшись лицом к преследователю, спокойно произнес: «Нико, извини! У меня на другой стороне записаны стихи для нового альбома». — «Если бы он тогда не остановился и не извинился, - улыбался позднее своей искренней улыбкой МакБрейн, — не знаю, что и было бы. Тогда я легко мог бы уйти из группы. Это сейчас об этом вспоминать смешно». Когда вставшие уставшие страсти улеглись, в один из мирных багамских вечеров пятеро, собравшись поговорить и подуть друг на дружку пеной, решили, что смех над самим собой приближает человека к богу. И поместили на винил эту историю о том, как поссорились г-н МакБрейн с г-ном Харрисом.